Внезапно в ее коттедже зазвонил телефон, и Тори мгновенно напряглась от недоброго предчувствия. Телефонные звонки, раздающиеся посреди ночи, обычно не предвещают ничего хорошего. «Однако бывают же и исключения!» – попыталась она успокоить саму себя, невольно вспоминая другой такой вот ночной звонок, затем вскочила с кресла-качалки и побежала по траве к раздвижным дверям.
Телефон успел прозвонить пять раз, прежде чем Виктория, обуреваемая тревогой, схватила трубку.
– Да! – выдохнула она.
– Тори? Я тебя разбудил? – Голос Эллиота Хоука звучал хрипловато и казался более низким, чем обычно.
– Я не спала.
– Да, ты говорила, что временами не можешь спать…
Тори почудился в его словах замаскированный упрек в том, что она до сих пор так и не согласилась переспать с ним. Несмотря на их помолвку, они еще ни разу не были близки, и Эллиот часто давал ей понять, что разочарован. Виктория пока не была к этому готова – ни эмоционально, ни физически.
– Я сидела на улице. С Пини.
– Я так и подумал, что ты не спишь.
Виктория не виделась с Эллиотом уже два дня: он разозлился на нее за то, что она опять – в который раз – отложила день их свадьбы. Однако если он дуется на нее до сих пор, то по его голосу этого не скажешь. Скорее в нем слышится какая-то очень глубокая озабоченность. Впрочем, наверное, так и должно быть: ведь в три часа ночи без веской причины по телефону не звонят.
– Что-нибудь случилось? – осторожно спросила Тори.
– Да. Мой отец… – Сейчас голос Эллиота звучал уже совсем еле слышно. – Он умер.
– О, нет! – вскрикнула она, ощутив внезапно острый приступ вины. Какая же она эгоистка, что думает только о себе! Чуть больше года назад отец Эллиота пережил сильнейший инсульт. С тех пор он был прикован к инвалидному креслу и превратился в тень того человека, каким был раньше. – Каким образом? Как это случилось?
Некоторое время в трубке царила тишина, затем Эллиот ответил:
– Он упал в плавательный бассейн.
– В своем кресле-каталке?
– Да. Было темно. Он, наверное, не рассчитал расстояние.
– О, боже, какой ужас!
Виктория слушала, испытывая невыразимую жалость к Эллиоту. Хотя отношения между отцом и сыном не всегда бывали гладкими, Эллиот буквально боготворил Джанкарло Хоука, и Тори это порой удивляло. Джанкарло – один из самых известных в этих краях виноградарей – отличался властным, неуживчивым характером и поэтому нажил себе немало врагов. Но, в конце концов, он был отцом Эллиота.
Она часто размышляла над тем, что объединяет ее с женихом. Их матери умерли, когда и Тори, и Эллиот были еще детьми, и обоих вырастили отцы. Но на этом сходство заканчивалось. Отец Тори был теплым, любящим человеком. Он сделал все, чтобы заменить дочери мать. Что же касается Джанкарло Хоука, то он скинул все заботы по воспитанию сына на домоправительницу, уделяя Эллиоту минимум времени – и еще меньше любви. Теперь Эллиот встанет во главе процветающего и престижного предприятия «Виноградники Хоукс лэндинг». Ему придется надеть мантию лидера, которая, пожалуй, оказалась бы тяжела даже для человека вдвое старше. И то, как глухо звучал голос Эллиота, подсказало Тори: он понимает, что ждет его впереди и какую непосильную ношу ему придется тащить на своих плечах.
– Без него мне будет трудно, – проговорил Эллиот, словно прочитав ее мысли.
– Я уверена, ты справишься, дорогой, – попыталась утешить его Тори. – Ведь с тех пор, как с Джаном случился инсульт, ты и так вел все дела практически в одиночку.
– Да, это верно, – согласился он, но голос его звучал устало, и в нем не слышалась обычная для Эллиота уверенность в себе.
– Хочешь, я приеду?
– Нет, – ответил он без колебаний. – Со мной все в порядке.
Виктория пожелала жениху спокойной ночи и пообещала приехать с утра – помочь с похоронами, а также с ордой друзей и родственников, которые тут же нагрянут, чтобы отдать покойному последние почести. Подойдя к открытому окну, она увидела, что на втором этаже «Серебряной луны» горит свет, и удивилась. Это были окна ее отца. Что заставило его подняться в такую рань?..
