Сквозь туманную пелену он различил Габриеллу Бридлав, стоящую между его широко расставленными ногами. В следующее мгновение Габриелла прыгнула на него, и Джо едва не взвыл от острой боли в паху.
— Боже, — простонал он, — да ты взбесившаяся сучка…
— Верно, и это дает мне право прострелить тебе коленную чашечку.
Джо несколько раз моргнул, и зрение его прояснилось. Медленно его взгляд переместился с лица Габриеллы на ее руки. Черт! В одной руке она сжимала баллончик, а в другой — короткоствольный револьвер крупного калибра. И дуло было направлено не на его колено, а прямо в нос.
Джо похолодел. Он ненавидел направленное на него оружие. Джо не знал, заряжен ли револьвер, да и вообще исправен ли, но выяснять это ему не хотелось. Он снова перевел взгляд на лицо Габриеллы. Она тяжело дышала, зеленые глаза пылали бешенством. Судя по всему, она готова на все.
— Брось оружие! — скомандовал Джо.
— Кто-нибудь, вызовите полицию! — истошно начала орать она.
Черт, подумал Джо, ей не только удалось надрать мне задницу, сейчас она своим криком поднимет мертвых из гроба. И, если она не успокоится, мне придется раскрыть свое инкогнито.
Мысль о том, что ему придется отправиться в полицейский участок с главной подозреваемой по делу Хилларда — с подозреваемой, которой не положено знать, что ее подозревают, — и объяснять, как ей удалось нейтрализовать его с помощью баллончика лака для волос, оказалась столь ненавистной, что у Джо заныло в затылке.
— Брось оружие, — повторил он.
— Черта с два! Только шевельнись, и я нашпигую тебя свинцом, грязная свинья. Кто-нибудь, помогите… пожалуйста! — заголосила она так, что ее вполне могли услышать в соседних штатах.
Джо не верилось, что на расстоянии ближайших ста ярдов есть хоть одна живая душа, но чем черт не шутит, а героический гражданин, пришедший Габриелле на помощь, сейчас ему нужен меньше всего.
Он стиснул челюсти. Ему даже не хотелось представлять, что придется предстать пред светлые очи Уокера и Лючетти. Джо все еще числился в черном списке шефа на отстранение от должности детектива после перестрелки с Робби Мартином. Не надо напрягать мозги, чтобы предугадать, что скажет шеф. «Ты облажался, Шенегэн!» — заорет он перед тем, как отправить его патрулировать улицы. И на этот раз шеф будет прав.
— Позвоните девять-один-один!
— Кончай орать, — приказал Джо самым суровым, на какой был способен, командирским голосом.
— Мне нужен полицейский!
Черт!
— Мадам, — процедил он сквозь зубы, — я и есть полицейский.
Габриелла прищурилась.
— Ага, а я губернатор штата.
Рука Джо потянулась было к карману, но Габриелла угрожающе помахала своим небольшим револьвером, и он передумал.
— Мои документы в левом кармане.
— Не шевелись, — снова предостерегла она.
Ее каштановые волосы развевались на ветру, лезли в лицо, и Джо не без ехидства подумал, что, возможно, ей следовало использовать лак по назначению, вместо того чтобы брызгать ему в глаза. Когда Габриелла убирала непослушную прядь за ухо, он заметил, что рука ее дрожит. Джо хватило бы мгновения, чтобы повалить Габриеллу на землю, но сначала следует ее отвлечь, иначе он рискует получить пулю. И на этот раз в такое место, что ему не выкарабкаться.
— Ты можешь сама залезть ко мне в карман. Я и пальцем не пошевелю.
Он ненавидел воевать с женщинами. Ненавидел валить их на землю. Но в данном случае охотно сделал бы это.
— Не держи меня за дуру. Я на эту удочку не попадаюсь со времени учебы в школе.
— О, ради Бога. — Джо из последних сил старался сдержать себя, и это ему удалось. — У тебя есть разрешение на ношение оружия?
— Не смеши. Ты не полицейский, а извращенец! Жаль, что рядом нет полицейского, который арестовал бы тебя за то, что ты преследовал меня всю последнюю неделю. В нашем штате, знаешь ли, есть такой закон. — Она сделала глубокий вдох и медленно выдохнула. — Спорю, тебя уже арестовывали за оскорбительное поведение или за что-то вроде того. Ты, наверное, один из тех психов, что звонят со скабрёзностями по телефону и дышат в трубку. Спорю, тебя выпустили под надзор из заключения, куда ты попал за приставание к женщинам. — Она сделала еще несколько вдохов и выдохов. — Пожалуй, давай-ка мне твой бумажник.
Никогда за всю пятнадцатилетнюю карьеру Джо не случалось вести себя так легкомысленно, чтобы позволить подозреваемому — а тем более женщине — сыграть с ним столь злую шутку.
В висках у Джо стучало, в паху болело. Глаза слезились, а ресницы слипались.
— Вы сумасшедшая, леди, — довольно спокойно произнес он, залезая в карман.
— Правда? С того места, где я стою, впечатление сумасшедшего производишь ты. — Она не сводила с Джо глаз, пока он доставал бумажник. — Мне нужно твое имя и адрес, чтобы сообщить их полиции, но, спорю, они тебя уже знают.
Она и не подозревала, насколько права, но Джо больше не тратил времени на разговоры. В тот момент, когда Габриелла раскрыла бумажник и взглянула на его жетон, он ногами ловко подсек ее лодыжки. Она упала, и он запрыгнул на нее, прижав всем своим весом к земле.
Упершись руками в его плечи, она попыталась оттолкнуть Джо, дернулась в одну сторону, потом в другую, и ее револьвер оказался в опасной близости от его левого уха. Джо схватил Габриеллу за запястья и поднял ее руки над головой, используя всю длину своего тела, чтобы окончательно прижать ее к земле.
Распластавшись, он лежал на Габриелле, ее полные груди упирались в его грудь, а бедра — в его бедра. Джо крепко держал ее руки, и попытки женщины освободиться слабели, но окончательно она не сдавалась. Лицо Габриеллы находилось в дюйме от его лица, и пару раз она задела его своим носом. Открытым ртом она хватала воздух, ее зеленые глаза смотрели прямо в глаза Джо, и в них читались страх и отчаяние от невозможности освободить руки. Ее длинные стройные ноги переплелись с его ногами, а свитер задрался до подмышек. Животом Джо чувствовал тепло гладкой мягкой женской кожи.
— Ты правда легавый! — Габриелла старалась отдышаться, и грудь ее вздымалась.
Встану, как только отберу у нее револьвер, сказал себе Джо.
— Именно, и ты арестована за ношение оружия и оказание сопротивления представителю власти.
— О, слава Богу! — Она глубоко вздохнула, и Джо почувствовал, как мышцы ее тела стали податливыми и мягкими. — Большое облегчение для меня. Я думала, что ты психопат и извращенец.
Ослепительная улыбка озарила лицо Габриеллы. Он только что арестовал ее, а она радуется этому. Совсем не похоже на выражение лиц женщин, когда он проделывал то же самое с ними, благоговейной радостью там и не пахло, скорее — разочарованием. Мисс Бридлав не только воровка, но наверняка еще и сумасшедшая.
