Она тряхнула головой, прогоняя видения. Надо о чем-то говорить, а то в голову невесть что лезет.
Он усмехнулся.
– На танцы ходила до седьмого класса, – Динка поежилась, от моря тянуло ощутимой прохладой. Макс заметил и поднялся, помогая ей встать.
– И я ходил. До девятого.
– И на танцы, и в музыкальную школу, и на борьбу. Мои родители старались занять нас с сестрой на полную катушку, так что мы ходили куда только можно.
– Была, – Домин поддерживал ее, пока она застегивала босоножки. – Она погибла вместе с родителями. Разбилась на машине.
– Я слишком долго избавлялся от этого шлака, которым они забили мою голову, – теперь его голос звучал совсем отстраненно, – мне пришлось все переосмыслить и переоценить заново. Это было… непросто. Идем, Дина, возьмем такси, я с ног валюсь. И ты, смотрю, устала.
Динка кивнула, ухватилась за его ладонь обеими своими, и они направились к стоянке такси.
Глава 17
До отеля ехали молча. Максим сел к водителю и за всю дорогу на Динку даже не взглянул. Он поднялся с ней до номера, но заходить не стал, остановился у порога.
– Ты ложись спать, я спущусь вниз.
– Куда ты, Макс?
– Узнаю, есть ли свободные номера. Будь здесь. Если найдется номер, я переночую там, – он круто развернулся и направился к лестнице.
– Постой, зачем тебе еще один номер? – само собой вырвалось у Динки.
И прозвучало как насмешка после той битвы, что она устроила ему по приезду. Макс усмехнулся, и это получилось достаточно зло.
– Чтобы сдержать слово, Дина.
И ушел. Она растерянно смотрела ему вслед, затем закрыла дверь. За то, что Домин вновь любезно предоставил в ее распоряжение душ, а сам испарился, Динка была очень признательна. Хотелось побыть с собой наедине, чтобы привести в порядок мысли и чувства, и хоть как-то с ними определиться.
Но думать о том, что Максим проведет эту ночь неизвестно где, оказалось неожиданно неприятно. Не говоря о том, что в отеле наверняка не ощущалось недостатка в услугах умелиц, желающих скрасить одиночество, да и просто снять напряжение привлекательному, платежеспособному парню.
Она стояла в душе под прохладной струей и пыталась разобраться в раздиравших ее противоречиях. Ее безумно тянуло к Максиму, тянуло до цветных точек в глазах. И в то же время внутри что-то заставляло отчаянно сопротивляться и наглухо отгораживаться от него Великой Китайской Стеной. Знать бы еще, что именно.
Их танец окончательно ее добил. Воспоминания о том, как Максим держал ее и вдавливал в себя, как плавил ее глазами, словно она олово, растекающееся каплей от одного прикосновения раскаленного металлического наконечника, и сейчас пронизывали тело невидимыми иглами.
Его руки будили самые неизведанные чувства еще когда она проснулась там, в машине. Динка словно впервые увидела эти руки, уверенно держащие руль, и ей безумно нравилось просто лежать и на них смотреть.
А прикосновения были в сто раз пронзительнее. На танцполе они доводили ее до дрожи в коленях, его жесты были непривычно властные. Решительные. Собственнические. Никогда она не ощущала ничего подобного, может быть, потому что ее избранники были ей ровней?
Максим был абсолютно другой. Уверенный в себе мужчина, знающий себе цену, привыкший к беспрекословному подчинению. Он распространял вокруг себя флюиды такой гремучей смеси силы и превосходства, которая просто вынуждала хлопнуться на спину, поджать лапки и вилять хвостом.
Но вот его отношение к ней по-прежнему оставалось для Дины загадкой. Максим всего-то один раз сказал, что она нравится ему еще тогда, в самом начале, когда открытым текстом предложил содержание. И все. С тех пор он много чего говорил, но ни разу не сказал то, что ей так хотелось услышать.
Он то изображал из себя заботливого папочку – «Дина, не сиди на холодном», «Дина, позавтракай», «Дина, оденься теплее». То подшучивал над ней, как в эту странную поездку, и тогда его «радость моя» и «милая» звучали больше, как умилительные прозвища домашней зверушки.
Домин предлагал ей жить в его доме, приставил надзирателем Тимурчика и чуть не придушил, когда она обратилась за деньгами к Алексею, а не к нему. Но о том, как он к ней относится, Дина так и не услышала.
Иногда она ловила на себе его взгляд – то задумчивый, то настороженный, то изучающий. К несчастью, телепатия не входила в список многочисленных Динкиных талантов и способностей, потому, о чем Максим думал в это время, для нее оставалось загадкой. Вполне возможно, он прикидывал, где лучше поужинать или вообще спал с открытыми глазами.
Как бы ей ни хотелось, Домин не выглядел влюбленным. Заинтересованным – да, увлекшимся – возможно, но не более. А ей теперь было мало одного интереса, хотелось стать для этого мужчины особенной. Единственной. Незаменимой.
Теперь Дина совсем по-другому воспринимала рассказ Алексея о женщинах, выстроившихся в очередь к постели Максима. Взять, к примеру, девушку, которая пробралась к Домину в дом после первого свидания, а он выгнал ее на улицу и выбросил из окна ее вещи.
Может, она так же, как и Дина, влюбилась в Макса и решила таким оригинальным способом завоевать его расположение? Не зная еще, чего можно ожидать от этого черствого железобетонного сооружения.
Динка лично убедилась, что этот мужчина способен с легкостью отвернуться от женщины, которая стала ему по каким-то причинам не интересна. И впервые думала об этой незнакомой девушке с сочувствием, потому что в любой момент могла оказаться на ее месте.
Слишком свежими были воспоминания о том, как он выставил саму Дину, швырнув на комод деньги и приказав убираться из его дома. И что бы он потом ни говорил, у нее никак не получалось избавиться от этих отвратительных воспоминаний.
Да, ей не хватило духу отказаться от Максима, когда он спросил прямо. Но в любом случае их странные, неопределенные отношения должны либо прекратиться, либо перейти на другой уровень.
Совсем другой. Такой как их танец – безумный, захватывающий, страстный. Прекратить отношения ей не под силу, зато чтобы их продолжить, достаточно сделать всего один шаг.
Дина совсем замерзла под прохладным душем, даже пальцы на ногах свело. Добавила горячей воды и направила на себя горячие струи.
Она ощущала себя на краю пропасти, у самого обрыва. Казалось, слышно даже, как камни летят из-под ног, исчезая в бездонной глубине. И пока она стоит, у нее есть шанс. Сделать шаг назад, ухватиться за какое-нибудь растущее рядом деревце или, в крайнем случае, за чью-то руку.
Но если она сделает этот шаг, шаг навстречу Максу, назад дороги не будет. Она рухнет в пропасть и обратно уже не выберется.
