Куин заметил подвох слишком поздно и не смог прикрыться ложью.
— Да, — ответил он, проклиная собственную честность.
Каприс кивнула.
— Я уже говорила, что ты готов защищать меня, рискуя собой. Даже если бы я могла нарушить данное родителям слово, то я не согласилась бы купить мою безопасность ценой твоей. Если я укроюсь на острове, ты их не вызовешь. Ты встретишься с теми, кто за тобой охотится, один на один и, может быть, погибнешь. Я на такое пойти не могу. — Она говорила бесстрастно, но на губах ее появился странно нежный изгиб. — Я рискну остаться здесь. В этом случае ты, по крайней мере, вынужден будешь, чтобы присматривать за мной, вызвать подмогу, и эта защита пригодится и тебе.
Сжав руки в кулаки, Куин принял выбор Каприс, понимая, что не сможет заставив ее изменить решение.
— Ты говорила, что не признаешь риска. Ты лгала. Ты рискуешь своей жизнью ради меня.
— Это решать мне.
Куин осторожно встал с постели и замер, когда Каприс беспокойно зашевелилась. Убедившись в том, что она не проснулась, он бесшумно вышел из спальни, бережно закрыв за собой дверь. Свет он включать не стал. Когда надо было обдумать что-нибудь важное, темнота была ему верной помощницей. Как он ни спорил. Каприс стояла на своем. Она никуда не уедет. А его инстинкты предупреждали, что ей грозит опасность. Может, это подозрительность заставляла его видеть демонов там, где на самом деле их не было, но Куин так не думал. Рольф был ключом к происходящему, и в то же время Куин отказывался верить в то, что этот человек продал бы его, если бы ему за это были предложены одни только деньги. Да и его обширные связи не принесли ему никаких доказательств, что Рольф из соратника превратился во врага. Кроме того, с самим Рольфом ощущение опасности не связывалось. Нет, опасность, каков бы ни был ее источник, исходила не от Рольфа. Это означало, то в игру вступил еще один участник — тень из прошлого, где их было множество. Не зная имени, Куин мог прибегнуть только к сплошной защите, пытаясь лишь своевременно предупредить ходы противника, не больше. Как бы он ни осторожничал, предполагаемые шансы его не устраивали. Приняв решение, Куин взялся за телефон.
Ему ответил голос Киллиана, хриплый и сонный.
— Скажи мне, какое именно наблюдение ты установил за Каприс, — приказал Куин, не потрудившись назваться.
Киллиан сел в постели, хмурясь на невидимого собеседника.
— Черт тебя подери! Неужели надо будить меня в три часа ночи, чтобы спросить об этом. А где ты… впрочем, отвечать не обязательно.
— В Хьюстоне. И можешь не опрашивать — Каприс у меня в постели.
Киллиан нахмурился еще сильнее.
— Не знай я тебя так хорошо и не разделяй нас тысяча миль, я бы за такие слова снял с тебя голову и сказал бы, что так и было.
Разбуженная раздраженным голосом мужа, Силк перекатилась на бок и сонно заморгала:
— Что случилось?
Киллиан притянул ее к себе и провел пальцем по губам, призывая к молчанию.
— Дело серьезное, — пробормотал Куин, слишком остро ощущая, что в соседней комнате спит Каприс.
Киллиан напрягся.
— Насколько и для кого?
Куин выразительно выругался.
— Отчасти проблема именно в этом. Я не знаю. Пока это только предчувствие. Из тех, которые помогают выжить, если к ним прислушиваться, и ведут к верной гибели, если нет.
— Убирай ее оттуда. Я здесь все приготовлю.
— Пытался. Она отказывается уезжать. Она дала слово Лоррейн и не хочет сдвинуться с места.
Киллиан стал еще мрачнее.
— Это на Каприс не похоже. Чего ты не договариваешь?
— Она решила, что влюблена в меня, и считает, что если уедет на остров, я оставлю своих людей там, вместо того чтобы вызвать их сюда в качестве подкрепления.
— Похоже, она действительно любит, иначе не смогла бы так хорошо тебя раскусить, — заметил Киллиан. — Значит, предсказание все-таки сбывается. Спустя столько лет!
Куин тоже нахмурился.
— К черту предсказание. Если так считать, кончится тем, что она погибнет. Ты знаешь, с какими людьми мы имеем дело. Это же не детективный роман!
— Если она тебя тронула, значит, ты уже должен был бы узнать ее историю. Каприс не из тех, кто верит романам. Она слишком рано научилась недоверию, чтобы теперь легко принять его противоположность.
— Я звоню не для того, чтобы выслушивать лекцию о ней или о том, что мы друг для друга значим.
Несмотря на серьезность положения, Киллиан не мог не усмехнуться раздражению, которое Куин прежде никогда не выказывал.
— Ладно. Тогда зачем ты позвонил?
— Сказать тебе, чтобы ты не тревожился, если Каприс вдруг исчезнет в ближайшие несколько дней.
Это заявление заставило Киллиана забыть про улыбку.
— Повтори-ка еще раз.
— Я так и думал, что это заставит тебя прислушаться.
— Переходи к делу.
— Если Каприс откажется ехать на остров добровольно, я пошлю ее насильно, — просто сказал Куин.
— То есть похитишь ее.
— Если тебе так нужны ярлыки, можешь воспользоваться этим.
— У меня есть мысль получше. Разреши мне поговорить с Лоррейн и Джеффри. Ради них она вернется домой.
Куин обдумал это предложение. Территория острова полностью контролировалась, и там было безопаснее, чем в Филадельфии, какую бы охрану ни предоставил Киллиан. Но, с другой стороны, он насильно поставил бы Каприс в такое положение, которое она уже недвусмысленно отвергла.
— Можно попробовать, — медленно согласился он.
— Думаешь, она не вернется?
— Не знаю. Но одно могу сказать определенно — она ужасно разозлится, когда узнает, что я тебе звонил.
— Каприс никогда не злится. Куин коротко хохотнул:
— Спроси у Силк.
Киллиан наклонился, включил ночник и вытащил из тумбочки блокнот и карандаш.
— Дай мне номер твоего телефона. Я сейчас же сообщу обо всем Лоррейн и Джеффри. Уверен, они позвонят ей, как только примут решение.
— Если она не согласится, я увезу ее насильно, — предостерег его Куин, и его тон говорил о том, что он не потерпит вмешательства. — Она попала в такое положение из-за меня. Я дам вам всем один шанс, чтобы ее вызволить. Не ради меня, а ради нее. Не получится — тогда я действую сам.
— Ты говоришь так, как говорил я, когда Силк была в опасности.
— И чувствую, наверное, то же, — пробормотал Куин. — Та чертова фотография, которую я украл у Силк, не слишком удачна. У этой женщины стальная воля и ослиное упрямство, — с отвращением проговорил он, и его акцент стал сильнее прежнего.
Киллиан рассмеялся, теснее прижимая к себе жену.
— У этих женщин из семейства Сент-Джеймс ужасно обманчивый вид. Они кажутся мужчинам такими мягкими и беззащитными, но стоит только их обнять, как они превращаются в нечто такое, с чем ни один мужчина не имел еще дела.
