– А мне деваться некуда. Еще несколько месяцев и вообще никуда не возьмут.
– Блин, – морщится девушка, бросая беглый взгляд на мой живот. – Сочувствую.
– Лучше скажи, как туда попасть. Крис обещала, но…
– Слушай, я не знаю, – немного выставляет вперед руки, отгораживаясь от меня. – Я тебе правда сочувствую, но никуда влезать и узнавать не стану, даже не проси.
– Не понимаю, с чего ты решила, что ее из-за этого, – бурчу обиженно.
– Не знаю, может и не из-за этого, – идет на попятный. – Мне мой сказал – увижу, сам башку откручу. Работаешь спокойно, где никто под юбку не лезет и работай дальше. Все. И не приставай ко мне с этим больше, слышать ничего не хочу.
– Ладно, – тяну недовольно и отхожу в сторону, пребывая в состоянии крайнего возбуждения.
Где Туманова вообще носит? Что можно собирать столько времени?
– Слушай, можно я на перерыв отойду? Напсиховалась, – вздыхаю и понуро опускаю голову.
– Иди, выпендрежница, – подкалывает по-доброму. – И это. Извини, что в штыки. С тобой чаевых натаскали уже как за ночь. А еще только пьянеть начали.
– Хочешь, научу паре приколов? – с улыбкой играю бровями. – Это несложно, только практика нужна. У меня дома тренировочные бутылки есть, можем днем пересечься в парке каком-нибудь.
– А давай, – хмыкает с улыбкой. Берет ручку и записывает на салфетке свой номер, протягивая мне. – Запиши сразу, к концу смены в голове только одна мысль.
– Помассируйте мне но-о-оги, – стону, закатывая глаза и задирая голову к потолку.
– Ага, – смеется девушка. – Я Юля.
– Сашка, – выхватываю салфетку и спешу в подсобное помещение звонить Туманову.
Глава 32
Первым делом вбиваю контакт своей новой знакомой, а потом долго таращусь на телефон с глуповатой улыбочкой. Я не знаю его номера. Я вполне возможно от него беременна, но не знаю его номера.
Из груди вырывается смешок, но делать нечего, набираю единственного, чей помню наизусть.
– Солнце, – встревоженно отвечает Даня. – В чем дело?
– Уф… – выдуваю громко. – Все в порядке. Я с просьбой.
– Ты где вообще?! Не вижу тебя!
– Скоро вернусь, я в раздевалке, – отвечаю быстро и еще быстрее выпаливаю: – Скинь номер Родиона.
Молчание длится так долго, что я на экран поглядывать начинаю, решив, что он просто отключился. Но нет.
– Почему я должен это терпеть? – спрашивает на долгом выдохе.
– Мы просто еще не расставались, – мямлю неловко, – и как-то было без надобности.
– Ты врать вообще не умеешь, – цедит раздраженно.
– Да я не вру, Дань, – вздыхаю. – Ну?
– Мне говори. Я передам.
– Не могу я через тебя такое…
– А раз несрочно, потерпишь, – заявляет ехидно и на этот раз уже отключается.
Но я перезваниваю.
– Пожалуйста, Дань, – прошу тихо, когда отвечает. – Давно уже должен был приехать. Переживаю.
– Сначала скажи правду. У вас что-то было или все спектакль от начала до конца?
– Было, – отвечаю глухо.
– Сука! – рявкает громко. – Ну как так, Саш? – стонет тише и с надрывом.
– Ну, как, – брякаю и опускаюсь на лавку. – Сама не знаю. Раз и все.
– Ахеренно.
– Номер пришлешь или нет? – на тяжелом выдохе.
– Нет, – отвечает едко, а я устало опускаю телефон и сбрасываю вызов.
Сижу еще минуты три, раз уж выдалась возможность, и только собираюсь вернуться за бар, телефон в руке начинает вибрировать. Номер незнакомый, от чего сердце делает скачок к горлу. Я внезапно начинаю задыхаться и еще несколько секунд пытаюсь выровнять дыхание.
– Да, – отвечаю немного осипло.
– Не все учел, – слышу знакомый бас и прислоняюсь спиной к шкафчику, обмякнув от звуков его голоса. – Борисов – Зотову, тот – мне.
– Ну, хоть так, – бормочу с облегчением.
– Все в порядке?
– Я кое-что узнала, – хвастаюсь, понизив голос.
– И решила, что рассказать мне это по телефону – хорошая идея?
– Нет, я… неважно. Ты приедешь?
– Само собой. Но еще занят.
