уже с чаем и печеньем расположилась Элизабет за просмотром сериала, с характерной музыкой эфир прервали очередные новости:
— Срочное сообщение. К нам в студию поступило множество звонков: пропавших девочек вместе с мальчиком-подростком видели по отдельности и вместе в разных частях Лондона. — Лениво слушая ведущую, Леона вдруг вспомнила, как Гамельн давал подросткам какое-то поручение: уж не это ли? — По последним сведениям, девочек засекли камеры на станции Юстон, а трое людей видели их в Клиссолд-парке. Дальнейшее местонахождение неизвестно. Если у вас есть сведения об этом — незамедлительно сообщите по номеру горячей линии.
А можно она позвонит Гамельну?..
Словно бы услышав это нестерпимое желание, Леоне позвонила Винтер с рабочего номера, пересказывая горячие новости: у них творился хаос и цирк! К Гамельну прямо во время занятия прорвались журналисты. Стали тыкать камерами, микрофонами, кидаться тысячью вопросов: «Правда ли, что вы похищали детей?», «Вас вела любовь к детям или жажда мести матерям?», «Хотели бы вы восстановить справедливость?».
Пока Гамельн стоял в ступоре, вперед вышел главный по собранию жильцов в здешнем районе: «Молодые люди, позвольте узнать, где ваши удостоверения и разрешения на съемку и интервью?», «Вы знаете, что находитесь на частной территории и нарушаете права собственника?», «А еще в курсе, что внедрение в рабочий процесс без предварительного согласования карается денежной компенсацией?». Еще и на значок о запрете фото и видеосъемки указал и потребовал фамилии с именами всех присутствующих.
— Эти журналюги сразу приуныли и напомнили сорок, ободранных бывалым котом. Так им и надо.
Леона прижимала телефон к уху и слабо-слабо на другом конце провода различала знакомую интонацию: Гамельн раскланивался перед старичками.
Полиция, судя по новостям, тоже ничего существенного не обнаружила. В специальном выпуске говорилось, что Гамельн, когда вышел из тюрьмы, временно жил у друга семьи, затем устроился на работу и снял квартиру. По барам не ходил, по бабам — тоже. Как примерный сын навещал раз в месяц мать. Короче, жил скучной жизнью человека, который осознал свою вину и исправился. Никаких пересечений и контактов с похищенными детьми: «Я похож на идиота?».
В следующий раз Винтер рассказала про еще один забавный эпизод, когда полицейские решили наведаться к соседке Гамельна. А потом удирали от единорожной дубинки как от чумы. «Это мой дом! Вы злые приспешники! Мой сосед знает радужный секрет, а вы — нет. И не узнаете. Эус! Гури! Памето!» Старички так вдохновились этой историей, что немедленно потребовали фанатку единорогов в свои ряды. Гамельн обещал передать ей листовку и приглашение. Но лучше бы та отказалась!..
* * *
Полицейские пришли и к Леоне: один пожилой с цепким взглядом и знакомым лицом, другой лет тридцати в очках и скучающий чуть более, чем откровенно.
— Леона Снайдер? Могу я задать пару вопросов? — разговор начал пожилой: его распахнутое удостоверение показывало, что отказ не принимается.
— Только недолго. Я надеюсь успеть на работу, — Леона покосилась на время в телефоне. — Проходите.
Пожилой полицейский поклонился и прошел в гостиную, а второй остался снаружи курить. Наверное, договорились действовать сообща.
— Как давно вы работаете?
— С девятого класса. В «Оксфаме». Вернее, сначала я там волонтерила, а после выпуска меня взяли в основной штат.
— Понятно, — полицейский умело и быстро осматривал дом, пользуясь перемещениями Леоны, которая потеряла бейдж. Пусть осматривает. Хоть до позеленения. Леона наворачивала уже круг третий. — А университет не тянете?
— Тяну. Но не хочу, — Леона, разозлившись, вывалила на стол все из сумки и стала перебирать кучу полезного хлама. А бейдж смирно лежал в наружном кармане, будто всегда там был.
— Понятно. Вы живете с матерью?
— Да, но планирую переезжать. Мама выходит замуж, а меня давно ждет взрослая самостоятельная жизнь.
— Значит, у вас все наладилось? Я рад. Вы не пытались поддерживать связь с другими детьми, вместе с которыми были похищены?
— У меня хватает друзей, — Леона зыркнула на полицейского так, как смотрела на мудилу, ляпающего про «прайд». — Шесть лет про них не слышала… С тех пор, как нас нашли в домике в лесу. А сейчас слышу из каждого утюга.
— Вы не думаете, что это снова действует Нельсон Салливан?
— Не думаю. Он не дурак. Зачем ему так рисковать? Мне вообще кажется — они сами ушли. Я бы ушла, если бы дома продолжилась жопа.
— Откуда знаете, что у подростков по-прежнему в семье разлад?
Леона достала из ниши стола мятый журнал и расправила на развороте. Фотографии сопровождал кричащий текст. Спасибо пронырам журналистам!
Полицейский поднял брови.
— Верите желтой прессе?
— Верю тому, что вижу. У них у всех глаза несчастных детей.
Карточки, которые курсировали по новостям под графой «Пропали подростки», правда отличались редкостным пиздецом. Попадись Леоне в руки такие фото — она бы точно решилась на похищения гораздо раньше.
Полицейский покачал головой, проводя пальцами по матовым страницам.
— Я могу забрать?
— Как хотите.
Полицейский запихнул журнал в портфель. И остановился взглядом на картине дома с распахнутыми окнами, которую нарисовала Сьюзен перед отъездом.
— Иногда я корил себя, что закрыл дело. Что нашел — всех вас. Спасибо, что уделили время.
Он ушел, оставив в душе Леоны странный флер. Хоть беги и признавайся: все хорошо! Теперь все хорошо! Но нет. Дурой и самоубийцей она не была. А ответственность за принятые решения каждый должен нести сам.
* * *
Поднятый шум и не думал утихать. Снова, как давно, началась цепь передач, посвященных исчезновениям подростков, от тупой говорильни до интересных диспутов. Одна заставила Леону застыть у экрана вместо похода в туалет.
— У нас в гостях Итан Грегори, признанный независимый судебный эксперт, в прошлом много лет проработавший психиатром. Мистер Грегори, вам слово.
— Добрый день. Хочу напомнить присутствующим и слушающим, что Нельсон Бенджамин Салливан, который получил прозвище Гамельн, похищал детей не из прихоти или извращенных порывов, а потому, что их матери не справились с воспитанием. Кевин Адриан Бон голодал и ходил в обносках, Сьюзен Зое Пэтерсон били за малейший проступок, Оллин Саманта Уолкер в роли служанки следила за хозяйством и младшим братом, Чарли Логан Маккой сидел в четырех стенах роскошного особняка без права гулять и с кем-то дружить.
После такой вступительной речи в зале поднялись шепотки, а Леону будто окунули в прошлое. Грегори же спокойно продолжил:
— Следует сказать, что в жизни этих подростков особо ничего не изменилось. А местами усложнилось и усугубилось. Считаю нужным сообщить, что Кевин скончался из-за безалаберного отношения родителей, которые вовремя не оказали сыну медицинскую помощь. Мальчик умер всего через два с половиной года после возвращения
