чтобы продолжить съемки в фильме? Я интересовался. Они ещё не нашли тебе замену.
Я отрицательно качаю головой. Может, это неправильно. Но сейчас во время беременности я нахожусь в таком состоянии, что не хочется никаких движух и внимания прессы.
— Нет. Съемки с утра до вечера без нормального графика, думаю, что не выдержу, — говорю я, а сама думаю, что мне не хочется целый день не видеть его.
Роберт улыбается.
— Я тоже так подумал, но решил узнать у тебя: вдруг ты хочешь другого.
Улыбаюсь ему в ответ.
К нашему столику подходит яркая девушка, миниатюрная блондинка, локоны у неё уложены, как после салона. Она в белом мини-платье и красном пиджаке.
— Здравствуйте, Роберт Дмитриевич, помните меня? Я Есения.
У меня моментально пересыхает в горле, беру и пью сок, как будто это бокал вина.
— Не помню, — громко произносит Роберт.
Девушка начинает мило хихикать, заправляет прядь волос за ухо, как будто меня здесь нет.
— Ну как же, вы приезжали в гости к моему отцу, Николаеву Виктору, помните? Ещё обещали найти мне место у себя в компании, а я как раз скоро диплом защищу.
— Присылайте резюме на почту, его рассмотрит менеджер по кадрам, если подойдёте, вас возьмут, — говорит Роберт сухо.
Девушка какое-то время стоит, глазами хлопает. Наконец, разворачивается и уходит. Бросает «До свидания». Но не таким милым голосом, каким поздоровалась.
Честно говоря, мне надоело. Это уже не первый раз так. Может быть, Роберт поэтому меня раньше никуда не брал? Потому что не хотел никуда ходить, где есть люди. У него много знакомых девушек из «высшего общества», и все они не дают ему прохода, как я поняла. Нагло подходят и напоминают: где познакомились, где в последний раз виделись.
Меня, конечно же, всегда игнорируют.
— И сколько их таких? — спрашиваю у Роберта. Я улыбаюсь, хочу показать ему, что, вообще-то, мне смешно. Пусть думает, что меня это нисколечко не волнует.
Роберт отпивает вино и отвечает серьезно:
— А что ты хотела? Трудно быть самым богатым холостяком в стране.
В этот момент в ресторане начинает играть медленная музыка. Некоторые пары выходят танцевать в середину зала.
Роберт тоже встаёт и протягивает мне руку.
— Потанцуем?
У меня дыхание перехватывает. И когда я уже перестану удивляться его изменениям?
Мы танцуем, он нежно прижимает меня к себе, но его руки на моей талии лежат властно.
У меня в голове снова фантастические мысли. А может, это брат-близнец Роберта?
А мой, из прошлого, куда-то делся…
— О чем думаешь? — спрашивает меня на ухо.
Улыбаюсь, говорю:
— О том, что ты хорошо танцуешь.
— Хочешь это исправить? — спрашивает полушепотом.
— Что исправить? — не понимаю я.
— Чтобы я перестал быть холостяком.
Я даже закашлялась от услышанного. Неожиданные намеки.
Песня заканчивается, и мы возвращаемся к своему столику.
Как только я сажусь, Роберт достаёт откуда-то темно-синюю коробочку и пододвигает ко мне. Говорит:
— Ты не ответила на вопрос.
Я оборачиваюсь, смотрю по сторонам. Никто не смотрит в нашу сторону. А в фильмах обычно на таких моментах все начинают аплодировать…
— Какой вопрос был? — как дура спрашиваю.
— Ты выйдешь за меня замуж, Алиса? — Роберт произносит медленно, выделяя каждое слово.
Дышу глубоко, беру салфетку и закрываю лицо. Только не плачь! А то тушь размажется.
Убираю салфетку. И трясу головой в разные стороны, затем киваю и, наконец, говорю:
— Да.
Роберт достаёт кольцо и надевает мне на палец.
Это самое красивое украшение, которое я когда-либо видела. С миниатюрным красным камнем посередине. Идеально сидит на моем пальце. Интересно, как только узнал точный размер?
Мы после этого весь вечер молчим и когда едем домой тоже.
Я, признаться, даже не задумывалась о таком. О предложении. Сердце Роберта я уже получила. А остальное — стало неважным.
Приезжаем домой (да, я так привыкла к этому странному большому дому, что начала называть его домом), поднимаемся наверх.
В спальне Роберт начинает очень медленно меня раздевать.
Он вообще, как узнал о моей беременности, стал очень осторожным. Как будто я хрустальная ваза, которая может разбиться.
Не скажу, что мне это не нравится, мне все нравится, связанное с Робертом.
И раньше нравилось, как он все делал в постели быстро, бешено и с напором.
И нравится, как сейчас у нас. С долгими поцелуями и ласками. С медленными толчками, и нежными поглаживаниями.
Раньше я как будто сразу прыгала в огонь. А сейчас он меня топит долго… Истязает перед агонией.
Перед оргазмом выдыхаю Роберту в рот «Я тебя люблю». Обычно Роберт отвечает мне: «И я тебя».
А тут говорит новую фразу: «И я тебя, моя будущая жена».
Первый раз так: я одетая стою внизу и жду, когда спустится Роберт. Обычно это я слишком долго кручусь перед зеркалом. Что он так долго делает: не может выбрать галстук?
Усмехаюсь.
Наверное, волнуется.
Мои дядя с тетей прилетели из Германии неделю назад. Конечно, мой едва заметный живот можно было скрыть, но я решила сразу открыть правду: сказала, что беременна и собираюсь замуж.
Тетя Вера с дядей Славой, конечно, задали мне тысячу вопросов и пригласили нас вместе на ужин сегодня.
Невыносимо больше ждать, поднимаюсь наверх. Я лишь пошутила про галстук, но, видимо, случайно попала в самую точку: вижу, что на кровати лежат уже пять смятых галстуков. Роберт растерянно смотрит в открытый шкаф.
Подхожу к нему, дотрагиваюсь до спины, он вздрагивает.
— Тебе помочь? — спрашиваю я, хотя вообще понятия не имею, как правильно завязывать галстук.
— Может, мы не пойдём? — ошарашивает меня Роберт.
— Почему? Что случилось?
Вместо ответа он только тяжело дышит, я вижу, как напряжены его плечи.
Подхожу и обнимаю, утыкаюсь носом в его шею. Не знаю, в чем причина его волнения, но хочу его успокоить, перебираю фразы, в надежде, что случайно наткнусь на нужную:
— Да не нужен тебе этот галстук, они самые обычные люди, не волнуйся, знакомство пройдёт хорошо.
Гладит меня по голове, смотрит грустно и спрашивает:
— Ты, правда, этого хочешь? Познакомить меня со своей семьей?
— Конечно, ведь ты тоже скоро будешь моей семьей.
На лице Роберта мелькает грустная улыбка, а у меня появляется какая-то тревога внутри. Но мы берём друг друга за руки и спускаемся.
Молча доезжаем до квартиры дяди и тети.
Нам открывает дверь радостная тетя Вера, в доме пахнет очень вкусной домашней едой. Как же я соскучилась по такой пище.
Дома я даже к плите подойти боюсь. Во-первых, Роберт скажет, чтобы я
