штате, как ценного сотрудника. Он любил рассказывать о себе. Ему нравилось хвастаться. Как будто за этим хвастовством, он хотел скрыть свою болезнь. Елена в какой-то момент почувствовала к нему некие симпатии. Так как он задерживался до позднего вечера, она его угощала пирожными собственного производства. Это была ее роковая ошибка. Родион очень быстро привязывался к людям, особенно добрым. В Елене он увидел идеал женской красоты и стал намеками заигрывать с ней. Надо отдать ему должное. У него приударить за женщиной получалось неплохо. Елена чувствовала себя виноватой, что своим поведением дала ему некий шанс. В одно из визитов Родион подошёл к Елене и прижав ее к полкам с архивами стал ее страстно целовать. Елена понимала, что этого допустить нельзя, все же сдалась своей страсти. Она также желала его и потеряв абсолютно голову отдалась ему. «Черт, черт, черт» – схватившись за голову Родион стал метаться из стороны в сторону. «Болван, ты тупица и бестолочь. Черт, черт, черт». Елена подошла к нему и обняв погладила его по голове. Родион заплакал как провинившийся ребенок. Не говоря ни слова, он ушел. Что я наделала, с ужасом осознала свой поступок Елена. Как я буду смотреть в глаза мужу?
В этот вечер Маттео приготовил любимое блюдо Елены – черные бобы в кисломолочном соусе. Она поела всего две ложки, отказалась ужинать, сославшись на головную боль. Лёжа в кровати Маттео, прижал Елену и захотел приласкать ее, но она отказалась от близости, все так-же сославшись на головную боль. Она чувствовала стыд и огромную вину перед мужем. Со слезами на глазах она уснула. На утро она решила поговорить с Родионом серьезно. Дождавшись его прихода, она попыталась объяснить ему, что это была ошибка и что она очень просит оставить ее и забыть. У Родиона на этот счёт были иные планы. Ему понравилось то, что было вчера и он готов был повторить. Она попыталась убежать и поднялась наверх, где можно было закрыть дверь на ключ, но он успел догнать ее и в очередной попытке овладеть ею. Елена так его оттолкнула, что он, пробив деревянное заграждение, полетел вниз со второго этажа и ударился головой об косяк дубового стола. Кровь фонтаном хлынула из раны. Елена попыталась помочь остановить кровь, но было все безуспешно.
К сожалению, Родион умер. Елена позвонила сразу 911 и сообщила о несчастном случае. Когда медики и эксперты прибыли на место, они узнали Родиона. Он был пациентом клиники для душевнобольных, и они знали, что в случае обострения его болезни он мог бы причинить себе увечье. Елена объяснила, что Родион приходил не раз и она замечала за ним странности в его поведении.
В последний его визит он стал без умолку материться, выбежал на крыльцо второго этажа и разрушив деревянное заграждение упал вниз и ударился головой об косяк дубового стола. Рассказ выглядел правдоподобно и поблагодарив Елену, они уехали, забрав несчастного Родиона. Ведь это я его убила, ведь это же так, я убила. Елена винила себя в случившемся. Елена ничего не рассказала Маттео, но она решила вернуться на прежнюю работу в музей. Маттео стал замечать, что Елена изменилась, стала замкнутой. Раньше улыбка не сходила с ее лица, а теперь он мог видеть ее улыбку довольно редко и с какой-то грустью на лице. «Может нам всем отправиться на отдых? " – предложил Маттео. «Хочешь, дорогая, мы поедем на твою родину, в Санкт Петербург? » Елене показалась эта идея замечательной, и она с удовольствием приняла предложение. Да и детям своим она хотела показать свой город и дом, где когда-то она жила. Они прилетели в Санкт-Петербург летом, в июне. Стояли белые ночи и Маттео с детьми поражались необычайным явлениям. "Когда наступит ночь? "– все время повторяла Урсула. "Так это и есть ночь"
– отвечала Елена.
«Да, но ночью должно быть темно»– все никак не могла угомонится Урсула. Елена показала Маттео дом, где она жила. Ему показалось, что Санкт-Петербург намного красивее Мюнхена, особенно в период белых ночей. Эта поездка немного заглушила переживания Елены, и она стала забывать о том несчастном случае с Родионом. Одно ей не давало покоя. Ей тяжело было хранить тайну. И вот она решила рассказать всю правду Маттео. И будь, что будет. Так будет справедливо и честно перед ним и перед детьми. Набравшись смелости она обратилась к Маттео. «Я должна тебе признаться, чтобы снять с себя груз вины, который преследует меня» – начала Елена.
«О чем ты говоришь. Что ещё за вина твоя? » – с удивлением смотрел на нее Маттео.
«По моей вине умер человек. Все произошло случайно, и я не хотела его убивать. »
«О чем ты? Продолжай. »
«Помнишь, когда я пришла на день рождения Урсулы к Вам. Это был первый мой визит к тебе? Так вот, когда вышла от вас на улицу, ко мне подошёл незнакомец и предложил укрыться под зонтом. Мы шли в одном направлении и мы пошли вдвоем под зонтом. Потом, когда я дошла до подземного перехода, мы расстались. Но одно обстоятельство меня встревожило. Он представился Родионом так же, как звали моего прежнего мужа. Я остановилась в переходе и не знала, что мне делать. Домой я не хотела идти. Я решила вернуться к тебе, но Родион стоял под зонтом на том месте, где мы расстались. "Вы наверно не знаете куда идти? " И он предложил пойти к нему. Я согласилась, но я выяснила, что это был душевнобольной человек с «синдромом Туретта». Елена рассказывала Маттео все подробности и что произошло потом, когда он появился у нее на работе и как она изменила Маттео и наконец, как она столкнула его и он, упав со второго этажа, умер. Для Маттео услышанное оказалось шоком. Он не мог поверить, что Елена, которую он так благословлял, могла изменить ему. Было уже поздно, и он предложил пойти спать, отложив разговор на завтра. Когда они легли, то оба, не разговаривая друг с другом не могли заснуть и каждый думал о своем. Молчание без сна продолжалось два часа и в один момент одновременно они заговорили друг с другом.
«Я виновата перед тобой! Я виновата в убийстве! Я, я, я…! » – плакала Елена.
Он успокаивал ее – «Я люблю тебя дорогая. Что было, то было и в его смерти не вини себя. Ты защищалась, как могла. Произошел просто несчастный случай. Не плачь. Дай я тебя обниму»
Елена ещё больше разрыдалась, но это были слезы благодарности, слезы облегчения. Они обнялись и
