Герцогиня подняла свою хорошенькую ручку, украшенную огромным кольцом с бирюзой и брильянтами, и слегка похлопала себя по губам, чтобы скрыть зевок.
– Я что-то устала сегодня. – Она ласково улыбнулась Джону Драйверу. – Слишком много твоих чудесных коктейлей, caro. Я думаю, мы обойдемся без фруктового десерта. – Она позвонила колокольчиком, встала и протянула руку Джону. Были времена, когда при виде этого жеста мужчины бросались к ней чуть ли не бегом. – Пожалуйста, проводи меня наверх, caro.
Он взял ее одной рукой за руку, другой – за талию. Обернувшись, он сделал глазами знак Франческе, чтобы та его подождала. И повел герцогиню вверх по лестнице.
Через некоторое время он вошел в библиотеку. Туда уже принесли кофе, и его дожидалась Франческа ди Маласпига. Она подняла голову и улыбнулась. Он подошел к ней, и их руки протянулись навстречу друг другу. Оба молчали. Он встал на колени возле кресла и крепко ее обнял; ее голова упала к нему на плечо, и они поцеловались.
– Хочешь выпить чашечку кофе, – шепнула она, – прежде чем мы поднимемся наверх?
– Не откажусь.
– Почему ты так долго пробыл у нее? Что вы там делали?
– Разговаривали. Она не позволила Гиа раздеть ее, прежде чем не выговорилась. Она была под хмельком, дорогая. Извини, что заставил тебя ждать.
– Вся моя жизнь – сплошное ожидание, – спокойно произнесла она. – Я всегда жду, пока она ляжет спать и пока Сандро уйдет из дома.
– Я так тебя люблю, – сказал Джон Драйвер. – И мне тоже приходится ждать.
– Я знаю, – сказала она, – я знаю. Где пропадает сегодня наша кузина? – Она улыбалась, но ее угольно-черные глаза пристально наблюдали за его лицом. – Уж не влюбился ли ты в нее?
– Нет, – нежно проговорил Джон. – Ты должна бы знать, что для меня существует лишь одна женщина. Я посетил с ней галерею, мы убили утро на осмотр этой Феррисовой дребедени, а затем я угостил ее обедом.
– О чем же вы разговаривали?
– О Сандро. Я посоветовал ей быть осторожнее. И не принимать его слишком всерьез.
– Она не послушается твоего совета. Никто не слушается. Еще ни одна женщина не сказала ему «нет». Он наклонился вперед и поцеловал ее.
– Я знаю одну.
– Я ненавижу его, – шепнула Франческа. – Ненавижу его гак же сильно, как люблю тебя. Я ненавижу их всех.
– Тссс, любимая. Это не имеет значения. Никто не имеет значения, кроме тебя и меня.
– Чего мы ждем? Почему не можем уехать? Его нет, мы могли бы отправиться хоть сегодня вечером.
– Немного терпения. Ты знаешь, как я тебя люблю. Как только настанет нужный момент, мы уедем. Впереди у нас вся жизнь.
– Я просто бешусь, когда думаю, что вот-вот наступит лето. При одной мысли, что я вынуждена буду поехать в Замок, где я столько лет была несчастна, меня всю трясет. Да еще этот безумный старый дядя, который блуждает по всему Замку. Его давно следовало бы запереть в доме для умалишенных.
– Он человек совершенно безобидный. Когда ты думаешь о Замке, не забывай, что там-то мы и встретились впервые. Может, это смягчит твою ненависть.
– Тебе легче, – с горечью обронила она. – У тебя есть твоя работа. Сандро любит тебя, моя свекровь обожает, это старое чучело бродит за гобой по пятам, словно пес, – и все они ненавидят меня. А тут еще появилась эта девица.
– Не обращай на нее внимания, – ласково сказал Драйвер. – И не ревнуй его. Ведь у тебя есть я. Тебе должно быть все равно, что у него там с другими. – Он поцеловал ее в шею; на миг глаза ее закрылись от удовольствия, но в тот же миг в них отразилась боль от каких-то мысленных видений.
