Ознакомительная версия.
– В любой момент, как скажешь. Когда, как думаешь? – Маша буквально чувствовала жгучий взгляд Гончарова, но делала вид, что даже не замечает ничего.
– Так, дай подумать… – задумался Роберт. – Ты мне пока все вышли, я посмотрю, а потом мы с тобой договоримся, ладно? Давай так?
– Хорошо, – кивнула Маша, постаравшись скрыть разочарование. Роберт отключился, разговор закончился, и конечно, когда Маша перевела взгляд на сидящего рядом Гончарова, увидела в его темных глазах усмешку.
– Принц от рук отбился? – спросил он, даже не скрывая улыбки. – Совсем зазнался, по Европам раскатывая?
– Что вы понимаете? Роберт – он творец, талант! – буркнула Маша. – Вы его совсем не знаете.
– Талант? Да? Вы так считаете, действительно? – спросил Николай довольно холодно.
– А вы уверены в обратном? Почему? Потому что не разделяете его вкусов? Актуальное искусство часто остается непонятым или даже вызывает агрессию, – заступилась Маша.
– Когда мне говорят об актуальном искусстве, мне хочется швырнуть в кого-нибудь стаканом. Но я хочу сказать, что мне не нравится ваш любезный Роберт тем, что он помешан на собственной персоне, никого не замечает и не желает делать того, что не идет на пользу его драгоценному имиджу.
– Это не так! – возмутилась Маша, хотя где-то в глубине души она вдруг почувствовала неприятный укол правды, отрезвляющего холода. Роберт, конечно, всегда думает о собственном имидже. Только никогда Маша не считала, что это плохо.
– Это так. И если вы думаете, что работа с ним может пойти на пользу вашей собственной карьере, то вы ошибаетесь.
– Почему?
– Потому что, если вам посчастливится сделать что-то по-настоящему стоящее, вы моментально перейдете из категории влюбленных поклонниц в конкурентку, и все изменится.
– Я вовсе не влюбленная поклонница, – пробурчала Маша, теряя аргументацию. Николай Гончаров мог бесить ее как угодно, мог командовать и подтрунивать, но одного у него не отнять. В людях и в том, как устроен мир, он разбирается куда лучше Маши. Что, если он прав? Что, если Маша совсем не знает Роберта?
– Нет? – спросил Николай с неожиданной серьезностью, но ответить Маша не успела. Они подъехали куда-то, бог его знает куда. Было ясно одно: это не обычная городская больница, а какая-то частная клиника. Невысокое, этажа в три, белое здание было обнесено сплошным каменным забором, украшенным искусственным камнем. Машина остановилась напротив автоматических ворот, и Маша увидела название клиники, что-то на английском. Охранник высунулся из окна, и водитель показал ему какое-то удостоверение.
– Где это мы? – спросила Маша с опаской. Она не любила больницы в целом, а к частным клиникам относилась с еще большим предубеждением, с молоком матери усвоив, что в частной клинике врачи всегда только и думают, как бы денег заработать.
– В надежном месте, – бросил Гончаров, а Маша с еще большим изумлением наблюдала, как к их машине подкатили кресло-каталку для инвалидов.
– Что за глупости! – возмутилась Маша. – Я и сама могу дойти. И вообще, я прекрасно себя чувствую и не нуждаюсь в таком…
Она даже не нашла слов для этого облака заботы, которой ее окружили услужливые и улыбающиеся люди в белых халатах. Ехать в кресле было странно, но если отключиться от мысли о том, что это кресло для тех, кто не может ходить, то было даже интересно. Необычное ощущение – катить руками колеса, объезжая такие неожиданные препятствия, как дорожный люк, в котором, оказывается, тут же застревает кресло. И требуется дополнительное усилие, рывок, чтобы его сдвинуть. Впрочем, долго Маше играть с креслом не дали, помогли, покатили внутрь, в белоснежное помещение с красивыми картинками на стенах. Помимо Маши, тут было, может быть, еще пациента два, так что врачи, кажется, даже обрадовались ее приходу.
Интересно, во сколько это удовольствие обойдется Гончарову? А вдруг он потом это вычтет из ее зарплаты?
«Тьфу, что за дурацкие мысли».
– Что же вы сразу-то не обратились? – сетовал хирург-травматолог, осматривая Машину ногу с такой тщательностью, словно ей грозила реальная угроза. – Порез совсем рядом с артерией. Поэтому такое сильное кровотечение. Ногу нагружать нельзя.
– Совсем? – ахнула Маша.
– Вам нужно воспаление?
– Нам воспаление не нужно! – вместо нее ответил стоящий рядом Гончаров.
– Я наложу повязку, и пускай девушка посидит на больничном хотя бы пару дней. Все должно затянуться, но порез в таком неудобном месте – будет постоянно травмироваться при ходьбе, так что нужно подождать.
– Ага, значит, на работу нельзя? – спросила Маша, и Гончаров рассмеялся в голос.
– Не знал, что вы еще и актриса хорошая. Это прозвучало так, словно вы по-настоящему расстроены.
– Но… я думала… парк и слушания… – растерялась Маша. Она вдруг поняла, что и тут Гончаров оказался прав. Она действительно расстроилась от перспективы просидеть дома в одиночестве целых два дня. Ее сумасшедшее приключение – оно нравилось ей. И эти разговоры с местными жителями уже разожгли ее воображение, она невольно ловила себя на мыслях о разных вариантах и стилях для парка. Она собиралась, как только доберется до нормального компьютера, который как раз привезли прямо на поле, посмотреть современные тенденции в парковом строительстве. Парк «Сокольники» в этом смысле казался Маше плохим примером для подражания, там было много минусов, и прежний подход к отдыху казался Маше устаревшим. Пару раз за лето они со Степочкой и Соней ездили в парк Горького: на концерт в Зеленом театре в первый раз и на пляжный волейбол во второй. Теперь Маша припоминала, как понравился ей парк, в сравнении со всем, что она видела прежде. Нужно почитать, посмотреть. Хочется работать.
Вдруг Маша поймала себя на очевидной мысли, что работать-то вообще-то можно и дома. Что мешает?
– Какое трудолюбие и преданность делу, – рассмеялся Гончаров. – Доктор, а если девушку будут привозить и увозить и вообще носить на руках, ей можно будет работать?
– Ну, если только на руках, – улыбнулся доктор, обрабатывая рану.
– Мечта сбылась! Вы будете доставлены к месту службы, только вот по лесам вам пока бегать не придется. Но почему-то я уверен, что на разбор всей той техники, что вы заказали, у вас уйдет не меньше двух дней.
– Вы просто не начальник, а мечта! – в тон ему ответила Маша, выкатываясь из кабинета. Назло ему она сама прокрутила колеса своего кресла, не дав ему помочь. Со стороны это могло выглядеть, как будто человек на инвалидной коляске пытается скрыться от погони.
Ознакомительная версия.
