— Ну, думаю, все было не так…
— А как, Натель? Может, объяснишь, из-за чего наша жизнь приняла такие обороты? — взяв за оба локтя, Орловский неожиданно разворачивает меня лицом непозволительно близко, почти касаясь губ.
— Я… Я…, - зависла я от одной его близости, подбирая слова.
— Так почему, Натель? — костяшки его руки нежно касаются моей щеки. Имя мое на его устах звучит заманчиво и соблазнительно. Он мое искушение, мои грезы и сны…
— Ну, я сделала то, что ты просил, — наконец-то сказала я, делая шаг назад.
Орловский вскинул брови, и, когда понял, что я не шучу, они вновь сошлись на переносице в немом вопросе.
— Ну, что ты так смотришь на меня? Показывай уже свою беседку… — не знала я, что ещё сказать на его ступор.
— Ты серьезно, Нат? Я тут пытаюсь понять, что именно стало причиной того, что наша общая дочь выросла без отца, а ты мне тут про беседку?
— Ваша общая дочь?! Погодите, это вы обо мне?! — послышался позади нас голос Виктории.
Черт. Я так и знала, что идея с этой дачей выльется во что-то подобное. Медленно разворачиваюсь и смотрю на дочь. Виктория стоит, не шевелится, дожидаясь ответа на поставленный вопрос. На лице ее был откровенный ужас. Девочка, видимо, постепенно понимала, что она и Андрей…
— Это правда?! — крикнула она.
— Да…, - тихо сказала я, опуская руки.
Слёзы брызнули из ее глаз, и она рванула прочь, игнорируя наши крики ей в догонку.
— Это все ты! Не мог язык держать за зубами?! — в бешенстве и панике накинулась я на мою головную боль в виде Орловского.
— Черт! Я не специально, — запустил он свою пятерню в чёрные шелковистые волосы. Посмотрев на меня, до него наконец дошло, о чем сейчас думает Виктория.
— Нат, по-моему, девочке необходимо все объяснить!
— Андрей знает, что он приемный? — выдохнув, спросила я.
— Нет!
— Приехали, блин! — закатила я глаза, готовясь к серьезному разговору.
Константин
Что пошло не так? Вот буквально несколько минут назад все шло лучше и не придумаешь — Ната сама взяла меня под руку и даже порядком расслабилась. И вот неожиданно, откуда ни возьмись, незаметно для нас подходит Виктория и становится свидетелем моих последних слов.
Ясно одно — девочка в растерянности и панике.
Нателла, как всегда, успевает обвинить во всем меня. Кинув обвинения, она рванула в дом за дочерью. За нашей дочерью!
Выругавшись сквозь зубы, я поспешил за ней — чувствую, не простой сейчас нас всех ожидает разговор.
Почти добежав до дома, к нам навстречу с крыльца быстрым шагом спустился Андрей.
— Отец, что у вас произошло?! Почему Виктория прибежала вся в слезах, наговорила непонятно что, утверждая, что мы не можем с ней встречаться, и что во всем виноваты вы с тетей Нателлой… — растерянно смотрел он на меня, не забывая поглядывать и на побледневшую Натель.
— Где она? — подошла к нему впритык Нателла.
— Я… Я не знаю! Она так неожиданно ввела меня в шок и, схватив свою сумку, просто унеслась со всех ног, не желая меня слушать! — с паникой в голосе сказал он.
— Надо ее найти, она не могла далеко уйти пешком! — зашагала к воротам Нателла.
В этот момент калитка отворилась, и во двор ввалилась небольшая компашка, друзья и одноклассники моих сына и дочери.
— Всем привет! А что с Вики случилось, она умчалась расстроенная… — начал один парень, оглядывая наши озадаченные лица.
— Куда она пошла? — подскочила Натель, требовательно уперев руки в бока.
— Да никуда… — растерялся парень от такой реакции, — она села в машину и уехала…
— В какую машину? — делаю я шаг в его сторону.
— Такси. Ну, ту, на которой мы и приехали, — посмотрел он на нашу тройку и добавил: — Случилось чего?
— Ребята, не волнуйтесь, все нормально, заходите, располагайтесь, накрывайте на стол, ну, а мы пока решим маленькое недоразумение, — разворачиваюсь я к машине с прямым намерением вернуть беглянку и наконец-то расставить все на свои места.
