Вернувшись в гарнизон раньше срока, Владислав снова заперся дома. Видеть кого-то, равно как и показывать свое состояние, абсолютно не хотелось. Он одинаково избегал встреч, как со своими однокашниками, так и с прочими друзьями и знакомыми. Только придя, наконец, в назначенный день на полковое построение, майор вновь окунулся в родную среду и быстро втянулся в повседневные заботы летной службы. Через два дня он, облаченный в летный комбинезон, дожидался очереди у маленького кабинетика стартового медосмотра.
— Влад! Ну, почему ты совсем не заходишь!? — поднялась ему навстречу Настя и, обняв, поцеловала, — ты же был в Саратове, видел моих! Я же так жду тебя…
Летчик ответил дружеским поцелуем и сел напротив девушки. Отводя взгляд от Анастасии, он копался в планшете, перекладывая карты, документы, полетные листы… Затем, закатав рукав легкой куртки и положив руку на край стола, чуть заметно улыбнулся:
— Я всего три дня был в твоем городе…
— Что случилось, Владислав? — улыбчивость и приветливость врача вдруг мгновенно сменились тревогой и озабоченностью.
Она сжимала ладонь молодого человека и, стараясь заглянуть в его глаза, ждала ответа.
— Давай поговорим о чем-нибудь другом… — предложил Берестов.
Наступила тягостная, продолжительная пауза… Неожиданно дверь без стука распахнулась, и в кабинет ввалился один из комэсков.
— Выйдите и подождите в коридоре, — ровно, но тоном, не терпящим возражения, произнесла Анастасия.
Подполковник, опешив, попятился назад, осторожно прикрывая за собой дверь.
— Вот что… Ты не будешь возражать, если я к тебе сегодня забегу после полетов? Здесь все равно не дадут поговорить толком.
— Зачем ты спрашиваешь, Настя!? Заходи в любое время…
— Тогда жди. За тобой хороший кофе…
Отлетав в районе аэродрома короткую программу восстановления в строй после отпуска, майор вернулся домой. Предстоящий разговор со старшей сестрой Александры совсем не радовал и представлялся бессмысленным терзанием недавней, душевной раны. Столь негативный настрой родителей, вряд ли удастся переломить даже ей — человеку решительному и настойчивому. Тем более что и Сашино мнение по поводу продолжения их отношений, оставалось до сих пор для Владислава «за кадром»…
«Мы можем говорить с Анастасией о чем угодно и сколь угодно, — размышлял он, глядя в окно на угасающий день, — но судьба нашей с Александрой любви решается сейчас там — в далеком Саратове…»
Сразу после окончания летной смены, в квартире раздался звонок. На лице пришедшей гостьи читались переживание и недоумение. Пригласив Настю на кухню, молодой человек занялся приготовлением кофе.
— Влад, только не молчи, ради Бога, — попросила девушка, — я некоторым образом причастна к тому, что происходит между вами и не чужой все-таки человек…
— Совсем не чужой! — печально улыбнулся летчик, садясь за столик напротив, — как-то все странно произошло в твоем городе…
Она молчала, вопросительно глядя ему в глаза и ожидая объяснений.
— Я, собственно, Сашу-то видел, совсем мимолетно — сквозь едва приоткрытую дверь, — глубоко вздохнув, выложил, наконец, самое главное Берестов.
— То есть как?..
— Поговорил с твоей мамой. Дважды по телефону и в подъезде. Поторчал пару дней возле дома, но все без толку…
В изумлении Анастасия продолжала смотреть на собеседника. На плите зашипел кипевший и убегающий через край турки кофе.
— Ну вот… — встал из-за стола Владислав.
— Кажется, я начинаю что-то понимать… — отрешенно пробормотала девушка, — Сашенька почему-то в последнее время перестала присылать письма. Теперь становится ясно…
Майор вылил в раковину перекипевший напиток и, засыпав новую порцию смолотых зерен, залил в небольшую мельхиоровую емкость холодной воды.
— Так что тебе сказала моя мамочка?
— Настя, ну причем тут твоя мама? Александре девятнадцать лет и смешно предполагать, что кто-то в состоянии помешать ей, принять самостоятельное решение. Больше всего в этой ситуации хотелось бы знать именно её мнение…
— Ты ещё не знаешь маму… В нашей семье она единственный и непревзойденный полководец. Ни дать, ни взять — Жанна д’Арк! И мне пришлось в свое время с затяжными боями и переменными успехами отвоевывать независимость. Но это все-таки я, а у Сашеньки характер помягче, и удастся ли ей повторить подобный подвиг… Честно говоря, я считала, что родители с годами немного поумерили воинственный пыл. Видимо, ошиблась…
— Ладно… Давай о чем-нибудь другом, жизнеутверждающем… — попросил пилот, заранее подходя к плите и карауля момент готовности напитка.
— О другом… — совсем тихо повторила Настя, — у нас с Максом опять все наперкосяк. Кажется, поругались…
— Вот видишь… И нужны тебе ещё лишние проблемы — наши с Александрой…
— Они не могут быть лишними. Макс, ты, Сашенька… Кто ещё для меня ближе вас?
Влад, на сей раз, вовремя снял с огня турку и обернулся к столу, чтобы налить кофе в приготовленные чашечки. Девушка сидела, опустив голову на сложенные на столе руки, и беззвучно плакала. Искренняя жалость и сострадание к этому милому человеку, внезапно охватили душу. Сколько сделала она для того, чтобы у них с Сашей родились и окрепли большие чувства друг к другу… Увидев хрупкие, вздрагивающие плечи Анастасии, Берестов присел рядышком на стул и обнял её.
Вряд ли нужны были какие-то слова. Они и так все прекрасно понимали. Врач ещё долго, не поднимая головы, роняла слезы на рукава светлой кофточки. Летчик, слегка поглаживая её ладонь и глядя в одну точку, размышлял о своем…
* * *
В начале следующей недели экипажу командира разведывательного звена предстоял первый, после длительного перерыва, маршрутный полет над морем. Как всегда забежав в кабинет Насти, он уселся напротив и в ожидании окончания обязательных процедур медицинского контроля, по-дружески интересовался у той настроением и обстановкой в семье.
— Вроде, чуть получше… — неуверенно ответила девушка, отчего-то пряча глаза.
— Зашли бы с Максом в гости. Я его сто лет не видел, — предложил Владислав.
— Обязательно зайдем…
— Во Владивосток в выходные не собираетесь? Могу подбросить и составить компанию…
— Может быть, пока не решили… — почти прошептала она, глядя в окно.
— Девушка, что-то у тебя не так. Признавайся, в чем дело. Могу я тебе помочь?
— Влад, милый… — Анастасия положила свою ладонь поверх его, и посмотрела прямо в глаза, — от Сашеньки пришло письмо…
— Да? И что же пишет?.. — приподнятое настроение перед долгожданным полетным заданием в миг куда-то исчезло, выражение лица стало печальным и немного озабоченным.
