Ознакомительная версия.
Маша сидела на траве и глубоко дышала, позволяя солнечным лучам согревать ее и без того разнеженное тело. Нога ныла, но без кеда болела куда меньше. Делать было ничего не надо, Гончаров взял все в свои руки, и выпустить это из них обратно было бы невозможно. Оставалось только наслаждаться жизнью, пока сильный и умный мужчина все решит за тебя. Может быть, даже отпустит домой. После такого дня Маша была совсем не против уйти пораньше. Вот только, неожиданно для нее, она совсем не хотела остаться одной. В компании Гончарова было увлекательно.
Интересно, что ее так притягивает в нем?
Николай расхаживал рядом с Машей, разговаривая по телефону. Кажется, с Семенычем, прорабом, которому он отдавал распоряжения на весь остаток дня. Оказалось, что на поле нету аптечки, что совершенно потрясло Гончарова, и он ругался как черт. Затем подъехала машина, и он достал из багажника маленький автомобильный набор. С самым серьезным и даже торжественным видом Гончаров стянул с Машиной ступни когда-то белый, а теперь окровавленный (надо же) носочек и приступил к дезинфекции раны.
– Как вы умудрились? – спросил он, совершенно игнорируя Машино попискивание. – Порез весьма глубокий.
– Наступила на стекло. Ай!
– Понятно, – хмыкнул Гончаров. – Не дергайтесь, Мария Андреевна. А к доктору обратиться в голову не приходило?
– Это просто царапина. Мне ужасно неудобно, – умудрилась вставить Маша между непрерывными разговорами Гончарова. – Бросьте вы со мной возиться.
– Бросить вас тут? – улыбнулся Гончаров. – Не уверен, что вы даже до нашей избушки доковыляете.
– Доковыляю я, не волнуйтесь.
– Ну, знаете, я лучше не буду рисковать. Все-таки вы лежите на моем поле, под моей защитой, к тому же вы – мой сотрудник, так что я за вас отвечаю. Вдруг вы меня потом засудите?
– В каком мире вы живете? – пораженно воскликнула Маша. – Засужу? За то, что я по собственной дури порезалась осколком стакана?
– Вы не представляете, из-за чего порой люди судятся, – вздохнул Гончаров, и в его интонациях чувствовался богатый опыт. Маша кивнула. Конечно, у него есть опыт. С ним небось куча обманутых всяких бизнес-партнеров судится. Наверняка безуспешно. А кто берет на себя чересчур много, тех вообще… Маша вспомнила россказни Павлика о том, что Дон Корлеоне вообще мог просто пристрелить неудобного коллегу. Сейчас, когда Гончаров переносит (опять!) Машу в машину на руках, в такое трудно поверить. Невозможно поверить! Но – кто знает! Отчего-то же ведь молодой и сильный Гончаров хромает, верно? Что там таит его темное прошлое? И все же приятно, когда тебя чуть ли не каждый день носят на руках. Гончаров усадил Машу на заднее сиденье и сам устроился рядом с нею.
– Вам удобно? Давайте я подложу что-то вам под ногу. Развернитесь-ка, я подвинусь.
– Да все со мной нормально. Вы придаете этому такое значение, а ведь это просто порез.
– Вы просто слишком молоды, Мария Андреевна, чтобы в должной степени ценить собственное здоровье. Вам кажется – необоснованно, между прочим, – что с вами ничего плохого не может случиться. Однако это не так, и чем раньше вы начнете беречь себя и относиться внимательно к тому, что из вашей единственной правой ноги льет кровь, тем лучше.
– Куда мы едем? – поинтересовалась Маша сухо, потому что после такой отповеди она просто не знала, что еще говорить. Да-да-да, она маленькая и глупая, а он – умный и взрослый. Однако это он постоянно хромает, а не она. И черт его знает почему, между прочим. Если верить Павлику, то Гончаров не относился серьезно не только к здоровью, но и к жизни других людей. Так что чья бы корова мычала.
– Как куда? – удивился Николай. – В больницу.
– В больницу? Зачем? – забеспокоилась Маша. – Я не хочу в больницу. Вы же уже помазали все зеленкой.
– Вы шутите? Я должен убедиться, что с вами все в порядке.
– Да не буду я с вами судиться. Это просто царапина. Отправьте меня домой, я могу вам написать расписку, что вы не имеете никакого отношения к моему ранению. – Маша против воли говорила с ехидной, злой интонацией.
– Как бы не так. Даже если ваше «ранение» было получено не на поле, именно мое распоряжение вынудило вас ходить пешком весь день, и, таким образом, именно я ухудшил ваше положение.
– Вы не знали.
– И что? – пожал плечами Гончаров. – Мы едем в больницу, и вы, Мария Андреевна, ничего не можете с этим поделать. Ни-че-го. Вам понятно? И потом, почему это вас настолько не устраивает, в конце концов?
– Вы всегда так командуете? – фыркнула она, не желая признаваться, что просто-напросто боится больниц. Да, вот так! Дочь двух докторов, потомственная, можно сказать, медичка, Маша боялась больниц, крови и человеческих страданий, которые, если видела, чувствовала как свои собственные. Отчасти из-за этого Маша никогда бы не стала врачом. Но об этом она никогда никому не рассказывала.
– Странно, что вас это удивляет. – И Гончаров демонстративно отвернулся и уткнулся в свой планшет, открыв, кажется, программу с письмами. Маша решила не отставать от него и достала из сумки свой смартфон. Там, совершенно неожиданно для себя, она обнаружила два пропущенных звонка – оба от Роберта.
Мамма-миа!
Она вообще забыла о Роберте, а ведь он, наверное, вернулся в Москву. И позвонил ей!
– Что-то случилось? – спросил Гончаров, но Маша отвернулась и замотала головой. Сначала она хотела отложить разговор с Робертом до более подходящего момента, но затем вдруг поняла, что нет и не будет более подходящего момента, чем сейчас, учитывая то, как бесит Роберт Гончарова. А побесить его сейчас Маше ой как хотелось. Так что шальная мысль возникла сама собой, и на губах у девушки заиграла улыбка. Она нажала на набор номера и прижала телефон к уху.
– Алло. Роберт? – спросила она негромко, но так, чтобы было, конечно же, слышно Гончарову. И немного более теплым, бархатным тоном, чем нужно для разговора с коллегой. – Ты уже прилетел?
– Маша, привет! Я только что вернулся с выставки, а тут узнаю такое. Ты что, действительно теперь там, на объекте? – Голос Роберта, такой знакомый, такой почти родной, заставил Машу заволноваться.
– Да, я тут. Как ты съездил?
– Ничего, нормально. Промок только. В Берлине льет дождь, представляешь? Слушай, ты сможешь мне переслать те материалы, что ты сделала для «Раздолья»? Нужно нам как-то встретиться. – Он сказал об этом так непринужденно, но Машино сердце стукнуло. Он хочет встретиться…
– В любой момент, как скажешь. Когда, как думаешь? – Маша буквально чувствовала жгучий взгляд Гончарова, но делала вид, что даже не замечает ничего.
Ознакомительная версия.