Нателла поспешила за мной. Андрей, кинув несколько слов друзьям, тоже поторопился в нашу сторону.
— Отец, я с вами, — отрезал он, не принимая возражений.
— Андрей, у тебя гости, может, мы сами? — посмотрел я на него, усаживаясь за руль.
— Это даже не обсуждается! — пресёк он возражения и уселся на заднее сиденье.
Выезжаем на проезжую часть, направляясь в город. Изредка посматриваю на Нателлу. Бедная моя девочка совсем бледная от волнения, она все время набирала кого-то по мобильному, видимо, Викторию, но без каких-либо результатов.
— Отец, может, все-таки объяснишь, что именно произошло?! — настаивал сын.
— Андрей, понимаешь, тут такое дело…
— Орловский! Ты в своем уме? Так нельзя! — перебила меня Натель, сидящая рядом и испепеляющая меня своим взглядом.
— Почему? — спрашиваю коротко.
— Да хотя бы потому, что это так не делается! Не на ходу, и не в машине! Есть миллион возможностей и мест, где можно рассказать правду…
— Кто-то мне скажет, что, черт возьми, происходит?! — перебил Андрей Нателлу, высовываясь сзади и пытаясь достучаться до нас.
— Да…
— Нет! — вновь перебила меня Нателла. — Ты хоть раз можешь меня послушать?! — смотрит на меня так, что нет никаких сил больше вариться во всей этой лжи.
— Я уже тебя однажды послушал! И к чему это привело?! — запустив руку во внутренний карман, я достаю оттуда свой бумажник и одной рукой вытягиваю почти затертое до дыр письмо из прошлого, что разрушило мое будущее.
— Что это? — она непонимающе смотрит на меня.
— Читай! — протягиваю я ей пожелтевший листок бумаги.
Натель настороженно берет сложенный листок и медленно разворачивает, изредка кидая на меня свой непонимающий взгляд. Полностью развернув лист бумаги, она нахмурилась, вчитываясь в письмо.
— Я не понимаю…
— Что ты не понимаешь? Читай, и главное, посмотри внизу подпись и дату, — внимательно слежу за ее реакцией.
Я не раз представлял этот момент, с первой нашей встречи я хотел впихнуть это чертово письмо в ее красивое личико и потребовать объяснений. Простых человеческих объяснений!
— Костя, я это письмо не писала! — ее шокированный голос обескуражил меня так, что я, сам того не ожидая, резко ударил по тормозам.
— Бать, ты нормальный?! — тихо выругался Андрей, впечатавшись в заднее сиденье.
Ожидая продолжения, смотрю на Нателлу так, словно на кону стоит чья-либо жизнь. Натель смотрит в письмо, перечитывая его вновь и растерянно поднимает на меня свои большие глаза, наполненные слезами.
— Почерк мой, но я этого не писала…
И поверить в то, что это правда, ничего не стоило — достаточно было видеть ее красивые уставшие глаза, полные обиды и слез.
— В этом письме пятнадцать лет назад ты меня просишь, чтобы я тебя оставил раз и навсегда! И получается так, что я, как последний дурак, оставляю тебя беременную моим ребёнком! — слова сами слетают с моих губ, я не могу сдержаться, эта боль, копившаяся все эти годы, выплеснулась наружу в стоявшей посреди дороги машине.
— Пап, Виктория — твоя дочь?! — послышался позади голос Андрея.
Нателла
Руки сами собой безвольно опускаются на колени вместе с письмом. Письмо. Словно вспомнив что-то важное, я кидаюсь к своей сумочке и начинаю в лихорадке переворачивать всё содержимое в саквояже. Не найдя искомое, я просто переворачиваю сумку и начинаю трясти её, что есть силы, вываливая содержимое на колени. А, вот и оно! От нетерпения и волнения руки подрагивали, а кончики пальцев буквально покалывало. Затаив дыхание, бережно беру сложенный в четыре раза листок бумаги и протягиваю его Костику. Он молча смотрит на мои действия, не проронив ни слова. Позади себя слышу ощутимый сквозняк. Поворачиваю голову и вижу открытую дверь. Кажется, мы не заметили, как Андрей покинул автомобиль. Черт! Андрей, Виктория!
— Костя, потом прочтешь! Андрей…
— Да тут я, — донёсся его голос, — просто необходимо было сделать глоток свежего воздуха.
