— А вот теперь все заново и подробненько.
Павел Андреевич и Сергей присоединились к нам.
— Лина, вспомни, кто мог знать твой код доступа?
Лина пожала плечами и совершенно уверенно сказала:
— Кроме меня — никто. Я нигде его не записывала, никогда ни с кем не обсуждала. Ключ от моей ячейки, где я храню дискету с электронной подписью, тоже только у меня.
Все это я и так знал. Ясно, что по крайней мере один человек из организаторов этого дела работал в руководстве банка, что мне, как руководителю службы безопасности, особенно интересно. Этот человек должен иметь свой доступ в систему, чтобы уметь воспользоваться чужим, должен иметь доступ к ячейкам хранения, должен иметь ключ и время, для того, чтобы им воспользоваться. Людей такого ранга у нас, в принципе, не так много.
В мое отсутствие расследование проводили наверняка при участии моего непосредственного зама. Приеду, оторву ему башку за то, что сразу не поставил в известность. Впрочем, Саша — парень толковый, надо ему позвонить.
Алексей сказал:
— А давай попробуем вспомнить, когда ты вообще последний раз с кем-либо разговаривала о паролях, кодах? Может, с компьютером у тебя неполадки были?
Я подключился:
— Облегчу задачу. Вспоминать можешь только события после 1 января. Если ты помнишь, раз в год мы все коды меняем.
Лина пригнулась к коленям, потерла лицо руками и вдруг подняла голову:
— А ведь и правда, я с Маринкой разговаривала примерно об этом. Да нет, это чепуха какая-то!
Алексей без нажима попросил:
— А ты расскажи все-таки. Время-то есть, что не послушать.
Павел Андреевич укоризненно глянул на Лину. Щеки у нее мгновенно вспыхнули:
— Папа! Речь шла о пароле входа в Windows на ее домашнем компьютере. Ее старшая сестра уехала с мужем куда-то в Африку, а племянник остался с Мариной и ее мамой. Во второй четверти он получил тройку по литературе, и Марина решила ограничить его общение с компьютером в пользу чтения книг. А поскольку сама она гуманитарий, обратилась ко мне. Вот и все.
Алексей серьезно посмотрел на нее и сказал:
— Совсем не все. Расскажи подробно, что ты ей посоветовала.
Лина задумалась.
— Знаешь, она в прошлом году потеряла в траве во время пикника мобильник, так мало того, что она ни одного номера не помнила, она не помнила и свой. Только когда ей позвонил кто-то из знакомых, телефон в траве нашелся. Поэтому я предложила ей свой испытанный способ: код должен быть связан с чем-то знакомым. Например, дата рождения любимого поэта или писателя, это она никогда не спутает, или юбилейная дата. В 1999 году мы отмечали 200 лет со дня рождения Пушкина, значит, пароль будет 17991837. Понял?
Алексей кивнул. Спросил только:
— А попроще чего нельзя? Например, дату рождения близкого человека?
Николай засмеялся:
— Не слышит тебя наш администратор сети! Это — как в камере хранения, никакие цифры, которые можно подобрать простым подбором, использовать для кода нельзя.
— Так, это, конечно, полная чухня. Пушкин, Некрасов... — Алексей вздохнул, спросил больше для порядка: — А разговор этот ваш кто-нибудь слышал?
Лина подумала и ответила:
— Звонила она мне домой, может, Сергей слышал?
Сергей тут же довольно заносчиво ответил:
— Я не подслушиваю чужие разговоры по телефону.
Алексей примирительно сказал:
— Ну, может, вы обсуждали этот разговор с кем?
Лина категорически ответила:
— Нет. Я даже не узнавала, воспользовалась ли подруга моими советами. Хотя Санька, ее племянник, тройку исправил, Маринка мне хвасталась, что год он закончил хорошо.
И добавила после некоторого раздумья:
— Во всяком случае, за последние полгода я больше ни с кем в разговорах даже слово «пароль» не упоминала. Согласись, я вспомнила бы.
Павел Андреевич сказал:
— Вернемся, и я лично разберусь в этом деле. Я пока был в Москве, успел созвониться кое с кем, нам в помощь пришлют специалистов.
Алексей хмуро глянул на него.
— Мы тут с Николаем установили какую-то связь между похитителями ребенка и одним из директоров «Ситибанка» Рзаевым. Ему никак не мешало ваше объединение банков?
Павел Андреевич с уважением посмотрел на Алексея:
— Мешало. Первоначально должно было пройти объединение наших партнеров с «Ситибанком», но в последний момент все сорвалось. Иностранцы вообще очень щепетильны относительно репутации банков. После разрыва с ними и возник вопрос о нашем объединении. Для нас это совершенно другой уровень, другие перспективы.
Алексей настойчиво продолжил:
— Неужели не просочились какие-то сведения, почему у них не сложилось?
Павел Андреевич неохотно продолжил:
— Ходили слухи об их партнерских отношениях с полукриминальными кругами в одном из городов Подмосковья. Что-то, связанное с производством спирта и зерном. Ничего более конкретного я не знаю.
Павел Андреевич глянул на Лину и добавил:
— Кажется, хороших личных отношений с нашей семьей у самого Рзаева тоже нет. Хотя мне трудно предположить конкретную связь между похитителями ребенка и цивилизованным человеком типа Георгия Маратовича.
Алексей нахмурился. Я посмотрел на Сергея. Лицо его было бесстрастным, как обычно. Совершенно некстати я вспомнил слова Аси о том, что Сергей считал наглые приставания Рзаева «невинным флиртом» и вспомнил, какое лицо при этих словах было у Лешки, и ухмыльнулся. Лина сердито на меня глянула и заерзала.
Алексей задумался, потом поднял голову и спросил:
— Если завтра при передаче денег что-то произойдет с Павлом Андреевичем и Линой, кто займет его место?
Теперь нахмурился Павел Андреевич:
— Ты думаешь... Скорее всего мое место предложат Никифорову Виктору Захаровичу. Он — один из директоров банка, это объединение — фактически его заслуга. Он был раньше знаком с одним из наших партнеров, еще в прежние годы. Мы с ним работаем десять лет, и я уверен в его кристальной честности.
— А если он скоропостижно скончается, ну там, авария или сердечный приступ?
Морозов вмешался, холодно и твердо он сказал:
— Тогда это место предложат мне. Так что можно подозревать и меня в связях с похитителями ребенка, денег и еще чего угодно. Например, срыв объединения банков мне тоже на руку — в объединенном банке мне светило бы разве что руководство филиалом.
Алексей удивленно поднял на него взгляд и сердито сказал:
— Я это учту.
Павел Андреевич поднял руку:
— Сергей, я думаю, никто не хотел тебя обидеть. Это просто гипотезы. Кроме всего, Виктор Захарович отличается отменным здоровьем и у него превосходный водитель.