– Ну у тебя и барахла! – фыркаю насмешливо.
– Мало, – отвечает скупо, а я вдруг понимаю, что дела у него могут быть вообще другого характера.
– Ясно, извини, – проговариваю быстро и отключаюсь.
Заталкиваю мобильный в сумочку, закрываю все в шкафчике и пулей вылетаю из раздевалки. Взбодрилась, блин. И как теперь от желания бить посуду избавиться? И от мысли о том, что отвлекла его от приятного времяпрепровождения с другой? Почему нет? Одной достаточно, но со мной-то все. Обсудили, решили. Почему так больно? Живот крутит, в груди щемит, глаза печет от попытки сдержать слезы. Полный набор.
– Теперь я, – меняется со мной Юля, когда возвращаюсь и уходит часа на полтора, не меньше, но оно и к лучшему: заказов прибавляется и тонуть в своих эмоциях мне становится попросту некогда.
Туманов до конца смены так и не появляется. Когда на улицу выхожу, подслеповато щурясь на яркий свет, не знаю даже, встретит или нет. Растерянно верчу головой, высматривая его, и готовлюсь заплакать, не увидев, как вдруг слышу его голос со спины:
– Я тут.
Моргаю, чувствуя, как по щекам скатываются прорвавшиеся через оборону слезы, торопливо смахиваю их, делая вид, что тру лицо.
– Ты не зашел, – оборачиваюсь к нему, а он отлипает от стены.
– Смысла уже не было. И я видел машину Борисова у входа. Решил не нагнетать.
– А он знает все, – хмыкаю и иду вслед за Родионом к машине. – Заявился, что-то про воду мне втирал, вроде как ты перестраховщик, а Димка, наоборот, сорви голова. Я так поняла, он догадался, кто в клуб влез и почему Димкины стояли на стреме.
– Так даже лучше, – пожимает плечами. – Можно говорить открыто. И пока разводится, к тебе не полезет. Маринка будет в ярости и всю ее выльет на самую удобную голову, – морщусь и устраиваюсь в машине, дверцу которой он для меня открыл. – Ты это хотела рассказать? – спрашивает, садясь за руль.
Устало трет лицо и даже зевает, заводя мотор. Он в чистой рубашке, брюках. Волосы еще мокрые после душа. Смотрю на него и от глупой ревности на куски разрывает, даже языком шевелить не хочется.
– Да, – бросаю скупо и отворачиваюсь, пристегиваясь.
Через пятнадцать минут пути он съезжает в знакомый двор, но вопросов я не задаю, пока не выходим и не идем к первому подъезду.
– Мы за вещами? – все-таки любопытничаю, а он отрицательно мотает головой и пропускает меня в просторный холл подъезда.
Когда открывает дверь в квартиру под номером «1», мне стыдно становится.
– Когда ты все успел? – ахаю, делая пару шагов и останавливаясь.
– Да я только барахло таскал, по сути, – рассказывает, разуваясь. – Кстати, стены еще несколько часов лучше не трогать. А так… комнату освободили, туда клининг, за ними моляры, снова клининг. И так друг за другом. Жить можно.
– Так свежо, – прикрываю глаза и глубоко вдыхаю.
– Твоя комната дальняя. Простыни чистые, мои, так что без сюрпризов. Полотенца тоже, – последнее уже бормочет и улыбается: – Заебался.
– Я так и подумала, – бурчу, опуская глаза.
– Я так и подумал, – прыскает тихо, а я пунцово краснею. – Располагайся. Я спать.
Брожу еще какое-то время, пытаясь привыкнуть к окружению. Отмечаю детали, вроде не до конца придвинутой к стенам мебели, лезу в холодильник, убеждаясь, что он забит до отказа, а во второй спальне, которая преобразилась из серой и унылой в нежно-персиковую и залитую солнцем, на кровати нахожу набор полотенец, банный халат и его футболку, видимо, вместо пижамы. С удовольствием принимаю душ и заваливаюсь на огромную кровать.
– Саш, – слышу его голос через приоткрытую дверь.
– А, – отзываюсь зычно.
– С новосельем.
– И тебя, – отвечаю тепло и закрываю глаза.
Ворочаюсь с боку на бок, но уснуть никак не получается. Есть еще так хочется, невыносимо просто!
Не выдерживаю и крадусь на кухню. Делаю себе бутерброд с красной рыбкой, вгрызаюсь в него и стону от неземного наслаждения, когда первый кусочек проваливается в пустой желудок. И вдруг слышу тихий смех за спиной.
