рядом с которой танцуют несколько пар.
– Кимберли, я не успел сказать, как рад твоему возращению.
Он подходит так близко, что еще несколько дюймов, и наши тела рискуют соприкоснуться. Джек устраивает обе ладони на моей талии, пока я неловко кладу обе руки на его грудь. На самом деле я хочу отстраниться, а еще лучше прекратить танец.
Но предупреждающий взгляд моего отца с другого конца гостиной останавливает меня от этой затеи. Математика всегда была моей сильной стороной. И трехминутный танец в компании Джека Блаунта не приравнивается к двухчасовому выговору от отца.
– Мы будем вместе учиться, – продолжает Джек. – Ты рада?
Опустив глаза, я глубоко вздыхаю. Не уверена, что я испытываю что-то похожее на радость. Как только мне исполнится восемнадцать, мой отец будет настаивать на замужестве.
– Эй, Кимберли, – Джек усиливает хватку на моей талии, его пальцы впиваются в кожу через тонкую ткань платья, заставляя поежиться. – Почему ты молчишь? Ты не рада, что мы будем вместе учиться?
Я собираюсь закончить разговор, ответив Джеку что-то нейтральное, а потом под каким-нибудь предлогом уйти. Мне не хочется с ним танцевать. Его близость и его прикосновения не доставляют ничего, кроме единственного желания – бежать.
Ба-бах!
Вдруг снаружи дома раздается оглушительный взрыв. Резкий грохот перебивает музыку и голоса гостей. Я вздрагиваю и тревожно оглядываюсь по сторонам.
Что случилось?
Ба-бах!
Гремит еще один взрыв, заставляющий дрожать стены. Я замечаю, как в высоких окнах гостиной, выходящих на задний двор, множество розовых искр окрашивают вечернее небо. Мои брови ползут вверх от увиденного.
Я знаю, что в конце вечеринки будет запущен салют. Но с какой стати он начался прямо сейчас?
Ба-бах!
Еще один оглушающий взрыв, но на этот раз он гремит совсем рядом с домом. Раздается звук разбитого стекла, после которого начинает визжать пожарная сигнализация. Женщины вскрикивают, мужчины выдают ругательства. Я отстраняюсь от Джека, который ошарашенно осматривается по сторонам.
Ба-бах!
В гостиной разбивается огромное окно от пола до потолка. Искрящийся фейерверк попадает в старинную скульптуру, установленную у основания лестницы. Осколки Богини Деметры разлетаются в стороны, пока тысячи стеклянных осколков усеивают светлый мраморный пол. Пространство начинает заполняться дымом, и гости испуганно бросаются к выходу.
– Кимберли, нужно убираться отсюда! – Джек пытается схватить меня за руку, но я отмахиваюсь от него.
Он уходит, а я остаюсь на месте, пытаясь справиться с подступающей паникой. Туман постепенно заволакивает все вокруг, но сквозь пелену я всматриваюсь в пространство заднего двора. Мое сердце опускается на дно желудка.
Мне мерещится, или я вижу рядом с фонтаном темный силуэт?
В воздух поднимается еще один залп и взрывается в небе. Сияние от фейерверков на несколько секунд освещает задний двор, становится ярко, как на стадионе под огнями прожекторов.
Теперь я могу с уверенностью заявить, чтокто-тостоит напротив моего дома. Он невозмутимо наблюдает за тем, как залпы фейерверков попадают в фасад и разрушают его снова и снова.
В суматохе криков и визгов я слышу, как отец громко выкрикивает мое имя. Он пытается найти меня в обезумевшей толпе, но я не отвечаю ему. Меня пронзает мощная вспышка гнева.Кто посмел запустить фейерверк в дом моего отца?
Вцепившись в юбку платья, я решительно направляюсь к выходу на задний двор и наконец выбираюсь из тучи дыма. Я оказываюсь снаружи, и прохладный воздух обволакивает каждый дюйм моей вспотевшей кожи. Раздается еще один взрыв, и я молюсь, чтобы он был последним. К несчастью, залп от фейерверка попадает в окно на втором этаже, и в одно мгновение языки пламени охватывают шторы.
Новая вспышка ярости пронзает меня. Я перевожу взгляд на проклятый силуэт, стоящий рядом с фонтаном. Он высокий, так как одного роста с фигурой льва, из пасти которого струится вода. Неизвестный одет в толстовку, прилегающую к его телу с широкими плечами. Его лица не видно, так как оно скрыто в тени капюшона, но почему-то я твердо уверена, что он смотрит на меня так же пристально, как и я на него.
И почему-то я твердо уверена, что это именно он устроил хаос.
В небе взрывается завершающий и по традиции самый яркий фейерверк. Я запрокидываю голову, наблюдая, как розовый шлейф от салюта оседает вниз, скользя по темно-синему небу. Одна часть меня хочет подбежать к неизвестному, чтобы выяснить, кто он. Но другая часть предупреждает меня, что это опасно.
Кто ты такой? Зачем ты все это устроил?
Вместо того, чтобы крикнуть, я остаюсь на месте и смотрю, как неизвестный вынимает зажигалку из кармана толстовки. Большим пальцем он снимает с нее крышку и щелкает по колесику. От горящего пламени освещается его нижняя часть лица.
У него острая линия челюсти и в меру полные губы. Я до сих пор не вижу его глаз, но все равно чувствую, как его взгляд обращен на меня. Словно лазерные лучи выжигают меня, отделяя от всего остального.
Жар подкрадывается к лицу, когда неизвестный высовывает кончик языка и медленно проводит им по губам. Его рот растягивается в мрачной ухмылке. Склонив голову, он бросает горящую зажигалку в фонтан, и языки пламени в миг охватывают водяную поверхность.
А потом неизвестный невозмутимо и спокойно уходит вглубь сада. Будто кто-то другой, а не он, оставил после себя хаос и разрушение.
– Иисусе, Кимберли! – рядом со мной возникает отец. – Пока я искал тебя, то чуть не поседел во второй раз!
Отец уводит меня в дом, который уже заполнен охраной. В какой-то момент я оборачиваюсь и смотрю на то место, где в последний раз видела неизвестного.
Но там уже никого нет.
Кимбирли
– О чем ты только думала, когда отправляла приглашения для Аматорио? – ругается отец, одновременно указывая водителю повернуть в сторону парковки перед главным корпусом академии.
Прошло больше трех дней, как праздничный фейерверк вышел из-под контроля. Кто-то повредил блок под батареей салютов, направил заряды на дом и поджег фитиль. Искрящиеся ракеты нанесли ущерб по значительной части фасада, выбили несколько окон и разрушили старинную скульптуру.
Однако отец до сих пор разглагольствует лишь на одну тему. О "чертовой семейке Аматорио".
– Я дружила с ними все детство, и мне захотелось их увидеть.
Я отвечаю на вопрос отца в сотый раз. И в сотый раз скрываю свой настоящий мотив. Из всей семьи Аматорио меня интересует лишь один.
Кэш.
В детстве мы были друзьями. Мы дурачились, лазили по деревьям, катались на велосипедах вокруг особняка Аматорио по сосновому лесу. Но
