Хозяин дома усмехнулся.
— Шутники они, «наши западные друзья», — заметил он, неуловимо пародируя слова президента. — Вот взяли бы и подали нам, неграмотным, пример настоящего цивилизованного поведения! Взяла бы цивилизованная Франция, да и возвратила все контрибуции и репарации, нахапанные после поражения Германии в Первой мировой войне! Почему немцы не хотят посудиться с Францией по этому поводу? Или, к примеру, наши немецкие друзья? Вернули бы в Египет награбленные там произведения искусства! Те, что Борхард вагонами вывозил с раскопок Ахетатона. Например, знаменитый бюст Нефертити, который сейчас стал визиткой Берлинского Национального музея. Не хотят! Вот ведь беда какая, не хотят![1]
— А египтяне не пытались как-то повлиять на ситуацию? — поинтересовался мужчина с трубкой.
— И не раз, начиная с гитлеровского правления! Гитлер им ответил так: «То, что попадает в Германию, назад не возвращается!» И что тогда мог сделать Египет? Ничего!.. Ну, хорошо, прошли плохие времена, Гитлер давно в аду. Так проявите, друзья наши немцы, вашу человеческую порядочность, верните украденное бедному Египту, подайте нам пример! Нет, не желают! Но с нас почему-то требуют.
— Немцы решили подарить нам новую Янтарную комнату, — напомнил мужчина с трубкой. В голосе его звучал явный сарказм.
— Вот, спасибо им большое! — воскликнул собеседник. — Можно сказать, щедрая компенсация! Особенно если учесть, что восемьдесят процентов страны в руинах лежало! Да если бы они янтарем нам все дороги вымостили, и то вряд ли бы за все рассчитались!
Хозяин дома прервал разговор. Схватил полную рюмку, опрокинул ее в рот точным коротким движением. Гость последовал его примеру.
Немного помолчали. Мужчина с кольцом продолжил тему разговора:
— Вот почему я шесть лет песок рою. Надоело, что огромная страна изображает на мировой сцене дворецкого с репликой «кушать подано».
— Надоело, — эхом откликнулся собеседник.
Вытряхнул из трубки пепел, снова набил ее сухим табаком. Раскурил, замер, пуская дым вокруг кресла. Часы пробили половину двенадцатого ночи, но собеседники не обратили на это никакого внимания. Сидели, смотрели в огонь, думая каждый о своем.
Недопитая бутылка водки стояла между ними, как разграничительный барьер.
Я проснулась как обычно: в половине восьмого. Несколько минут лежала с закрытыми глазами и пыталась разобраться: почему у меня такое отвратительное настроение с самого утра? Знаете, как это бывает? Не успеешь проснуться, как уже понимаешь, что день безнадежно испорчен. А почему он испорчен, вспоминаешь чуть позже. Вот и я вспомнила: сегодня у меня назначена встреча с хозяйкой.
Я заворочалась, присела на краю постели, несколько раз свела ноющие лопатки. Черт, позвоночник уже ни к черту! Нужно записаться в спортзал и купить специальный матрац. Впрочем, эти благие намерения я вынашиваю второй год. Никуда я не запишусь и ничего не куплю.
Я отправилась на кухню, включила чайник, открыла дверь ванной, посмотрела в зеркало. Ничего лицо. Во всяком случае, для моего возраста вполне приличное лицо. Сколько мне лет? Если вас это интересует. Отвечаю честно, как под присягой: тридцать восемь. Хотя обычно дают мне гораздо меньше.
Отчего я так молодо выгляжу? Скажу честно: не знаю. К косметологам не хожу, никакими тайными снадобьями не пользуюсь. Думаю, что мне просто некогда было стареть. Всю жизнь я либо училась, либо работала, либо и училась, и работала одновременно. А когда, наконец, остановилась и осознала, сколько мне лет, спохватываться было поздно. Молодость ушла. Точнее, ушла первая, щенячья молодость.
В принципе, мой нынешний возраст меня вполне устраивает. Появилась некоторая житейская мудрость, сохранились физические силы… Мало того: мое образование, наконец, принесло плоды и я начала прилично зарабатывать! Одна беда: такое положение дел не может продолжаться долго. Вот и мое счастье продлилось всего два года. Пока хозяин художественной галереи, в которой я работаю, не задумал покорить очередную горную вершину. Забрался куда-то на Кордильеры, а вниз слезть не смог. Тело нашли через неделю усиленных поисков. И галерея, как, впрочем, остальное движимое и недвижимое имущество, плавно перешла к его супруге.
Его супруга, вернее, его вдова…
Впрочем, не будем о неприятном с утра пораньше. Сначала позвольте мне выпить кофе, собраться с силами и зарядиться для предстоящего свидания.
Через полтора часа я вышла из подъезда. Если вы думаете, что я каждый день отправляюсь на работу в девять часов, то вы ошибаетесь. Обычно я приезжаю в галерею не позднее половины девятого. Но сегодня особый день. Хозяйка назначила аудиенцию в десять утра, а это значит, что меня допустят пред светлые очи примерно в половине одиннадцатого. Хозяйка особа светская, ложится спать далеко за полночь. Ну и просыпается соответственно. Я знаю, что просижу в ее гостиной не меньше получаса, но приезжаю всегда вовремя. Что делать? Я всего-навсего служащая по найму!
До загородного дома, который достался сиятельной вдове от погибшего мужа, я добралась меньше чем за час. Горничная провела меня в гостиную и предложила подождать.
— Алена еще не проснулась? — спросила я безнадежно.
Незнакомая барышня покосилась на меня испуганными глазами. Всю старую прислугу вдова уволила сразу после смерти мужа. Как говорится, они слишком много знали. Скорее всего, меня в скором будущем ждет та же участь.
— Проснулась, — ответила горничная шепотом. — У нее… этот… как его… врач…
— Понятно, — пробормотала я. Уселась в кресло и взяла со стола глянцевый дамский журнал с очередной порцией информационной чуши. Если у Алены врач, ждать придется долго.
Врачом деликатная горничная именовала нарколога, который обычно снимает Алене похмельный синдром. Выходит, вчера дама круто повеселилась. Еще это значит, что настроение у хозяйки будет отвратительное и мне предстоит провести веселое утро в ее обаятельной компании. Может, плюнуть на все и уволиться самой?
Уволиться не проблема. Не проблема даже найти новую работу. В нашем искусствоведческом мирке все перемешаны очень тесно, и специалист моего уровня (простите за нескромность) без работы не останется. Уйти можно, но жалко. Жалко галерею, на создание которой я потратила три года своей жизни.
Я вздохнула, бросила журнал на стол и откинулась на спинку кресла. Закрыла глаза, погрузилась в легкую полудрему. Как говорят практичные американцы, «если вас насилуют, расслабьтесь и попытайтесь получить удовольствие». Цинично, но верно.