– Я все равно ревную, – прошептала она. – Я не могу забыть, как он обращался со мной, как унижал и оскорблял меня, и одна мысль о том, что он занимается любовью с другими женщинами, весело с ними развлекается, приводит меня в бешенство. Я готова убить его. – Она извернулась в его руках и положила ладони ему на щеки. – Попробуй меня понять. Это не влияет на мою любовь к тебе, Джон. Какая эта была пытка – наблюдать, как он выставляет напоказ своих любовниц. Но эта кузина опаснее всех. Она совсем другая.
– То же самое говорит и мама, – кивнул Драйвер. – Она тоже тревожится.
– Но не из-за меня, – перебила Франческа. – Меня она презирает, ей наплевать на мои чувства. Она знает только, что у меня нет ребенка, я не исполнила свой священный долг перед семьей Маласпига. Если она и тревожится, то только за себя. И она ревнует. Всю свою жизнь она была центром притяжения для всех окружающих, не исключая и Сандро. И она хочет, чтобы ее всегда окружали мужчины: ее сын, ты, кто угодно, лишь бы был в брюках. Меня тошнит от ее тщеславия. Она недолюбливает кузину потому, что боится, что Сандро будет уделять той больше внимания, чем ей самой.
– Она думает, что он в нее влюблен, – сказал Драйвер. – И возможно, она права.
Франческа отодвинулась от него.
– Влюблен в нее? – Откинув голову, Франческа сердито захохотала. – Но ведь он и понятия не имеет о том, что такое любовь. Для этого он слишком холоден, жесток и эгоистичен. – Она отвернулась, пытаясь скрыть слезы.
Драйвер обвил ее руками и стал ласково утешать.
– Не плачь, дорогая... Я-то надеялся, что моя любовь наградит тебя за все пережитые муки. Когда ты так страдаешь, у меня появляется чувство, что я не оправдал твоих ожиданий. Но ведь мы-то – ты и я – знаем, что такое любовь, а это и есть самое важное. – Он повернул ее к себе, и она тотчас прильнула к нему.
– Прости меня. Прости меня. Конечно же, ты оправдал мои ожидания, я обязана тебе всем. – Она страстно поцеловала его. – Ты моя жизнь.
– Тогда пошли наверх, – сказал он. – Не будем тратить время на разговоры о нем.
В своей спальне на втором этаже, такая крошечная на огромной флорентийской кровати, едва заметная под одеялом, старая герцогиня ди Маласпига подняла голову и прислушалась. К этому времени она уже совсем протрезвела и даже успела подремать. Ее слух уловил легкий стук – это закрылась дверь в комнату невестки.
Вот уже много лет, как они с Сандро спали в разных комнатах. Это не нравилось герцогине. Муж и жена должны делить одну комнату, одну кровать; это помогает соблюсти приличия, столь важный аспект итальянской жизни. Мир должен видеть лишь пристойный внешний фасад: надо прежде всего хранить собственное достоинство и доброе имя всей семьи. Знатные леди должны всегда улыбаться публике, как бы горько ни рыдали они в одиночестве. Но прежние критерии понизились: люди обсуждают свои проблемы и выставляют напоказ свой позор самым омерзительным образом, понять такое просто невозможно. Герцогиня сложила руки на груди и закрыла глаза. Ее окно было слегка приоткрыто; в оставленную щель проникала тонкая струя прохладного воздуха. Она отчетливо слышала тихий шепот Джона Драйвера и знала, что он находится в комнате ее невестки. Но ее глаза уже слипались. Стало быть, они все-таки вместе, подумала она. Но Сандро ни о чем не подозревает, а это самое важное. Что бы ни вытворяли сами Маласпига, ходить в рогоносцах они не любят. Ее муж изменял ей на каждом шагу. Но, хотя у него были веские основания подозревать ее, она никогда не нарушала правил хорошего тона и не допускала публичных скандалов. Прямых доказательств у него не было, а кодекс чести не требовал слишком дотошного расследования. Она надеялась, что ее невестка и канадец проявят такой же здравый смысл. Через несколько секунд она уже крепко спала.
