Год назад, заработав приличные деньги на раскрытии убийства Жени Горохова, мы с Мишей и Антоном решили открыть частное сыскное агентство. Корчагин у нас за главного. На его имя оформлено помещение, лицензия и даже оружие. Я что-то типа бухгалтера-делопроизводителя и секретаря в одном лице. Антон работает без отрыва от основной своей должности, что частенько помогает нам в расследованиях. Правда, с нами он засиживается не долго, Раечка все же родила двух очаровательных карапузов, и теперь все свободное время бравого капитана безраздельно принадлежит им. А вообще, когда нужно мы все делаем, то, что умеем, и то, что требуется в данный момент, не ссылаясь на служебное положение. Иногда, особенно в тех случаях, когда требуется научное мышление и детальный анализ происходящих событий, к расследованию привлекается тяжелая артилерия в лице моего бывшего мужа Игоря. Нужно отметить, что Корчагин к этому относится крайне негативно. Подозреваю, он до сих пор ревнует меня к моей прошлой семейной жизни, но нельзя не признать, что в убийстве Евгения Горохова мы не смогли бы досконально разобраться без аналитических способностей Игоря, так что серьезно возражать против сотрудничества с ним Миша не решается. К слову сказать, ревность Корчагина мне, конечно, льстит, как женщине. Но, на мой взгляд, она совершенно не оправдана. Если уж я решилась расстаться с мужем после восьми лет совместной жизни, значит, я имела на это весьма веские причины. И вряд ли эти причины смогли исчезнуть за какой то там год или полтора. Только мужчина может не понять столь очевидных вещей… Но вернемся к агентству. Вкладывая в него деньги, доставшиеся мне не так уж легко, я надеялась разнообразить свою жизнь, сделать более насыщенной и интересной, ну, и заработать, конечно. Пока я своим выбором довольна. Частное сыскное агентство оказалось, хоть и хлопотным, но довольно увлекательным делом. Преступлений мы к сегодняшнему дню раскрыли немного, в основном мелочевка всякая, и новый клиент всерьез меня заинтересовал .
За четверть часа до назначенного времени мы чинно заняли рабочие места и полностью были готовы ко встрече с клиентом. Им оказалась девушка лет двадцати или двадцати двух, приятной внешности. На лице ее явно читалась растерянность и какое-то чисто детское смущение.
— Здравствуйте, меня зовут Янина Михайлова. — Я ободряюще улыбнулась и приветливо кивнула.
— Ольга Петровна Мазурова… — Она опустилась на стул, на самый краешек и нервно вцепилась в ручку маленькой дамской сумочки, так, что даже пальцы побелели.
— Мне кажется, Вы слишком нервничаете, Ольга Петровна. Напрасно. Успокойтесь и расскажите мне о Вашей проблеме. Уверяю, мы сделаем все возможное, чтобы помочь Вам решить ее. — Я говорила это автоматически. Заранее заготовленные слова, которыми мы встречаем каждого второго посетителя. Все они жутко нервничают, беспокоятся, потеют и краснеют до тех пор, пока не выскажутся полностью . Как ни странно, но после этого руки их перестают дрожать, лица разглаживаются, глаза теплеют. Видимо, выговорившись, а главное, заплатив деньги, они начинают верить, что теперь мы несем ответственность за их проблемы, а им можно заняться другими неотложными делами.
— Видите ли, я не уверена, что проблема вообще существует… Мне неудобно отвлекать Вас по пустякам… Но я не сплю все последние ночи, а вдруг это правда…Я не знаю…
— Раз Вы не спите, значит, проблема уже существует. А если это так, то тем более поделитесь со мной. Мы поговорим, и, возможно, уже сегодня ночью Вы будете видеть прекрасные сны. Ну, решайтесь же.
