Часа через два майор заметил впереди, меж деревьев, просвет широкой просеки. Осторожно оглядываясь и напрягая слух, он подбирался ближе, держа указательный палец на спусковом крючке автомата. Сквозь зелень кустарников показалась искусственная насыпь…
«Железная дорога! — догадался летчик, — надо быть предельно внимательным, если граница недалеко, полотно может охраняться патрулями…»
Озираясь по сторонам, беглец медленно вышел из зарослей… Никого. Пригнувшись, он на четвереньках поднялся по крутому склону. Два рельсовых пути отделяли его от противоположного спуска. Но сразу две причины заставили Берестова, мгновенно забыв о больной ноге, скатиться назад и проворно нырнуть в чащу. Из-за плавного поворота железной магистрали показался тепловоз, тянущий за собой грузовой состав, а за насыпью виднелось несколько деревянных крыш каких-то старых строений.
— Деревенька в пять дворов… — недовольно ворчал путешественник, снова углубляясь в тайгу и поворачивая вдоль дороги, — пусть хоть в один, но встречаться мне сейчас ни с кем не хочется, даже с местными собаками…
Эшелон прогрохотал мимо. Пройдя на некотором расстоянии от насыпи с полкилометра, он опять вышел к просеке. На сей раз, удалось успешно миновать опасный участок на приличном удалении от внезапно оказавшегося на пути селения. И вновь, вынырнувшие из-за сопки вертолеты, заставили Владислава метнуться к ближайшему стволу огромного дерева…
Второй день пешей прогулки вообще сложился неудачным. К вечеру, вспоминая количество вынужденных остановок, и приблизительно подсчитывая пройденный километраж, он опять усмотрел впереди редеющий лес. Проковыляв, опираясь на подобранную палку, ещё минут десять, офицер в растерянности остановился. Он оказался на каменистом берегу полноводной и приличной по ширине реки.
«Метров триста, не меньше… — оценивал Влад свои способности в плавании, но внезапно пронзила радостная догадка: — а может быть это пограничный Амур!?»
Осматривая противоположный берег, он наткнулся взглядом на поселок, вплотную прилепившийся к самой воде, чуть ниже по течению. У простеньких деревянных причалов качались рыбацкие лодки, конструкцией и формой напоминавшие джонки, используемые на юго-востоке Азии.
— Нет, за рекой тот же Китай… — с тоской и разочарованием проговорил пилот.
Форсировать водную преграду лучше было ночью. Днем за этим занятием его легко могли засечь с воздуха шнырявшие в поисках беглеца вертолеты, да и встреча с местными рыбаками не сулила ничего доброго…
Чтобы во время плавания течение не снесло прямо к поселку, он, потратив остаток дня, спустился вдоль реки на несколько километров. За деревенькой русло совершало крутой поворот и становилось немного поуже.
«Очень кстати… — размышлял Берестов, сооружая из подручных средств маленький плот для нехитрой поклажи, — удастся побыстрее переплыть, чтобы и успеть отоспаться перед завтрашним маршброском».
Связав лианой несколько разных по длине толстых палок, он аккуратно укрепил на «судне» автомат, ремень с подсумками, башмаки и одежду. Уже в полной темноте раздетый Влад бесшумно вошел в воду и, придерживая плотик одной рукой, осторожно поплыл. Течение в речной узкости становилось резвее, и пока он достиг противоположной суши, его отнесло ещё на полкилометра ниже. Выбравшись, наконец, в изнеможении на берег, летчик, прежде чем подумать о сне, все же совершил необходимые действия по устранению следов преодоления естественного препятствия. Разобрав плот, разбросал в разные стороны составные части, ненужную лиану пустил вниз по реке и, облачившись в сухую одежду, углубился в поисках укромного места на сотню метров в тайгу…
Утро третьего дня походило на осеннее. Пасмурная и дождливая погода заставила Берестова, съежившись под коротким кительком, пробыть в забытье намного дольше обычного. Отогнав, в конце концов, липкую сонливость, он с трудом, преодолевая боль в измученных мышцах, встал и медленно побрел, придерживаясь все того же, северо-восточного направления. К постоянному чувству голода странник уже стал привыкать. Кроме того, усталость и больное, вновь неимоверно распухшее колено, отвлекали от настойчивых позывов желудка, заставляя беспрестанно думать об отдыхе и о конечной цели утомительного, более чем опасного путешествия.
Из-за низкой облачности поиски сбежавшего узника крепости с воздуха, видимо, приостановили. Населенных пунктов он не встречал, но к обеду пришлось пересечь оживленную асфальтовую трассу. Лежа на мягком мхе под раскидистым кустом кислицы, Владислав некоторое время наблюдал за часто проезжавшими автомобилями. Раз в две-три минуты по шоссе проскакивали, в основном, военные грузовики. Чаще в кузове размещалось полтора десятка солдат в ярко-зеленой форме с алыми погонами.
«Не по мою ли душу носятся придурки!? — думал он, дождавшись короткого перерыва в движении и минуя очередной опасный участок, — лишь бы у них нюхастых Мухтаров не было с собой! На стайерские пробежки я пока, увы, не способен…»
И все же в этот непогожий день летчику удалось преодолеть около двух десятков километров. В конец измотавшись, уже с трудом передвигаясь даже с помощью самодельного посоха, он вновь вышел к реке. Но в этот раз, учащенно забившееся сердце, не обмануло. Обширная песчаная коса, отделявшая пихтовую рощу от воды, являлась ни чем иным, как берегом пограничного Амура. Два ряда колючей проволоки, с табличками на столбиках, предупреждавших заковыристыми иероглифами о запретной зоне. Контрольно-Следовая Полоса между заграждениями… Все это говорило само за себя.
— Господи… наконец-то! Только затаиться и дождаться ночи! Неужели в каком-то километре отсюда мои мучения и кошмары завершатся?..
Влад опять вернулся в глубь рощи и, найдя небольшую яму меж двух деревьев, улегся в листву, положив под голову автомат. Предстояло тщательно продумать последний шаг. Глупо было бы, споров горячку при ощущении столь близкой и видимой цели, угодить в лапы китайских погранцов. Они ведь, наверняка, предупреждены о возможности его появления и приведены в повышенную готовность. «Только без недержания! — уговаривал себя пилот, поглядывая в темнеющее небо, — потерпите дружище ещё часок-другой…»
Отдыхая и восстанавливая силы на мягкой траве, он продолжал прислушиваться и часто, приподнимая голову, осматривался. Ночь накрыла Дальний Восток без приключений и сюрпризов.
По пути к берегу, Берестов в темноте споткнулся о лежащую в кустарнике корягу. Ощупав находку, он определил:
— Длинная и сухая… Но при этом, вроде бы ещё не труха — прочная. Пригодится…
