Ник проигнорировал его. Он открыл журнал и хотя был готов к этому, имя его отца, написанное на первой странице, поразило его.
«Отчет Третьей Экспедиции к Островам Западных Морей.
Руководитель Экспедиции: Бартоломью Николас Частин».
Ник огорчился, заметив, что его рука мелко задрожала, когда он переворачивал первые страницы. Записи в журнале были сделаны черными чернилами, которые слегка побледнели, но их можно было прочитать. Почерк был четким, ясным и твердым.
— Все отлично? — спросила Цинния. — Это то, что ты хотел, Ник?
— Да. — Ник очень бережно закрыл журнал. Он все еще был под впечатлением. — Да, это то, что я хотел.
— Тогда, если вы не возражаете, мы с Полли поедем. — Омар взял дипломат обеими руками.
Полли облегченно улыбнулась Циннии:
— Спасибо, мисс Спринг. Я вам очень благодарна за помощь мне со всем этим. Теперь, когда все закончилось, я чувствую себя намного лучше.
— Спокойной ночи, — сказала Цинния. — И удачи.
Ник ничего не сказал. Он держал журнал и наблюдал, как Омар и Полли торопятся назад к машине. Цинния спокойно стояла возле него. Пара уселась в автомобиль и выехала на дорогу парка.
— Пора домой, — сказала наконец Цинния.
Усилием воли Ник вывел себя из чувства прострации, в котором пребывал.
— Да.
— Ты в порядке?
— Все прекрасно. — Он открыл дверь для нее.
— Ты немного странно себя ведешь.
Острый коготь паники царапнул его чувства. Неужели она догадалась, что он талант-схематик? В следующий миг он понял, что она была больше озабоченной, чем взволнованной.
— Трудно поверить, что я наконец заполучил журнал. Я не был даже уверен, что он действительно существует.
Глаза Циннии заблестели в лунном свете.
— Я понимаю.
Он захлопнул дверь и, обойдя машину вокруг, сел на место водителя. Он бережно положил журнал на заднее сиденье и положил руки на руль. Он спокойно сидел в течение долгого времени, приводя свои мысли в порядок.
— Спасибо, — наконец сказал он.
Цинния улыбнулась:
— Когда в последний раз ты был кому-то благодарен за то, что для тебя что-то сделали, а, мистер Частин?
— Я предложил награду за журнал. Ты имеешь полное право на нее, и я прослежу, чтобы ты получила ее.
— Здорово у тебя получается все испортить. Мне не нужны твои деньги, Частин.
Он понял, что оскорбил ее. Ник посмотрел вдаль сквозь ветровое стекло.
— Я получил журнал. Полли и Омар получили пятьдесят тысяч долларов. Ты одна не получила ничего. Зачем ты это делала?
— Незаконченные дела. — Цинния откинулась на спинку сиденья. — И они все еще не закончены.
Что-то в ее тоне встревожило Ника.
— Объясни.
— Убийца Морриса все еще находится на свободе.
— Пять кругов ада. Это не твоя забота искать его. — Ник повернулся к ней лицом. — Предоставь поиски полицейским.
Цинния снова откинула голову на подголовник сиденья и безучастно уставилась на темный парк.
— Что, если полицейские ведут поиски не в том направлении?
— Держись подальше от этого, Цинния.
— Моррис был талантом-схематиком.
Он сжал и разжал пальцы.
— Я знаю об этом. Но это не имеет никакого значения для расследования его убийства.
— Имеет, и ты сам это видишь. Люди, включая полицейских, стараются отстраниться от талантов-схематиков. Никто не понимает их.
— Я знаю, — сказал он натянуто. — Не приходило ли тебе в голову, что таланты-схематики сами предпочитают такое положение вещей?
— Все говорят, что они параноики, затворники и очень скрытны, — продолжала Цинния, как будто и не слышала его. — Некоторые люди думают, что они находятся на грани сумасшествия. Но я работала с достаточно многими из них, чтобы знать — они очень даже нормальны.
Ник пристально посмотрел на ее залитый лунным светом профиль.
— Они?
— Да, они живут под постоянным и уникальным видом напряжения. Никто, кроме таланта-схематика или того, кто фокусировал для них, возможно, не сможет постичь невероятную борьбу, которую они ведут, чтобы управлять своей психической энергией.
— Без шуток. — Ник почувствовал досаду от очевидной симпатии в ее голосе.
— Это совсем другая, очень мощная, не поддающаяся объяснению форма энергии. Таланты-схематики могут разработать любую схему. Они могут находиться в схеме в течение многих часов подряд. Проблема состоит в том, что они инстинктивно ищут причины всего, что происходит вокруг. Потребность проводить аналогии, искать связи иногда заставляет их видеть все это там, где большинство людей не заметит ничего.
— Другими словами, они становятся параноиками.
— Кто знает? Возможно, они просто смотрят в корень — глубже и внимательнее. — Она пожала плечами. — Но, может быть, они действительно склонны к паранойе. Просто этот вопрос не был достаточно исследован. Или, возможно, проблема заключается в наличии небольшого количества концентраторов, таких как я, которые в состоянии работать с талантами-схематиками.
Ник колебался. Любопытство наконец взяло вверх над здравым смыслом.
— Как ты узнала, что можешь фокусировать для талантов-схематиков?
— У меня была подруга в колледже, талант-схематик. Мы тренировались в течение многих часов. Достаточно интересен тот факт, что чем больше мы работали вместе, тем больше раскрывался её талант.
Ник снял руку с руля и сжал спинку сидения.
— Она не входит в категорию суперпараноиков?
— Нет, — Цинния улыбнулась. — Просто она немного более подозрительна, чем большинство людей. И она действительно склонна анализировать все подряд, но ведь так поступают не только схематики. Просто анализирует она все же лучше. Линда работает в исследовательском центре, в штате которого имеется вполне подходящий концентратор, фокусирующий для нее. Она счастлива замужем и ожидает ребенка.
Ник почувствовал, что начинает волноваться.
— Какой у нее уровень?
— Четвертый или пятый.
— Средний. — Его волнение улеглось.
— Первоклассных талантов-схематиков не существует, — напомнила ему Цинния. — Фактически, тот, которого я обнаружила в твоем казино, был единственным сильнее Линды из тех, с кем я когда-либо сталкивалась. Между прочим, твоя служба безопасности нашла его?
— Нет. Но вчера никаких больших выигрышей не было. Кем бы он ни был, он не сорвал банк.
— Повезло тебе. Все равно, мне жаль, что твои люди не поймали его.
— Почему?
Она торопливо посмотрела на свои часы.
— Все дело в принципе, — сказала она с очевидно ложной беззаботностью. — Уже очень поздно. Лучше отвези меня домой.