— Наверное… Да, Вы правы, конечно, правы. — Девушка решительно тряхнула кудряшками. — Надо раз и навсегда покончить с сомнениями. Если это бред, тем лучше. Тем лучше, да… Дело в том, что пять дней назад у меня умерла бабушка. Ей было семьдесят лет, так что событие это, как сказали мне в милиции, прискорбное, но закономерное. Только умерла она не от старости, бабушка выбросилась в окно. Кстати, это тоже объяснили старостью. Вернее, старческим маразмом. В квартире к моему приходу были все признаки того, что бабушка добровольно, без чьей либо помощи, ушла из жизни. Дверь закрыта, даже заперта на два поворота ключа, ничего не украдено, в квартире абсолютный порядок. К подоконнику, где все и случилось, приставлен стул. Дело в том, что дом у бабушки старинный с огромными потолками и окна расположены высоко, без стула на подоконник не залезешь… Короче говоря, милиция даже дело заводить не стала, по их мнению, все ясно, как день… Да еще соседки подтвердили, что в последнее время у нее была мания преследования.
— На первый взгляд все логично. — Осторожно заметила я. — А почему Вас эта ситуация так беспокоит? Что, по вашему мнению, здесь не так?
— Да все! Все не так. У бабушки никого кроме меня нет. Вернее сказать, не было… Я живу одна, но ежедневно навещала ее, приносила продукты, убиралась. По правде сказать, она все это делать могла и сама, для своих лет бабуля была в отличной форме, но мне нравилось с ней беседовать, пить чай, заботиться о ней, она была на редкость интересным человеком с абсолютно трезвым рассудком. Да и потом, для меня она тоже единственный родной человек… Так вот, я утверждаю, что она не могла покончить с собой по причине старческого маразма, да и других причин для этого у нее не было.
— Ольга Петровна, а что имели ввиду соседки, говоря о мании преследования, появившейся у Вашей бабушки незадолго до смерти?
— Знаете, это странная история. Сказать, что это не правда, я не могу… Около двух месяцев назад бабуля на полном серьезе стала утверждать, что ее хотят убить. Путем отравления. И еще, якобы, кто-то всеми силами ежедневно дурит ей голову и пытается внушить, что «у Анфисы Егоровны потекла крыша» — это она сама так выражалась, смотря с утра до вечера телевизор, она любила высказываться «по-модному». Меня это, честно сказать, обижало, ведь все продукты приносила ей я. Надо сказать, меня бабушка не подозревала. Но постоянно требовала сменить магазин, по ее словам, яд, вызывающий головокружение, рвоту, сонливость попадался ей постоянно в разных продуктах — и в колбасе, и в сметане, и в пирожках — да в чем угодно. Она сама понимала абсурдность своих заявлений, но в своей правоте не сомневалась. Честно скажу, я поверила ей. Взяв пищу, в которой по ее словам присутствовал яд, я отнесла ее на экспертизу. Один мой друг, химик, он помог мне в этом. Ничего лишнего ни в одном из продуктов не обнаружилось. Бабушку это не успокоило. Оставаясь совершенно нормальной в остальных вопросах, она упорно твердила, что ее хотят отравить. Прекратилось это лишь тогда, когда я, дабы успокоить старушку, стала обедать вместе с ней. Правда, здесь не обошлось без эксцессов. В первый же наш совместный обед я сильно отравилась, испытав именно те симптомы, о которых говорила бабуля, и даже больше. У нее дальше головокружения, сонливости и головной боли не шло, я же болела по полной программе с поносом, рвотой и дикими резями в животе. Вначале я даже испугалась, но все же, думаю, произошло дикое совпадение, и в этот день я купила действительно испорченный продукт. Парень, с которым я встречаюсь, химик, я уже говорила, он провел анализ крови. Что со мной было, он, конечно, не определил, не врач все же, но химии никакой не обнаружил. То же подтвердили и в поликлинике. Чтобы совсем уж не выбить бабушку из колеи, я не стала ей ничего рассказывать, продолжала с ней обедать. С этого дня эпопея с ядом закончилась, казалось, бабуля забыла о своих подозрениях.
