за ужином.
Мысль о еде напомнила ей, что надо бы включить электричество, тогда и холодильник заработает. Благо его и плиту Вика купила заранее, как и маленькую белую кухню. Теперь она в кредитах, как шамаханская царица в шелках, и выплачивать их будет вместе с ипотекой до старости или смерти от голода. Уж неизвестно, что случится раньше такими темпами.
Но это цена, которую она была готова заплатить. Вот сейчас растащит свои коробочки по углам и отправится изучать местность вокруг, должно же тут быть хоть какое-то маленькое кафе, чтобы слегка поужинать.
Дверь, коридор, лифт и вот Виктория уже выпорхнула из подъезда на улицу. Как же легко и хорошо ей было сейчас. В крови бурлила какая-то необъяснимая эйфория, и, казалось, не будь она взрослой и даже немного серьёзной на вид, поскакала бы по району вприпрыжку. Появилась даже шальная мысль забежать на детскую площадку и прокатиться на качелях с длинными цепочками. Такие ей всегда нравились в детстве. Раскачаешься на них, замрёшь, вцепившись в цепи, и глядишь только вперёд широко распахнутыми глазами: небо, земля, небо, земля. Дух захватывает.
Скорее всего, она даже немного улыбалась, пока порхала по улочкам между домами, но даже не думала об этом. На первых этажах жилых зданий Вика нашла пару небольших продуктовых магазинчиков и крохотную кофейню с несколькими столиками. Всё так, будто новое место жительства угадывало каждое её желание. И плевать, что слишком поздно для горячего кофе и сладкого пирожного.
Да, это бунт. Это восстание против тирании идеальных белых тарелок и идеальных блюд, стеклянных столиков, квадратно-бархатных диванов и наглаженных простыней. Да здравствует вредная еда и надувной матрас вместо кровати. Это теперь её сегодняшняя реальность и завтрашняя жизнь. Это всё то, что захочет она и только она.
Это тишина и бесконечный лес вокруг. Весь этот мир теперь принадлежал ей.
И даже мама не позвонит со своим вечным вопросом, когда свадьба.
Не знает мама новый телефон.
И свадьбы не будет.
Вика бы соврала, если бы сказала, что ей сейчас не было страшно. Было и ещё как. И страх этот был всё ещё неясный, сложный, смешанный из множества отдельных кусочков. И каждый из них был острым, режущим, с неровным краем, но все вместе они были лишь плодом её разума, хоть и причиняли при этом вполне настоящую боль.
Что будет, когда он поймёт, что она исчезла? Будет ли искать, звонить, спрашивать общих знакомых? Будет ли метаться по квартире и злиться, швыряя телефон в диванные подушки, будет ли сидеть, обхватив голову руками, и потеряно смотреть в пол? Пойдёт ли в их общую спальню, чтобы перерыть оставшиеся вещи и найти ответы? Будет ли страшно переживать или, наоборот, обрадуется, что наконец избавился от той, кем был вечно недоволен?
Столько разных сценариев Вика продумала, пока шла по улице домой, что начинала кружиться голова. Солнце уже почти село и становилось прохладно. Оно ещё плохо прогревало землю днём и, как только апельсиновый шар закатывался за горизонт, по-весеннему холодная почва сразу выстужала воздух вокруг. Лёгкая куртка уже почти не грела, и Вика попыталась занять себя мыслью о том, что сейчас вернётся в квартиру и оденется во что-то тёплое.
Мягкий растянутый свитер… да!
Тот самый, который Ренат терпеть не мог. А теперь это не важно. Она не зря его хранила и прятала все это время, вот и сыграет он свою роль.
Впрочем, такие проблемы больше не должны её беспокоить, уговаривала она себя, стоя в светлом лифте и глядя в настенное зеркало. Надо думать о более насущном. Что есть, где спать, как подключить интернет и запустить компьютер. Как обеспечить себя самостоятельно финансами и не залезть в долги по кредитам. Как не вылететь с новой работы, не вписавшись в плотный график отчётов. Ведь теперь, испытательный срок закончен и она полноценный сотрудник с соответствующей нагрузкой. Работать вполсилы больше не выйдет.
От этих мыслей голова начала болеть. Или от запаха краски, который висел в воздухе на этаже. Чем ближе Вика подходила к своей двери, тем сильней он ощущался. Должно быть в квартире за соседней дверью что-то красили буквально только что. Что ж, надо привыкать, здесь все только что переехали и звуки, запахи и проблемы ремонта будут общими ещё очень долго. Грохот, шум дрели, топот работников и грузчиков будут сопровождать её ещё долгие месяцы и к этому нужно морально приготовиться.
В квартире было темно и пусто, лишь едва заметно гудел холодильник в углу кухни. Вика разулась в прихожей, оставив кроссовки у двери, прошла в маленькую спальню и включила в ней свет. На тёмных стёклах окна без занавесок отразилась одинокая женская фигура. Теперь она одна, впервые за долгие годы. Надо привыкать.
Из большой коробки, что она притащила сюда ранее, Вика достала пакеты с подушкой, одеялом и единственным комплектом постельного белья. На самом дне, под полотенцем и другой мелочью нашёлся главный спаситель — надувной матрас. На нём они с Ренатом загорали в прошлом году на даче… валялись едва одетыми на раскалённой на солнце поверхности, растирая по нему пальцами и телами сухой песок с пляжа.
Тьфу ты. И как его теперь выбросить из каждой мысли? Возможно ли это вообще после стольких лет вместе?
Вика раскатала и расправила матрас на середине комнаты, подсоединила и воткнула в розетку электрический насос. Включила его, и неожиданно громкий жужжащий звук разнёсся по пустому помещению, эхом запрыгал по голым стенам и потолку, многократно отражаясь и усиливаясь. Захотелось закрыть уши руками, спрятаться под ладошками в поисках тишины. Когда она уже почти поднесла руки к голове, из-за стены послышался недовольный глухой стук. Этот шум ещё кого-то побеспокоил в вечернее время.
Вика глянула на часы, уже поздновато для шума и при большом желании вредные соседи могли бы и полицию вызвать, но оставалась надежда, что они проявят понимание. Это ведь зачтётся в будущем каждому из них. Сегодня они послушают её насос, завтра она их перфоратор и все вроде бы довольны. Или недовольны и вот-вот придут с претензиями под дверь.
Слава богу, насос был хорошим и со своей работой справился быстро. К этому моменту Вика уже расхаживала по комнате в растянутом свитере и время от времени выглядывала в открытое окно. Хотелось проветрить квартиру от заползшего непонятно через какие щели запаха краски.
На тёмном горизонте исчезали последние отблески заката, облака затягивали тающий кусочек фиолетового неба. Вдалеке
