попыталась представить Громилу голым и с женщиной. Отчего-то только вместо посторонней особы, я сама оказалась в его объятиях…
«Чертовщина какая-то», – подумала я, испугавшись, что Никита подслушал мои фантазии.
Между тем, Громила продолжал выжидающе смотреть на меня. Его либо не устроил мой ответ, либо он ждал, что я выставлю Никиту на время разговора за дверь.
– Что? – не могла я взять в толк чего он ещё хочет.
– А может быть, ты сам у меня спросишь? – возмутился между тем Никита.
– Нервный какой-то у тебя сотрудник, – вынес вердикт Громила и посмотрел на своего дружка. – У тебя случайно телефона психиатрической больницы нет?
– Ты что, шутник? – вспылил Никита и неожиданно предостерёг: – Лучше побеспокойся для себя о телефоне травматологии…
– Никита! – попыталась его одёрнуть я.
Но бывший полицейский, что говорится, завёлся.
– Клоуны! – негодовал Никита и вопрошал: – Что о себе возомнили?
– Так! – протянул громила и сделал вывод: – Вижу, разговора не будет.
– Не будет! – ошарашил Никита.
Громила посмотрел на меня и спросил:
– Так это и есть твой представитель?
– Догадливый! – съязвил Никита и приказал парням: – Пошли прочь!
– Ну, смотри! – предостерёг громила, направляясь к выходу.
Он демонстративно плюнул прямо под ноги. У меня всё внутри скрутило. Я поморщилась. Мне даже показалось, что новенький ламинат зашипел от слюны негодяя.
– Зря ты так, – бросил на ходу дружок Громилы.
Я задохнулась от негодования, которое из меня вытолкнул страх за последствия такого поведения Никиты. Ещё на меня произвело впечатление предостережение, брошенное напоследок. Кто бы, что не говорил, а вот дикция и голос у такой категории людей поставлены. Мне стало бы не по себе, даже если бы он таким тоном просто сказал: До свидания!
– Что ты наделал? – проговорила я и опустилась в кресло.
– Ничего, – буркнул Никита.
– Они ведь не отстанут.
– Для них хуже.
– Ты что, меня собираешься караулить теперь? – спросила я с надеждой.
– Зачем? – удивился Никита и тут же заверил: – Они сами скоро придут и раскрутятся на статью.
– Какую статью? – не сразу поняла я о чём речь, а когда до меня дошло, что он имеет в виду уголовную, то сразу нашлась и пошутила: – Ты имеешь в виду за моё убийство?
– Они не решаться даже тронуть тебя пальцем, – успокаивал он.
Отчего-то именно от этих слов, меня охватила тревога.
– Откуда ты знаешь? – спросила я, пытаясь говорить ровно и так, словно мне нипочём такие передряги. Но голос дрогнул.
– Потом всё объясню, – пообещал Никита, посмотрел на часы, и устремился к выходу, бросив на ходу: – До вечера!
Я не могла взять в толк, зачем Никита потащил меня на ночь глядя в офис.
Вернее я понимала, что это связано с дневным визитом бандитов, но не более…
– Что ты задумал? – допытывалась я, готовая его убить.
Меня всегда приводили в бешенство косноязычность, намёки и тайны… Впрочем, как и любую другую женщину.
– Ты ключи взяла? – спросил он, в который раз игнорируя мой вопрос.
– Взяла! – ответила я, уже ощущая как всё внутри трясётся.
Между тем, мы въехали на стоянку.
– Приехали, – зачем-то объявил Никита, словно я не видела, и надавил на тормоз.
Я посмотрела на другую сторону улицы. В окнах моей будущей штаб-квартиры горел свет. Но пока не было охраны, я его и не выключала. Надежды на сигнализацию, никакой. Тем более, договор с полицией тоже ещё не заключила. Красть по большому счёту нечего. Зачем платить?
– Для чего мы здесь? – повторила я очередную попытку узнать, что он задумал.
– Проверить хочу одну мысль, – ответил Никита уклончиво.
– Ты думаешь, эти двое придут, чтобы разбить окна? – попыталась я угадать.
– Не обязательно, – отвечал он и возразил: – Да и не эффективно.
– Тогда чего ты боишься? – допытывалась я и шутливо попросила: – Скажи, будем бояться вместе.
– Боюсь, что уже сегодня начнут пытаться создавать условия, которые вынудят тебя отдать помещения за бесценок, – признался он.
– Каким образом? – спросила я и поёжилась, отчётливо представив себя связанной и с утюгом на животе. Но эта картинка тут же сменилась другой. И вот я уже лежу на голой сетке кровати в каком-то подвале. Причём разбушевавшееся воображение даже придумало трубы под потолком, оконце, размером с ладошку и крысу… Низ живота болит, трусиков нет, а… Нет, я даже зажмурилась, пытаясь подумать о чём-то другом, но вдруг уж очень отчётливо ощутила там жало паяльника.
– Для этого, например, можно вынудить тебя вложить сюда пару раз хорошие деньги, – между тем, стал рассказывать Никита, не замечая моего состояния. – В конце концов, тебе это надоест, и ты откажешься от мысли делать это в третий раз.
– Как они смогут вынудить меня раскошелиться? – полюбопытствовала я, больше для того, чтобы не молчать и не узнала собственного голоса.
И так было ясно, что вложить деньги можно здесь только в очередной ремонт. А для этого бандитам надо свести к нулю уже проделанную работу строителей. Значит, затопить или устроить пожар.
– Можно поджечь, – между тем подтвердил он моё предположение.
Я сделала вид, будто удивилась.
– Но ведь мы в этом случае сразу на них укажем, – сказала я, на самом деле уверенная, что даже в этом случае будет архисложно связать утренних визитёров со свалившимися на меня несчастьями. – Неужели не боятся?
– А чего им боятся? – вопросом на вопрос ответил Никита и сам на него ответил: – Сплошь и рядом такие пожары. И следы замести милое дело, да и свалить на замыкание легко…
– Но почему ты решил, что они именно сегодня прийти должны? – не унималась я и зачем-то напомнила: – Мы ведь только утром говорили.
– Мы утром не говорили, а отправили их куда подальше, – уточнил он.
– Думаешь, подожгут? – гадала я, испытывая новый прилив страха. – Или взорвут?
Вопрос возник спонтанно, и я удивилась, что вообще рассуждаю на такую тему.
– Не исключаю, – интриговал между тем Никита.
– Я думаю, сегодня они ещё не созрели, – стояла я на своём лишь для того, чтобы он убедил в обратном.
Отчего-то у меня возникло чувство, что Никита что-то не договаривает. Или даже врёт и запугивает специально, чтобы скрыть что-то другое, более серьёзное. Нет, угрозы звучали убедительно. Но я уже достаточно тонко чувствовала его, чтобы не уловить какой-то подтекст…
– Я такой тип людей знаю, – заговорил Никита и стал объяснять: – Они когда злые, терпеть или ждать не могут.
– Так ты для этого их сегодня злил? – догадалась я.
– И для этого тоже, – подтвердил Никита.
– И для этого, – повторила я, ставя ударение на «и». – Значит, есть ещё какая-то цель?
– Злой человек делает ошибки, – объяснил Никита. – А если к этому прибавить тупость, то это гремучая смесь
