от самой себя. Несколько раз даже хотела собрать вещи и сбежать, чтобы перестать быть такой.
Издалека тишину прорезает знакомый рев мотора, но у нее не хватает сил подняться. Гэри заезжает в гараж, а Флоренс задерживает дыхание, прислушиваясь: он хотя бы приехал один?
Когда он появляется на пороге, мрачный, уставший, она облегченно выдыхает: один. У него закатаны рукава, и сильные мускулистые руки, которые он держит в карманах, сейчас не привлекают, как обычно, а только больше пугают.
– Привет. – Флоренс из последних сил пытается улыбнуться.
Гэри поворачивается, только сейчас замечая ее. Делает пару шагов вперед и грузно опускается на пол рядом.
– Что опять случилось, Фло? – спрашивает он устало, откидываясь назад и поднимая взгляд к потолку. – Что ты придумала теперь?
– Придумала, да? – Это звучит до отвратительного обидно. – То есть я только все придумываю?
– Я не в настроении, – обрывает он ее вопрос, – скажи, что произошло в этот раз.
– Почему ты ее так защищаешь?
Флоренс поворачивает голову, чтобы видеть его лицо. Гэри тяжело вздыхает в ответ, но так и не смотрит на нее.
– Потому что ты нападаешь. И я не понимаю, какого хера ты делаешь. – Его голос становится тихим и угрожающим. В нем не остается ни намека на привычное тепло. – И я прямо зол на тебя, Фло, еле держусь. Так что давай ты просто расскажешь, что случилось, и мы спокойно поговорим.
Как только она ему скажет, он разозлится еще больше. Ей и самой сложно вменяемо объяснить себе, почему это получилось именно так.
Это не она. Не она. Она никогда так не делала, никогда такой не была. Это просто не Флоренс Мендоса, это какая-то истеричка внутри.
Хотя он ведь тоже раньше не был таким.
– Где ты был сегодня? – спрашивает она, тут же жалея о своем вопросе.
– Исправлял то, что ты наделала. Пайпер ревела, а нам нужно было собрать презентацию для завтрашней встречи. Так что я собирал презентацию вместе с ней.
Пальцы сами собой сжимаются в кулаки. Теперь на нем чувствуется чужой запах – сладковатый, цитрусовый. Ее запах.
– Вы так долго собирали презентацию?
– Ты точно хочешь продолжать эту тему? – Гэри поворачивается к ней. Даже в темноте видно, как его глаза горят недобрым огнем. – Фло, ты не уйдешь от этого разговора, в этот раз тебе придется мне все объяснить. Что она тебе сделала? Или тебе надоело ругаться со мной, и ты решила доебаться и до нее?
Дышать становится сложнее, горло перехватывает, а в глазах скапливаются слезы. Слышать, как именно он с ней говорит, слишком больно. Когда Гэри успел стать таким чужим?
– Ты защищаешь ее, – снова произносит она, теперь скорее себе, – не меня. Ее.
– Она на тебя не нападала.
– Ты не знаешь. Ты не слышал, как она со мной говорила.
– Я слышал, как она говорит с сотней других людей. И если ты сейчас будешь рассказывать мне, что защищалась…
Гэри угрожающе качает головой.
– Объясни мне все, Фло. Я правда пытаюсь тебя понять, и ты пока не помогаешь.
– Я думаю, ты с ней спишь.
Он застывает, сверлит ее взглядом.
– Это второй раз. Я второй раз слышу это от тебя. Нет, я с ней не сплю.
– Но ты проводишь с ней много времени. И относишься к ней не так, как к остальным.
– Если мне придется в третий раз говорить тебе, что я не сплю с Пайпер и не собираюсь, я передумаю на этот счет. Меня бесит, когда меня обвиняют в том, чего я не делал. Тебе будет легче, если я это сделаю? Легче будет сделать из меня злодея?
– Прекрати, пожалуйста, – просит Флоренс.
Его слова ранят так глубоко, что сердце как будто заливает кровью. Слезы катятся по лицу бесконтрольно, и она даже не пытается это прекратить. Перед глазами встает заплаканное лицо Пайпер.
Флоренс никогда ни к кому не испытывала столько ненависти, сколько к ней. Стоит только подумать, что Гэри будет с ней, и воображение начинает подбрасывать ужасные картинки.
Не в состоянии больше выдержать его взгляд, она обнимает колени и прячет лицо в них.
– Помнишь ту ночь? Когда ты уезжал в Марокко? Я знаю, что она привезла тебя домой.
– Два месяца прошло. Ты сейчас мне решила сказать? – звучит его голос издалека, но все еще не смягчается. В нем даже не появляются нотки вины. – Да, я вызвал ее и попросил забрать меня, я не мог вести машину. Кому мне было звонить, тебе?
– Я бы тебя забрала.
– И пилила бы еще сколько? Месяц?
– Прекрати, – повторяет Флоренс, борясь с желанием заткнуть себе уши.
– Не понимаю, чего ты от меня хочешь, честно. Чего тебе не хватает? Я ни разу тебе не изменил. Я ни разу даже ни на кого не посмотрел. Но стоило мне найти себе ассистента, который не отчитывается тебе, как я поел и посрал, ты как с катушек съехала.
Гэри тяжело вздыхает. Она молчит: нечего ответить.
– Я ведь ни разу в тебе не сомневался. Что тебе еще от меня нужно? Или опять эти твои идеи о том, что делают правильные пары?
– Нет, – резко отвечает Флоренс. – Просто я не понимаю, почему ты ей доверяешь, а мне нет.
– Посмотри на меня.
Она поднимает голову и встречается с его пылающим яростью взглядом. Гэри не двигает ни одним мускулом, но все его тело так напряжено, что становится ясно: он понял.
– Гэри…
– Куда ты залезла на этот раз?
– Я не…
– Куда, Фло?
Говорить становится слишком сложно. Она пытается отвести взгляд, но Гэри хватает ее за подбородок и заставляет смотреть ему в глаза. От страха у Флоренс сводит ноги. Еще ни разу он не был таким.
– Куда. Ты. Залезла? – повторяет он медленно.
– Твой телефон, – шепчет она в ответ.
Он резко убирает руку и поднимается. Расстегивает рубашку, но видно, что получается плохо, так что он останавливается на середине и стаскивает ее через голову. Все, что может Флоренс сейчас, – молча наблюдать и мысленно молиться, чтобы кипящая внутри него злость не вылилась ни во что… серьезное.
Гэри нарезает круги по гостиной, ничего не говоря. Он словно загнанный в клетку лев: злится, пытается найти выход, но ничего сделать не может. Быть его клеткой – худшее чувство в мире.
– Я не готов дальше говорить. – Он останавливается у лестницы, ведущей наверх. – У меня завтра сложный день, так что… Сама объясни себе, что так делать нельзя.
Он не произносит больше ни слова, просто поднимается наверх. Флоренс слышит скрип двери в
