Дальнейшее Карен помнила плохо и действовала словно во сне: подписывала какие-то бумаги, заполняла необходимые справки и формы, кому-то звонила, о чем-то спрашивала. Договаривалась о месте на кладбище, заказывала гроб для Джанет, выбирала одежду, в которой нужно ее хоронить, уточняла время церковной поминальной службы… Карен очень помогли и морально поддержали подруги и коллеги по работе, старые друзья Джанет и ближайшие соседи.
Дни, связанные со смертью и похоронами Джанет, Карен и сейчас плохо помнила. Остались лишь отдельные, отрывочные воспоминания, участливые и внимательные лица, ободряющие и сочувствующие слова… Кстати, до тех пор, пока Карен не пришлось столкнуться со смертью близкого человека, ей всегда казалось, что в обряде похорон и поминальной проповеди есть что-то надуманное, ненужное, искусственное. Потом она поняла, что заблуждалась: печальный обряд прощания с ушедшим навсегда человеком был необходим не ему, а людям, продолжающим жить дальше. Карен почти не плакала во время похорон, ей казалось, что внутри у нее все заледенело. И лишь поздно вечером, оставшись одна в пустом и мрачном доме, она разрыдалась.
С того печального дня прошло три недели, а Карен так и не привыкла к одиночеству и тоске. В течение долгих лет Карен с матерью были неразлучны и не расставались ни на один день. Когда Карен была маленькой, Джанет много и напряженно трудилась, бралась за любую, самую непрестижную работу, чтобы прокормить дочь и дать ей возможность получить образование. Карен выросла, и пришла ее очередь работать и обеспечивать себя и мать всем необходимым. Теперь Джанет занималась тем, чем ей всегда нравилось заниматься: хлопотала у плиты, убирала комнаты, украшала дом, делая его еще более уютным и привлекательным. Ждала, когда дочь вернется с работы, встречала ее у порога, сообщала последние новости, делилась впечатлениями.
Теперь все кончилось, Карен осталась одна в неприветливом доме, где ее никто не ждал, не радовался ее приходу. Сегодня наконец она приняла решение, о котором думала со дня смерти матери: позвонила агенту по недвижимости, сообщила, что собирается продать дом и попросила подыскать ей приличную квартиру. Нет, она ни за что не останется жить здесь, не привыкнет к пустоте и одиночеству даже спустя годы! Воспоминания о счастливой жизни с Джанет будут мучить ее, бередить душу, не давать спать по ночам.
Карен поставила сумки на пол и, держа в руке коробку, прошла в кухню. Коробка была нетяжелой — обычная посылка, ничем не примечательная. Положив посылку на стол, она взяла ножницы и разрезала толстую веревку, которой была обмотана коробка. Взгляд Карен упал на надпись, сделанную черным фломастером, и у нее больно сжалось сердце: Джанет Витлоу.
Итак, посылка пришла ее умершей матери. От кого? Неужели Джанет что-нибудь заказывала в магазине, но отправление задержалось и коробку прислали лишь спустя три недели?
Карен вспомнила, как мать радовалась посылкам: становилась похожа на маленькую девочку, ожидающую подарок к Рождеству. Джанет бежала навстречу почтальону, бережно несла посылку на кухню, аккуратно распечатывала и заглядывала внутрь…
Карен вскрыла коробку и с недоумением обнаружила в ней лишь несколько перевязанных резинкой бумаг и тетрадь. На тетради лежал сложенный пополам листок бумаги. Карен развернула его и сначала машинально взглянула вниз, туда, где обычно ставится подпись отправителя: Декс.
Сокращенно от «Декстер». Значит, коробку Джанет прислал Декстер — ее муж и отец Карен.
— Папаша Декстер вдруг вспомнил о семье… — недобро усмехнулась Карен.
Впрочем, ей было совершенно безразлично, что в этих бумагах и тетради. Джанет Витлоу не получала от мужа известий и не разговаривала с ним по телефону около четырех или пяти лет. Карен же вообще общалась с отцом последний раз, когда ей было тринадцать лет. Тогда Декстер позвонил по телефону, чтобы поздравить Карен с днем рождения. Он был сильно пьян, бормотал нечто невразумительное. Кстати, тот день не был днем рождения его дочери. Он просто забыл, когда она родилась, или перепутал. Карен очень обиделась на отца. Нет, даже не обиделась, а просто этот эпизод стал последней каплей, переполнившей чашу ее терпения. Она давно уже не испытывала уважения к отцу, а страх перед ним, зародившийся в раннем детстве, уступил место ненависти, презрению и отвращению. Поздно вечером, ложась спать, она слышала, как мать всхлипывала, уткнувшись лицом в подушку. Правда, утром Джанет, по старой привычке, пыталась найти какие-то жалкие оправдания поступку отца, но Карен не захотела ее слушать: она вычеркнула Декстера Витлоу из своей жизни.
Еще раз равнодушно взглянув на содержимое посылки и оставив ее на кухонном столе, Карен направилась в спальню и стала торопливо переодеваться. Она так устала, вымоталась за время двенадцатичасового дежурства в больнице, что сейчас ей хотелось лишь одного: быстро поужинать, лечь в постель и ни о чем не думать. Болела голова, ныло все тело, и ее слегка знобило.
Внезапно перед глазами Карен возникла давняя чудесная картина, которая появлялась время от времени, когда ей было плохо и тоскливо: она вместе с родителями отдыхает во Флориде, они лежат на горячем чистом песке и любуются голубым океаном, ярко освещенным полуденным солнцем. Все счастливы, веселы и довольны жизнью: она, Джанет и Декстер.
Джанет частенько посмеивалась над Карен, когда та делилась с ней восхитительными воспоминаниями, и уверяла дочь, что «она не могла помнить отдых во Флориде, поскольку ей было только два года. Скорее всего Карен наслушалась воспоминаний взрослых и просто представляла себе эти радужные картины. Что ж, возможно, мать была права.
А потом… потом Декстер уехал во Вьетнам и больше не возвращался. То есть он, конечно, появлялся время от времени, эпизодически, его остановки дома становились все короче, реже… Джанет с Карен переехали в Западную Виргинию, откуда Джанет, как и Декстер, была родом и где жили ее родители. Карен хорошо помнила те годы, когда отец редко, но еще навещал их. Всегда угрюмый, зачастую пьяный, раздражительный, нервный. Во время его визитов Карен старалась сделаться незаметной, чтобы не нарываться на грубость и не раздражать отца. Потом он надолго исчезал, Джанет постоянно плакала, скучала, но продолжала его любить. Несмотря ни на что.
Пожив какое-то время в Западной Виргинии, Карен с матерью переехали в Огайо, где Джанет было проще найти работу, чтобы прокормить семью. Декстер напоминал о себе очень редко, преимущественно телефонными звонками и открытками к праздникам. Карен почти не видела его. Правда, однажды, вернувшись вечером домой, она застала Джанет в приподнятом, радостно-возбужденном настроении — глаза матери светились счастьем, лицо пылало. Она сообщила дочери, что неожиданно приехал отец, но, побыв дома несколько часов, покинул его. Девятнадцатилетняя Карен поняла, что Декстер не только вел с Джанет светские беседы, но и побывал в ее спальне. Это случилось лет десять назад, и с тех пор Джанет больше его не видела. Карен чувствовала, что мать с нетерпением ожидает новой встречи с мужем, продолжает любить его, все ему прощает, и в душе осуждала ее. Как можно любить человека, пренебрегшего семьей, ведущего непонятный образ жизни и отказавшегося от обязательств перед близкими?
