– Умеешь удивить, – взглянув на молодого человека, она сделала глоток мохито. Приглушённый свет спрятанных в стенах светильников загадочными бликами отражался на их лицах. – Спасибо тебе за эти дни, мой добрый друг Тимур.
– Только друг? А можно мне надеяться…
– Тимур, не начинай… – Анна встала, уже поздно, надо идти.
У подъезда её дома они расстались. Аня с опаской ждала пылких поцелуев, но Тимур лишь поцеловал девушке руку долгим-долгим поцелуем. Взглянул в глаза. И ушёл, не оглядываясь. «Так просто, да? – подумала Аня, разочарованная его быстрым уходом. – Раз, и исчез». Но что-то подсказывало ей, что, скорей всего, она ещё не раз увидит эти весёлые, лукавые глаза.
– Мам, что мне делать с Тимуром? – спросила Аня, когда Алина зашла к ней пожелать спокойной ночи. – Он такой хороший, – её лицо просияло, – с ним у меня совсем не получается грустить. Я счастливая с ним…
Алина присела на край дивана, задумалась, золотистый свет жёлтого торшера, падающего ей на лицо, сделал его совсем молодым.
– А ты не торопись. И слушай своё сердце, оно не обманет…
– Да молчит оно, перегорело, – девушка приподнялась с подушки, прижалась к маминому плечу. – С Женей чувствую себя виноватой, хоть и не понимаю, за что. Это так… – она пыталась найти нужное слово и не находила. – Неправильно это. Тяжело.
– Решение придёт само. Жизнь расставит всё по своим местам. По правильным местам. А пока забудь обо всём. Просто живи, – Алина поднялась, поцеловала дочь в щёку. – Спи спокойно, родная моя.
* * *
Его старые часы, ровесники прошлого века, хрипло пробили три. Не спится, опять не спится… Сидя у окна в опостылевшей коляске, которая, тем не менее была его ногами и требовала уважения, Ян смотрел на спящий город. Его судьба выкинула очередной кульбит, преподнесла царский подарок. Сестра… Вдруг нашлась, умная, красивая, добрая. И в горячечном бреду не могло Яну такое чудо привидеться. Теперь в каждой минутке его жизни живёт счастье. И всё по-другому отныне будет, он начнёт бороться за свою здоровую жизнь с новой силой. Но если б только это?! Чудесная девушка вернулась, сказала, что его будут лечить в далёком и страшно дорогом Израиле. Вот так! Он согласился. Не раздумывая. Когда-нибудь, Ян вернёт ей все деньги, на него потраченные. Дело чести…
Ну, и какой тут сон может быть!
Анастасия, появившаяся в тот же день, отправилась с ним за загранпаспортом и там, в этой многолюдной конторе, куда-то бегала и добилась, ссылаясь на его состояние, досрочного оформления документа. Иногда люди с ограниченными возможностями бывают всемогущи…
Надо попробовать уснуть. Ян подрулил к дивану, опираясь руками, перекинул туда своё тело. Сильные руки – главные помощники калеки. Он иногда называл себя этим беспощадным словом, бил себя такими жёсткими словами, чтобы быть сильней в этой суровой жизни, так не полюбившей его с самого детства…
Утро разбудило его солнечным светом, радостно бьющем в окно, и треньканьем дверного звонка. Звонок заливался соловьём, предсказывая хорошие вести от хорошего человека, стоящего там, за дверью.
Это была она, его родная душа, его Надежда. В прямом и переносном значении этого великого слова.
– Разбудила? – спросила она, глядя в его заспанное лицо. Весёлая и оживлённая, Надежда расцеловала брата в щёки, крепко обняла, окончательно смутив парня. – А я с та-а-кими новостями! Идём пить чай, – девушка быстро сбросила пальто и потрясла пакетиком с заварными пирожными, – сейчас расскажу всё по порядку.
На кухне она загремела чашками, доставая их из шкафчика, и этот привычный звук согрел Яну сердце, захлестнул его волной любви к этой девчонке. «Какое счастье, – в сотый раз подумал он, – что это чудо появилось в его жизни».
– Так вот, – Надежда взглянула ему в лицо, когда они устроились за столом, обнимая руками свои чашки с горячим чаем, – получен утвердительный ответ из клиники! – Она добавила торжественности в голос и громко произнесла: – Тебя ждут!
