вот и всё! Не стоит вспоминать. Я вот никак не мог понять, как такую красавицу никто не мог завоевать до меня.
– Допустим, ты меня ещё не завоевал, но первый шаг уже сделал. Вполне запоминающийся… Да много, кто. Но все быстро сдавались. Прельщали своими возможностями… «Феррари». Да твои друзья, если они из моего универа, тебе всё рассказали. Кстати, интересно, кому я обязана.
– Серёга Романюк, с пятого курса.
– Нет, не знаю. Я сама на четвертом. Мне недавно стукнуло двадцать лет, а меня уже дважды замуж звали.
– И ты? – строго спросил Антон.
– Двадцать лет! Боже ты мой! Я ещё нагуляюсь.
Антона передернуло. Но он быстро отошёл.
Весна!
– И что же это были за нахалы?
Марина рассмеялась.
– В среднем в два раза старше меня.
– Ты из той среды, где родители правят миром?
– Отец где-то чем-то правит. Я его почти не знаю, мы практически не видимся. Живу с мамой под её фамилией, владеющей по праву раздела имущества той долей мира, которая принадлежала ему до развода. Давно это было. Да и скучно.
Антон замолчал.
– Взбодрись, рыцарь. Ты украл одну из самых завидных невест Москвы.
– Нас не ищут?
– Я уже скинула маме сообщение. Тебе стоит быть более внимательным, похититель невест. Как вы всё это провернули?
Антон, ухмыльнувшись, кратко рассказал план действий.
– И твой рассказ зафиксирован. Ты совсем рассеян. Я ж на вас заявление написать могу, и вам, обещаю, мало не покажется.
Антона снова передернуло.
Марина остановилась и посмотрела на пруд, вдоль которого они шли. Антон последовал за ней.
– А чтобы ты сделал, если бы я вызвала полицию?
– Ты бы не вызвала.
– Почему?
– Ты уже сказала, что у твоей мамы много денег, и на это с нашей стороны не последовало никакой реакции.
– Не понимаю, к чему ты это.
– И то, что нам нужно, за деньги не купишь. И я со своими домогательствами на протяжении двух недель…
– Ну, допустим. Но в разуме у человека роится такое количество зла, что и это всё вышеперечисленное можно было бы посчитать планом. Ты не находишь?
– Ты любишь триллеры и детективы?
– Я частенько ужинаю с приятелями моей матери, ряд из которых в прошлом были партнерами моего отца, и уверена, что, чтобы ты не задумал, самую ужасную и страшную вещь, они способны тебя переиграть. Поэтому я их всех избегаю…
Марина весело засмеялась, сбросила босоножки и побежала босой по траве вдоль пруда в сторону заброшенной беседки.
– Как и избегаю их предложений о замужестве и прочей ерунде! Бежим туда!
Антон нагнал Марину в беседке. То было старое, обветшалое сооружение прошлого, а то и позапрошлого века. Но лавки сохранились. Массивная старая липа накрывала её сенью своей свежей зелени.
– Давай твои цветы, они уже не твои.
Антон не мог оторвать глаз от Марины.
– Что ты на меня так смотришь, будто мысленно раздеваешь.
– Я заворожен… Ну и действительно, не могу с собой ничего поделать.
– То есть раздеваешь. Видишь тучу, будет дождь.
– Нам есть, где скрыться.
– Да что ты так смотришь?
– Я не могу тебя видеть такой?
– Какой такой?
– Ты совсем другая, не та, что у института.
– Редко, когда получается расслабиться при ком-то. При тебе у меня получилось.
– Это мой плюс.
– Это твой стиль. Ты… За тобой нет какого-то умысла, кроме, конечно, умысла любого мужчины. Ты же был с женщинами?
– Бывало.
– Вот ты и не напряжен.
– Ты тоже крайне расслаблена… Прости.
– Антон, ты покраснел.
– Вот и дождь.
– Майский. Какой замечательный день! Меня выкрали, вручили цветы, мы сидим в беседке, начинается дождь. Молодой человек в меня влюблен. Ведь вы влюблены в меня, молодой человек? Очень стремительный век, скажу вам. Дождь усилился. Вы согреете меня, молодой человек?
Марина надела босоножки и встала перед Антоном. Тот робко обнял её. Марина рассмеялась.
– Мы близко знакомы уже почти день. Этого времени хватает, чтобы всё обо всём узнать, даже сделать предложение о свадьбе, жениться и развестись. Обними меня крепче, я не растаю.
У Антона закружилась голова. Он как можно крепче, и в то же время, нежнее обнял Марину. Марина посмотрела в его глаза своим голубым светом.
– Антон, – прошептала она.
Дождь усилился.
– Я вас люблю, – проговорил Антон и тут же зажмурился.
Марина рассмеялась, оставаясь в объятиях, успокоилась, по-доброму улыбнулась и мягко проговорила:
– Я запомню это, я буду думать об этом всю сегодняшнюю ночь. Я буду думать о вас, только о вас, молодой человек. О тебе. А ты?
– Я думаю о тебе уже месяц.
– Что ж ты меня сразу не украл?
– Я… Мне казалось…
Они так и стояли обнявшись. Дождь не прекращался.
– Даже не хочу знать, где мы. Так романтичнее. Именно, романтичнее. Ты не представляешь, как будут завидовать мои подруги, когда я им это всё расскажу, им-то всё по клубам тусить, а тут настоящая… природа… жизнь. Парень из чужого круга украл и признался в любви. Это просто уму непостижимо.
– Ты расскажешь своей маме?
– Нет, к этому она не будет готова.
– А отец?
Марина изменилась в лице.
– Пусть качает свою нефть, а к нам не лезет. Я уже и не помню, сколько лет прошло с тех пор, как он оставил нас ради бизнеса. Даже не пожалел половину состояния, ушедшего нам, да ещё и дивидендами кормит. Лишь бы его не отвлекали от его этой… чёртовой системы. Я его ненавижу и впредь прошу о нём не упоминать… – Марина остановилась. – А может, ты через меня к нему попасть намереваешься?
– Чего?
– Расслабься.
– Я даже не знал, кто ты.
– Помни о скрытом зле, роящемся в голове каждого человека. Так, а что это мы всё обо мне? Дождь вроде собирается покинуть сию обитель… Как мы назовем сию обитель?
– Я бы назвал её привалом влюбленных странников, но поскольку влюбленный тут один…
– Один, – подхватила Марина.
– Пока один, – парировал Антон, – пусть это будет просто пристанище любви. Антон не верил сам в то, что сам мог подобное сказать.
– Пора.
– Ты намерена покинуть обитель? – спросил Антон.
– Увы, мой рыцарь, для первого свидания достаточно. Ваша карета умчалась.
– Ничего страшного. – Антон достал телефон.
– Что ты собираешься делать?
– Вызвать такси.
– Мама моя! Этот человек меня нынче украл. Будем добираться по солнцу. Стоп.
– Что?
– Пока мы в обители, ты не хочешь ничего мне сказать.
– Хочу.
– Говори.
Антон немного помедлив, произнёс:
– Я тебя люблю.
Марина улыбнулась, наклонилась и чмокнула Антона в щечку. Тот же, к её немалому удовольствию, успел сорвать поцелуй с её губ.