Тори вышла из дома и торопливо зашагала по тропе по направлению к гостинице. Подойдя к деревянной лестнице, которая вела к отцовским апартаментам, она сняла туфли, не желая будить других жильцов, и взбежала на второй этаж бесшумно, на цыпочках. Но не успела она постучать, как дверь распахнулась и отец предстал на пороге.
Лу Эдвардс был огромным мужчиной с солидным животом и обширной лысиной в обрамлении жидкого венчика пегих волос. Он облысел так давно, что Тори и не помнила его другим. Иногда ей даже казалось, что он уже родился с этой «фирменной» плешью. Однако серые глаза Лу Эдвардса – в точности такие же, как у дочери, – несмотря на его пятьдесят с большим гаком, по-прежнему лучились молодой силой, умом и жизненной энергией.
– Ты слыхала? – спросил он. – С Джаном произошел несчастный случай. Он утонул.
– Да, мне только что позвонил Эллиот. – Тори вошла в комнату и повернулась к отцу, чтобы видеть его лицо в неярком янтарном свете лампы, горевшей на столе. – А ты как об этом узнал?
– Мне позвонил Мокси.
– Мокси? Почему? – не сумела скрыть удивление Тори. Мокси был редактором отца, когда тот работал репортером в «Сан-Франциско геральд». Пять лет назад отец раньше срока ушел на пенсию и приобрел «Серебряную луну».
– Об этом уже сообщили информационные агентства. Возможно, смерть Джана Хоука действительно результат несчастного случая, но… – Лу недоверчиво пожал плечами. – Существуют серьезные подозрения, что это – убийство!
Хотя Лу Эдвардс и переквалифицировался из журналиста во владельца гостиницы, репортер внутри его не умер.
2
– Надеюсь, что нас собрали не из-за какой-нибудь чепухи, – произнес Эллиот Хоук, опустившись на стул рядом с Рейчел, одной из трех своих кузин. Не прошло еще двух суток с того момента, как умер его отец, но их семейный адвокат Фред Уикерсон настоял на встрече всех членов семьи.
– Ты уже проверил сортность? – поинтересовалась Рейчел.
– Да, и результаты хуже, чем я предполагал. Гораздо хуже.
Эллиот посмотрел кузине в глаза и увидел в них ту же тревогу, которую испытывал сам. В хорошие годы Хоуки выращивали большую часть урожая на собственных полях, предпочитая закупать у других виноградарей как можно меньше, но на этот раз им не повезло. Проливные дожди уничтожили значительную часть посадок шардонне – сорта, из которого изготовлялись лучшие игристые вина. Другие сорта уцелели, но от дождей кожица ягод стала чересчур плотной. И теперь, проверив сортность выращенного винограда, Эллиот убедился в том, что дела обстоят значительно хуже, чем он рассчитывал.
– Когда мне начинать закупки? – тихо спросила Рейчел.
Она привычно накрутила свои длинные черные волосы на кулак, как делала всегда, размышляя о чем-то. В «Хоукс лэндинг» Рейчел занималась закупками винограда, и сейчас перед ней стояла непростая задача, учитывая, что большинство виноградарей уже заключили контракты на продажу своей продукции.
– Начни прямо завтра. И будь похитрее! Никто не должен догадаться, насколько хреново у нас идут дела.
– Я поняла, – прошептала Рейчел. – Сделаю все, как ты велишь. – Она отпустила волосы, и они густым покрывалом легли на ее высокую грудь. – Кстати, не знаешь, по какому поводу это сборище?
– Понятия не имею.
Эллиот глубоко вздохнул и, чтобы отвлечься от грустных мыслей, стал думать о Тори. Из нее выйдет отличная жена, а ему очень нужен человек, с которым он разделит свою жизнь и заботы по руководству компанией. Эллиот любил виноградарство, но его порой выводило из себя собственное обширное семейство с его внутренними противоречиями и трениями. А Тори… Она не только умна, но еще и прекрасно умеет ладить с самыми разными людьми. Если эта женщина будет рядом с ним, он гораздо легче справится с многосложным семейным бизнесом.
