Макс открыл дверь в свой кабинет с какой-то непривычной гордостью. Ему было приятно хвалить Леору. Он чувствовал себя так, словно она неразрывными, хоть и необъяснимыми, узами связана с ним. Она сидела на своем рабочем месте, такая хорошенькая, в темно-зеленых брючках и шелковой кремовой блузке под пиджаком. Темно-коричневая бархатная шляпка в тон к пальто, в которой она появилась утром, исчезла с ее русых волос, но это нисколько не уменьшило ее очарования. Макс остановился на пороге, любуясь, как проворно летают ее пальчики над клавиатурой компьютера.
Леора подняла голову, с вежливой улыбкой взглянула на вошедших. Макс уловил теплоту, таившуюся под любезностью взгляда, и едва успел стереть ухмылку. Ее осторожность и сдержанность его больше не обижали. С Леорой можно было не опасаться, что твое имя станет предметом сплетен. Впрочем, болтовня о личной жизни своей и других в наше время перестала быть привилегией женщин. Сам он терпеть не мог хвастливые разглагольствования в мужских раздевалках и держался от них в стороне. Макс всегда верил, что истинная близость слишком прекрасна, слишком глубока, чтобы ее вот так предавать. Рядом с Леорой, даже учитывая неустойчивость и хрупкость их отношений, эта его вера еще больше окрепла.
— Итак, значит, вы и есть та женщина, что не побоялась работы у Силвера, — сказал Тео и протянул ей руку, не дожидаясь, пока Макс их официально познакомит.
Леора на мгновение заколебалась, но Макс был рядом, а значит, бояться ей нечего. И она улыбнулась.
— Я еще не слышала, чтобы его так называли, — смущенно пробормотала она.
— Ну, это одно из самых приятных обращений.
— Тео, прекрати, — буркнул Макс. — Она этого не поймет.
Тео одарил его удивленным взглядом.
— Я, кажется, не собирался перечислять весь список твоих прозвищ.
— С тобой не знаешь, чего ждать.
Леора слушала невнимательно, разглядывая и сравнивая двух стоявших перед ней мужчин. Тео был значительно меньше Макса ростом, по усталому, озабоченному виду создавалось впечатление, что сейчас у него далеко не лучшая полоса в жизни. Она уже немного узнала Макса, а потому обратила внимание на тревожно-испытующий блеск его глаз, когда он смотрел на друга. В эту секунду ей открылась еще одна грань человека, к которому ее тянуло все сильнее. Заботливость. Он волновался не только о симпатичной ему женщине; он искренне переживал и о других людях тоже. Макс посоветовал Тео отдохнуть в специально отведенном для этой цели помещении, посетовав, что у коллеги слишком усталый вид.
— Уставшему человеку легко ошибиться, — убеждал его Макс.
— Да она еще и улыбается, — отметил Тео, перехватив взгляд, сказавший ему очень многое.
Леора вспыхнула, но уже через миг рассмеялась. В этом человеке с измученным лицом и тревожными глазами чувствовалась доброжелательность.
— Время от времени, — согласилась она и вынуждена была отвлечься, чтобы ответить на телефонный звонок.
Когда Леора положила трубку, приемная была пуста, а дверь в кабинет Макса слегка приоткрыта. Рабочий день начался.
— А я говорю, что эти деньги нужны мне сейчас. Вам прекрасно известно, в какой я ситуации. Если бы я мог достать деньги другим путем, уж поверьте, я бы так и сделал, но вы с вашим Джеком-потрошителем приперли меня к стенке, так что я уже истекаю кровью.
Жоржетта не в первый раз сталкивалась с нытиками, оплакивающими свою злосчастную судьбу и загубленную душу, которой у большинства от рождения не было. И эти жалкие образчики человечества ее нисколько не трогали.
— Истекайте себе кровью сколько угодно. Вам заплатили. Вы наш должник. Теперь ваш черед платить по векселям. Не нравится бассейн — не нужно было прыгать в воду.
— Если бы я мог, — с горечью отозвался он. — И сколько, по-вашему, я смогу саботировать испытания этого чертова двигателя? Меня вот-вот засекут!
— Два года продержались — и ничего? Теперь будьте добры дождаться, пока ваш приятель не махнет рукой на эту конструкцию. Это в ваших же интересах.
— Я вас с самого начала предупреждал, что Макс не из тех, кто сдается.
— В таком случае не нужно было продавать половину чертежей другой компании. Без второй половины они бесполезны. Кроме того, той фирме нужна свобода действий. Как они, черт возьми, объяснят идентичность своего двигателя вашему?
— Мне все это известно.
— Ну, так теперь зарубите это себе на носу, — грубо отрезала Жоржетта. — У моего босса уже кончается терпение.
— A у меня кончаются деньги.
— Мне на это наплевать. Как только уничтожите все надежды Силвера на двигатель — получите остальное и, возможно, премию в придачу.
— У вас, похоже, на любой вопрос есть ответ. Ну и подскажите — каким образом мне это сделать?
— В первый раз смерть Стрейка отодвинула работу на целых полгода.
Ее собеседник отшатнулся, лицо с нездоровым румянцем стало белым как снег.
— Вам чертовски хорошо известно, что это был несчастный случай.
— Ну и что? Второй будет выглядеть не менее случайным.
— Вы ненормальная!
Его выпад ее не обескуражил. Она подчинялась указаниям сверху, не задавая лишних вопросов.
— Вы не поняли. Это не рекомендации. Это приказ. Устройте аварию.
— Я?!
Она медленно наклонила голову, не спуская с него взгляда пронзительно-зеленых глаз, сверкавших на лице слишком жестком и слишком хитром для ее возраста.
— Я не убийца.
— Это как посмотреть. — Устав от игры со столь никчемным соперником, Жоржетта поднялась и направилась к выходу. Дверь она не открыла, но безмолвный приказ уходить был для него очевиден.
Он тяжело встал, с трудом выпрямился. Ему никого в жизни не приходилось умолять, но сейчас его мольба не была тайной ни для нее, ни для него самого.
— Я не могу этого сделать.
— Сделаете. В противном случае… последствия вам известны. — Она распахнула дверь.
Спотыкаясь, он переступил через порог. У него было невероятно муторно на душе, которую он почти продал. Кража — это всего только кража. Ему удавалось заглушить в себе чувство вины по этому поводу. Но по ночам к нему все еще возвращались кошмары, вновь и вновь рисуя картины страшной гибели человека в металлической западне экспериментальной машины. Всякий раз, закрывая глаза, он снова переживал эту жуткую сцену — как скрюченные пальцы гонщика царапают обшивку заклинившей дверцы, а языки пламени уже лижут его кожу, проникают под шлем… Он не мог выкинуть все это из памяти, и вот теперь он получил приказ повторить это наяву.
Леоре из-за спин столпившихся у испытательного стенда людей был виден новый двигатель, прикрепленный к раме болтами и работающий почти беззвучно. Компьютеры, эти аристократы мира техники, издавали более таинственные звуки; они то едва слышно пищали, то мерцали красными, зелеными, желтыми лампочками; их электрические сердца непрерывно работали, выполняя поставленную задачу — испытать создание рук человеческих в искусственных условиях, точно повторяющих реальные ситуации.
