Вера улыбнулась. Она была в курсе того, что истинной блондинкой подругу сестры делало аккуратное применение краски фирмы «Лореаль Париж», а характер Ира имела весьма прагматичный.
— Что-то не так? — уточнил Сергей.
Не желая выдавать чужих секретов, Вера взяла в руку прядь своих каштановых волос и, продолжая улыбаться, вздохнула:
— Значит, нам, несчастным, надеяться не на что?
Тот смешался, горячо и бестолково известив:
— Я вовсе не имел в виду! Вы очень даже… просто я… ну…
Вера, не выдержав, засмеялась.
— Главное, не переживайте, Сережа! Не могут же все женщины на свете быть в вашем вкусе — боюсь, это было бы слишком.
— У вас создастся обо мне странное впечатление, — пытаясь быть ироничным, недовольно произнес Сергей. — Я вовсе не всегда так себя веду. Подозреваю, за короткое время нашего знакомства я сказал больше бестактностей, чем за все последние годы всем остальным женщинам, вместе взятым.
— Неужели вы действительно считаете, — почти посерьезнела Вера, — что я сейчас способна принимать близко к сердцу подобные пустяки? Только сейчас и понимаешь, какой ерундой обычно забиваешь себе голову, из-за какой ерунды начинаешь переживать. Только бога гневим, честное слово!
И, испугавшись, что ее слова напоминают нотацию, сменила тему.
— А вы не хотите сделать живопись своей профессией? Я, конечно, мало в ней понимаю, но, по-моему, вы рисуете очень здорово.
— Ну, я все же закончил Академию и некоторое время был свободным художником.
— И что, не понравилось? — удивилась Вера.
— Даже самому свободному человеку надо что-то есть, — пояснил Сергей. — Желательно ежедневно. Наверное, гений может быть счастливым, голодая, а я нет. Вот я и вспомнил о своей первой специальности. Тем более, Величко платит весьма неплохо. Ну, а теперь я и вовсе у него в долгосрочной кабале.
— В каком смысле?
— Купил в кредит эту квартиру и теперь отдаю всю зарплату, а живу на проценты. Впрочем, для своих процент дают очень высокий, так что не бедствую. При всей любви к родителям, в моем возрасте пора жить отдельно.
«Особенно если кроме родителей любишь сразу многих блондинок», — подумала Вера.
— Значит, Андрей ссорился со всеми, — вновь сменила тему она. — А с кем-нибудь особенно? Рита и Марат называли Николая Петровича, Ксюша и Марат Влада. Но я не знаю, кому можно верить. Например, у Ксюши со Владом явные нелады, она могла и нарочно его подставить.
Сергей кивнул.
— Влад сам виноват. Стоит оказать Ксюше минимальное внимание, и она буквально расцветает. Ну, а если постоянно по любому поводу сообщать женщине, что она дура, трудно надеяться на хорошее к себе отношение. Конечно, Влад ее умнее…
— Постоянное употребление английских слов свидетельствует не об уме, а только об отсутствии вкуса, — не выдержав, съехидничала Вера. Влад ее достал.
— Парень помешан на Америке и мечтает туда уехать, но пока не получается. Он Величко какой-то родственник и надеялся, что работа будет синекурой. Сидел да целыми днями готовился к экзаменам на международные сертификаты, душой уже там, среди властителей мира, снисходительно презирая нас, грешных, остающихся здесь. А потом на него навесили дела Андрея, и он озлился.
— Он сказал, — Вера замялась, — что Ксюша и ваши зарубежные партнеры… ну…
Сергей засмеялся.
— Я понял! Верочка, вы не знаете жизни. Влад любит называть бедную девочку проституткой, но все гораздо сложнее. Она победила на конкурсе красоты. Ну, сразу счастье до небес и высокие мечты. Вот явится режиссер из Голливуда или Ив-Сен Лоран и в восторге пригласит к себе. В крайнем случае, к ее ногам упадет мультимиллионер, предложив законный брак. Ан нет! Никому до нее нет дела, а если и делаются предложения, то вовсе не о законом браке. А обычная жизнь уже не по ней. Ну, не сигаретами же ей торговать с лотка, правда? Николай Петрович практически успел вытащить ее со дна. Он вообще мужик хороший. Да, Ксюша не прочь приработать дополнительно, тем более, что обычно платят сразу обе стороны — и клиент, и Величко. А любимая ее книга — «Интердевочка». Там, если не ошибаюсь, некий иностранец женился на путане? Вот Ксюша про каждого своего партнера и думает — это он, тот самый принц, который женится. Блажен, кто верует!
— Наверное, вы правы, — согласилась Вера. — Но меня удивило… понимаете, она до определенного момента вела себя нормально, а потом вдруг то ли обиделась, то ли насторожилась. В общем, стала неискренней.
— Да? И что за вопрос вызвал такую реакцию?
— Кажется… да, точно, про имитацию голосов. В смысле, про эту Лизкину способность. Понимаете, я хотела понять, кто именно сообщил о ней милиции. Ну, не сами же они дошли до этой мысли, правда?
— То есть вы думаете, что Ксюша? Да, ее допрашивали первой. Но с чего бы ей докладывать про это ментам?
— Вот именно.
Сергей схватил идею на лету.
— Вы полагаете, сообщил тот, кто знал всю правду? Знал, что во время этого звонка Андрей был уже убит. То есть сообщивший и есть убийца… Но у Ксюши алиби. Она была на работе, и Николай Петрович тоже. А я, кстати, нет. Я поехал домой дописывать вот этот портрет. Причем уже без модели, так что подтвердить некому. Интересно, есть хоть кто-нибудь из наших, кого из-за алиби можно заведомо отмести?
— Элеонора Павловна была в налоговой.
— Это когда?
— В понедельник. Она так сказала.
— Вообще-то в налоговую она ездила во вторник. Это я точно знаю!
— Да? Может, в понедельник не успела попасть? Там бывают очереди?
— Чтобы она да не успела? Хотел бы я поглядеть на того несчастного, который откажет Элеоноре Павловне в приеме. Точнее, на его жалкие останки.
— Интересно, — заметила Вера. — А я еще удивилась, почему она мне покорно ответила, не нагрубив. Значит, обманула. Зачем?
Сергей пожал плечами.
— Вроде бы, как раз с нею у Андрея особых конфликтов не было. Поругивались, конечно. Он ей слово, она ему два. Мне казалось, оба получали немалое удовольствие. Но, конечно, Лизу она терпеть не может. А тот человек, который все это сделал… он ведь должен ненавидеть не только Андрея, но и Лизу. Ее даже больше, чем его.
— Почему больше?
— Ну, Андрея он мог убить не из ненависти, а по каким-то другим соображениям. Предположим, если это Элеонора Павловна, так чтобы скрыть свои аферы по работе. К примеру, если она надувала Величко, ей бы это даром не прошло. Он — мужик крутой и не посчитался бы с родственными связями. Я вам скажу такую вещь, Верочка… только это между нами. Когда Марат меня сюда устраивал, он прямым текстом сказал: «Тебя, Серега, берут программистом — вот и программируй, а в чужие дела не лезь. Зачем тебе лишние неприятности?» Я и не лезу. Пусть занимаются, чем хотят — мое дело сторона. А Элеонора Павловна, она бухгалтер, на ней ответственность. У нее больше возможностей — но больше и риска.
