— Ричард! — полным боли и скорби голосом произнес Марк Беллингем.
— Пойдем, Мабри! — позвал Шон, явно наслаждаясь увиденным. — Ребята сами разберутся.
— Господи, Шон, ну что ты натворил? — прошептала Мабри, но писатель не ответил, и вскоре Ричард остался вдвоем с Марком, единственным своим верным другом, в опустевшем холле огромной квартиры писателя.
— Что ты собирался с ней сделать, черт побери? — сдавленным голосом спросил адвокат.
— У тебя же есть голова на плечах — сам догадайся.
— Только не говори мне, что ты просто хотел удовлетворить свою низменную похоть. Я не поверю.
— Похоть, да еще низменная, это совсем не просто, — загадочно ответил Тьернан.
— Не играй со мной в кошки-мышки, Ричард. Я хочу знать — что ты задумал? Чего добиваешься? Она невинная овечка — не смей втягивать ее в этот омут!
— Никто ее никуда и не втягивает, — усмехнулся Тьернан. — Может, мне просто захотелось попробовать этот роскошный кусок женской плоти? У тебя уже была такая возможность пару дней назад — теперь настал мой черед.
— Ах, ты хочешь доказать мне свое превосходство? — возмутился Марк. — А мне-то казалось, что я пребываю в твоей тени. — В голосе его прозвучала нескрываемая горечь. — По меньшей мере так всегда было. Так вот, знай, Ричард — она мне отказала! Из-за тебя, теперь я в этом не сомневаюсь. Что ты ей наговорил? Рассказал, наверное, что я женат?
Тьернан позволил себе едва заметно улыбнуться. Слепая и бешеная ярость, кипевшая в его крови, немного поутихла. Он уже смирился с фактом потери Кэссиди. Временной, разумеется. Рано или поздно они с ней снова останутся наедине, и вот тогда уже никто и ничто его не остановит.
— Но ведь это правда!
— Черт побери, Ричард! — вскричал адвокат. — Через три недели нас разведут, и ты это прекрасно знаешь! Это уже никак не назовешь нерушимыми супружескими узами. Но это ты, наверное, ей не объяснил, не так ли?
— Я упомянул, что семейная жизнь у тебя не сложилась, — промолвил Ричард.
— Не сложилась, — эхом откликнулся Марк. — Так ты называешь обломки моего брака! Черт бы тебя побрал, Ричард! Ну зачем она сдалась тебе? Ты, похоже, всерьез решил увести ее от меня.
— С какой стати? — Брови Тьернана вздернулись. — Ты ведь не серийный маньяк, который сначала овладевает женщиной, а затем убивает. — Он не повышал голоса, понимая, что так скорее заведет своего друга.
— Да, я не маньяк, — процедил Марк. — Как, впрочем, и ты.
— Откуда ты это знаешь?
Марк покачал головой.
— Зря ты так, Ричард. Забываешь, что я знаю тебя как облупленного. Куда лучше, чем кто-либо другой. Кэссиди понадобилась тебе для осуществления какого-то замысла, а отец ее с тобой заодно. Я хочу знать, Ричард, нет, я настаиваю, скажи наконец правду: для чего она тебе понадобилась?
— Я бы еще раз посоветовал тебе пораскинуть мозгами, но не уверен, что это приведет к чему-нибудь путному. Когда мне понадобится что-то от Кэсси, ты узнаешь об этом вторым — обещаю. После, разумеется, самой Кэсси, — любезно добавил он.
— Черт бы тебя побрал, Ричард, — ведь я люблю ее! — в отчаянии вскричал Марк.
— Как, уже? — изумился Тьернан. — Ну и прыткий же ты малый, Марк. Поскольку, как ты выразился, Кэсси тебе отказала, то сколько же раз вы виделись? Два, что ли? Только не говори, что влюбился в нее с первого взгляда.
— Ты просто глумишься надо мной! — взвился Марк. — Глумишься и злобствуешь.
— Кто — я? — изумился Тьернан. — Тогда извини. Младая любовь пробуждает в моей душе циника.
— При чем тут младая любовь, любовь с первого взгляда и прочая дребедень? — в отчаянии всплеснул руками Марк. — Я просто имел в виду, что зря ты впутываешь Кэссиди в свою игру. В свои темные делишки.
— Почему ты так уверен, что мои делишки непременно темные? — полюбопытствовал Тьернан. — По-моему, они вовсе даже невинные.
— Что тебе от нее надо?
— Если так уж хочешь знать, Марк, то я отвечу: не твое собачье дело! — С этими словами Тьернан резко повернулся и зашагал по коридору, но Марк выкрикнул ему вдогонку:
— Предупреждаю, Ричард, если ты задумал недоброе по отношению к ней, то я умываю руки. Тебе придется подыскивать себе другого адвоката. Пусть он с тобой помучается!
— Я рассчитываю на тебя, Марк, — проронил Тьернан, не оборачиваясь. Он уже удалился, а его прощальные слова, окрашенные неясной угрозой, еще висели в воздухе.
Тьернан направился прямиком к комнате Кэссиди. Оказавшись перед дверью и будучи уверен, что та заперта, он негромко постучал. Дважды — так стучала Мабри.
Через несколько мгновений дверь распахнулась, и перед ним предстала Кэсси — бледная, зареванная, убитая горем.
— Мабри… — начала было она, но тут узнала его, и голос ее оборвался.
Кэссиди попыталась было захлопнуть дверь перед его носом, но Ричард оказался проворнее; он просунул ногу между дверью и косяком, а затем, оттолкнув Кэсс плечом, решительно проник в спальню. Он прикрыл дверь и хотел было запереть ее на ключ, но затем, взглянув на Кэссиди и сообразив, что она уже на грани истерики и может завопить благим матом и позвать на помощь, отказался от своей затеи.
— Уйдите! — приказала она, не глядя на него. Тогда Тьернан взял ее двумя пальцами за подбородок и приподнял ее голову, заставив посмотреть себе в глаза.
— Я ведь не знал, что они придут, — сказал он.
— Неужели? — переспросила Кэссиди, вложив в голос всю свою язвительность и недоверие.
— В противном случае я пригласил бы вас в отель. Если Тьернан рассчитывал ее шокировать, то добился своего — щеки Кэссиди вмиг стали пунцовыми.
— Я бы никуда с вами не пошла, — заявила она.
— Возможно, — тихо промолвил он, склоняясь над ней. — Скажите, Кэссиди, но только ответьте правду: что случилось бы между нами, не вернись они так некстати домой?
— Я бы очухалась, — поспешно ответила Кэссиди. — Пришла в себя. Я уже давно перестала играть роль покорной и согласной на все жертвы, Ричард. Как ни старался мой отец, но я научилась уважать себя как личность.
— И вам совсем не свойственна импульсивность? Вы не знаете, что такое порыв души? Зов сердца? Влечение плоти? Неужто вам никогда не доводилось заглушать голос разума, прислушиваясь к велению сердца?
— Мое сердце тут ни при чем, — отрезала Кэссиди. — И говорим мы с вами вовсе не о любви, а о голом сексе. Я самая обычная женщина из плоти и костей, и мне свойственны все женские желания и недостатки. А вот вы, Ричард, — настоящий мастер своего дела. Маэстро.
— В каком смысле?
— Я имею в виду искусство соблазнять. Совращать женщину, дразнить ее, кружить голову. Приучать подчиняться вашей воле. Вы прекрасно изучили мои слабые стороны. Откуда у вас такой талант?
