— О чем ты задумался на этот раз, Макс?
— Ни о чем. Честное слово, ни о чем.
На самом деле он думал о том, что ему хотелось бы переложить на свои плечи часть груза, давившего Сару; еще больше ему хотелось повернуть время вспять — так, чтобы их встреча с Сарой произошла еще до суда; но больше всего ему хотелось надавать самому себе пощечин. Впрочем, это никогда не поздно будет сделать.
* * *
Макс поднял голову, обвел глазами фасад дома Карстерсов и негромко присвистнул. Это был настоящий старинный дом, не испорченный никакими новомодными переделками — массивный, сложенный из толстых каменных плит, с башенками по углам крыши. Как мало сохранилось таких домов в спешащей за веком Англии!
— Когда его построили? — благоговейно спросил Макс.
— В конце шестнадцатого века, — ответила Сара. — Раньше он принадлежал одному купцу, виноторговцу, но потом тот разорился, и дом перекупил мой отец.
— Великолепный дом!
— Ты так считаешь? Подожди, Макс, сначала посмотри его изнутри. Предупреждаю заранее, там тоже все по-старому. — Что именно?
— Все. Многие считают, что в этом доме неуютно. Нет самых простых удобств.
— Но тебе этот дом нравится?
— Я была счастлива здесь когда-то, — просто ответила Сара.
В это время открылись двери и в их высокой арке появилась фигура дворецкого. Следом за ним выбежали слуги.
Пока выгружали багаж, Сара называла каждого из них по имени и для каждого находила несколько теплых слов. Макс стоял чуть поодаль, наблюдая. Сара отдавала слугам распоряжения и, казалось, не торопилась войти в дом, несмотря на сильный дождь.
"Боится войти внутрь? Почему?” — гадал Макс.
Наконец Сара отдала последние распоряжения и, сгорбив плечи, повернулась лицом к родному дому. У Макса подкатил комок к горлу.
— Возьми меня за руку, — сказала Сара.
— Я не боюсь встречи с твоими родственниками, — заметил Макс.
— Ты — нет. А я боюсь.
Макс ободряюще улыбнулся, и Сара, немного оттаяв, улыбнулась ему в ответ.
— Я знаю, — сказала она, — ты приручишь их всех за полчаса.
Они миновали маленькую прихожую и попали в просторный холл. Здесь их ждали. Четыре человеческие фигуры стояли так неподвижно, что могли бы показаться статуями. Родственники Сары оказались красивыми — каждый на свой лад. Сара вскинула руки, сделала несколько шагов вперед, и только тогда неподвижные фигуры одновременно ожили.
— Сара!
Звонкий голосок, разорвавший тишину, принадлежал Люси, которую Макс определил для себя как интересную юную шатеночку в белом муслиновом платье.
— Сара, — голос Люси дрогнул, — я думала, что ты уже никогда не вернешься домой. Я так соскучилась по тебе, Сара!
Она подбежала первой и уткнулась личиком в плечо Сары.
"Она сказала правду”, — подумал о Люси Макс, глядя на то, как Сара обнимает младшую сестру. Он окинул беглым взглядом напряженные фигуры Саймона и Мартина и сосредоточился на женщине, которая не могла быть никем иным, как Констанцией.
"Как не идет к ней это слово — мачеха”, — подумал Макс.
Констанция выглядела слишком молодо, не верилось, что у нее трое взрослых детей. Пожалуй, она выглядела не старше Сары. У Констанции была великолепная гладкая, без единой морщины кожа, тонкие, как и у дочери, черты лица и пышные блестящие темно-каштановые волосы.
Фигура у Констанции была под стать ее лицу — точеная, изящная, туго обтянутая палевым шелковым платьем.
Да, чувствовалось, что эта женщина умеет себя держать и знает себе цену.
— А это, — обернулась Сара, — человек, который сделал меня самой счастливой девушкой на свете. Прошу любить и жаловать — лорд Максвелл Уорт, мой жених.
Шевельнулись тонкие брови, зеленоватые глаза загорелись, и Констанция повторила, с удовольствием произнося вслух:
— Лорд… Лорд Уорт.
— Правильнее сказать, лорд Максвелл. Лорд Уорт — мой отец. Пока он жив, этот титул принадлежит ему.
— Очень, очень рады вас видеть, — пропела Констанция. Максу хорошо был знаком и этот тон, и этот взгляд. На него уже не раз смотрели такими глазами, узнав о том, что он не только молод и красив, но еще и знатен. И тип женщин, к которому принадлежала Констанция, тоже был хорошо знаком Максу. Такие женщины всему на свете предпочитают мужское общество и любят быть центром всеобщего внимания. Подруг у таких женщин не бывает никогда.
— Восхитительно, — улыбнулся Макс и слегка прикоснулся губами к руке Констанции, протянутой для поцелуя.
Затем он поцеловал ручку Люси, и девушка зарделась от смущения, быстро отдернула руку прочь и нервно хихикнула. Потом Макс повернулся к молодым людям и учтиво поклонился им.
— Вы, как я понимаю, Саймон, — сказал он. — Как поживаете, Саймон?
Саймон ничего не ответил, только коротко поклонился в ответ.
— А где же Анна? — спросила Сара, оглядываясь.
— Занята в церкви, разумеется, — ответила Констанция, не сводя пристального взгляда со старшего сына. — Она у мистера Торнли, нашего нового викария. Я говорила ей о твоем приезде, но не уверена, что она помнит об этом. Ты же знаешь Анну.
— Ничего, — сказала Сара, — к ужину-то она в любом случае должна вернуться.
— Будем надеяться. Правда, она теперь в церкви бывает чаще, чем дома. Они там готовят какой-то благотворительный вечер. Впрочем, это не должно так уж сильно удивлять тебя, — пожала плечами Констанция. — Анна взрослая женщина и сама решает, как ей жить. А с нами она почти не разговаривает с того самого дня, как ты сбежа.., я хотела сказать, с того дня, как ты уехала.
В наступившей тишине Макс увидел, как сильно побледнела Сара.
— Сара, — негромко предложил он, — хочешь, я пошлю за ней кого-нибудь из слуг?
— Зачем? — очнулась Сара.
— Привести ее.
— Нет, нет! Пустая трата времени. Пойдем, Макс, я лучше покажу тебе твою комнату.
Они в молчании поднялись вверх по лестнице. Когда они были уже наверху, снизу, из холла, до Макса долетел звук, похожий на всхлип. Макс понял, что это была Констанция. Затем у него за спиной негромко, невнятно забубнили голоса.
«Мачеха сломлена, — подумал Макс. — А падчерица?»
И он уставился в спину Сары, продолжая идти вслед за своей невестой. Куда? Бог весть.
Сара вошла к себе в спальню и тихо прикрыла за собою дверь. Горничной она сказала, что чемоданы могут немного подождать. Больше всего Саре хотелось сейчас побыть одной.
Она машинально сняла с себя промокшую накидку и перебросила ее через спинку кровати. Подошла к окну и выглянула наружу. Перед нею расстилались луга, убегавшие вдаль, к синевшему на горизонте лесу, над вершинами которого проступали шпили Стоунли.