– Чёрт, как здорово! – Яну хотелось вскочить – трудно усидеть на месте, узнав такие хорошие новости, в минуты радости он словно забывал о непослушных, мёртвых ногах. – Какая же ты умница, сестрёнка!
Надежда подробно рассказала ему о письме, полученном из Израиля. Необходимо выполнить ряд требований, несложных, но повозиться придется, оформляя нужные бумаги, визу, страховку. Кашлянув, Ян поинтересовался, сколько будет стоить его будущее здоровье, и с волнением ждал ответа.
– О деньгах не беспокойся, – Надежда назвала сумму, показавшуюся Яну нереально большой.
– Да на эти деньги космический корабль запустить можно! – тоскливо произнёс расстроенный донельзя парень, он отвернулся, чтоб девушка не видела его возмущённого лица.
Надежда не стала ему говорить, что также была поражена этой безбожной суммой, хотя бы потому, что денег на её счету явно недостаточно. Она не рассказала Яну и о том, что вместе с Анастасией они уже посетили три благотворительных фонда, помогающих инвалидам. Им нигде не отказали, нет, но обещанных денег нужно было ждать годами. «Очередь», – говорили им дамы с ухоженными лицами и разводили руками.
– Ладно, не хмурься! – девушка вскочила, обняла его за плечи. – Мы всё равно победим!
– Надь, у меня есть деньги, немного… Отложил на чёрный день, – он уткнулся ей в живот, благодарный за эту ласку, за её доброту и веру в лучшее. – Спасибо тебе большое…
– Прекрати! Это тебе спасибо, что ты есть. Одной на свете, знаешь, как плохо?
– Ты удивишься, но мне это знакомо.
Она засмеялась, Ян тоже заулыбался, почему-то стало легко на душе. И желание встать на ноги охватило его с новой силой, ведь впереди, в беспросветной тьме его жизни, кажется, забрезжил рассвет. Едва заметный, он будет набирать силу, разгораться ярким светом победы. Главное, верить…
Глава 14
Он закончил обед, аккуратно положив нож на тарелку и едва коснувшись губ белоснежной салфеткой. Всё-таки Богдэн – замечательный повар, его сармале сегодня – верх совершенства. Дожидаясь счёта, посмотрел в окно, настолько прозрачное, что, казалось, в огромные рамы забыли вставить стёкла. Вид дворца Чаушеску, громады, раскинувшейся вдали, всегда вызывал у мужчины желание пофилософствовать. История семьи диктатора, этого гения Карпат, а особенно его страшная смерть вместе с женой, всегда занимали мысли мужчины. Что это было – неотвратимое наказание, настигшее человека за его неправильные деяния по закону бумеранга? Или случайное стечение обстоятельств, которые можно было избежать? Может ли зло остаться безнаказанным?
«Старею», – подумал мужчина, отгоняя пугающие мысли. Он расплатился по счёту, принесённому симпатичной официанткой, старательно улыбавшейся ему; за эту улыбку он добавил к нужной сумме несколько лей. Закурив сигарету, откинулся на кресле, стряхнув невидимую пылинку с лацкана модного пиджака. Ещё одно дело нужно сделать, прежде чем он покинет уютный ресторан.
Подтянув к себе Нокию, лежащую на краю стола, мужчина пощёлкал по кнопкам, прижал аппарат к уху.
– Докладывай, – сказал грозно, услышав «алло» на том конце линии.
– И ты смеешь мне такое говорить, самоубийца? – выслушав ответ, процедил он зловещим шепотом, бросив телефон на стол.
Что-то разладилось в цепочке его агентуры. Посмели не выполнить его задание, мерзавцы! Разве мало он им платит, спросил он себя, добавив пару непечатных слов? И Антонов исчез, сбежал, гадёныш, говорят, эмигрировал в Америку. Надо ехать туда, да, надо сделать всё самому. Сколько он не был в России? Лет девять, десять? Последнее дело – и всё! Будет жить с лёгкой, безгрешной душой… Всё-таки в мысли о неотвратимости наказания что-то есть…
Идя по бульвару вдоль застывших фонтанов, отдыхающих до первых майских тёплых дней, он думал о России, стране, перечеркнувшей его жизнь. В этой стране жила Катерина Светлова, которая посмела не полюбить его в ответ, которая сломала его судьбу своим нелюбящим, равнодушным сердцем. Он боготворил её, бросал к её ногам цветы и бриллианты, но девушка, откидывая назад красивую голову, смеялась ему в лицо, растерянное, глупое от любви и смущения…
