— И будь осторожна.
— Я всегда осторожна, — ответила Сэм.
— Неправда. Я знаю, ты любишь рисковать.
— Но глупостей не делаю. — Впрочем, сама Сэм в этом сильно сомневалась. Само решение приехать сюда — разве не глупость? Но, с другой стороны, как она могла не приехать?..
Попрощавшись с матерью, Саманта купила в кафе несколько пирожных и направилась назад, в отель. По дороге она присматривалась к прохожим и часто оглядывалась, но ничего подозрительного не заметила.
В номере ее уже поджидал Келли.
— Черт побери, куда вас носило…
В ответ Саманта предъявила пакет с пирожными.
— Между прочим, здесь можно заказывать завтрак в номер, — проворчал он.
— Знаю. Просто надоело сидеть в четырех стенах.
Келли смерил ее выразительным взглядом.
— Вы, кажется, не вполне понимаете, что происходит. Вчера кто-то вас едва не прикончил. И, не исключено, сегодня или завтра попробует еще раз.
Его спокойный тон подчеркнул зловещее значение этих слов. У Саманты вдруг закружилась голова. Она выпустила из рук пакет и поспешно опустилась на диван, испугавшись, что ее предадут собственные ноги.
— Я хочу вас кое о чем спросить, — сказала она, немного придя в себя.
Келли молча кивнул.
— Перед самым моим приездом сюда ко мне в дом залез грабитель. По-видимому, я его спугнула: он ударил меня по голове и сбежал, пока я лежала без сознания. Но, кроме этого, никакого вреда не причинил. Да. Как вы думаете, если это были те же люди — почему в тот раз они меня не убили?
— Может быть, у них не было приказа убивать. Возможно, в тот раз ваши враги хотели только выяснить, многое ли вам известно. Или напугать вас.
— Но может быть, прошлой ночью они тоже хотели всего лишь меня напугать?
Взгляд Келли ясно показал, что он думает о таком предположении.
— У меня к вам большая просьба, — заговорил он, помолчав. — Пока я вас охраняю, будьте добры ничего от меня не скрывать и ничего не делать у меня за спиной.
Отвечать Сэм не стала, вместо этого она сняла трубку телефона и набрала номер аэропорта. Служащий кассы объяснил ей, что она может воспользоваться своим билетом в обе стороны сегодня в три часа дня, сегодня в полночь или завтра утром. Саманта решила выбрать завтрашний рейс: сначала ей надо увидеться с Ником и с отцом.
Позвонив в больницу, Сэм попросила соединить ее с палатой Ника.
— Привет, — бодро поздоровалась она. — Это Сэм.
— Я надеялся, ты уже летишь домой, — помолчав, мрачно заметил Ник.
— Неужели ты думал, я улечу, не попрощавшись?
Он помолчал, потом тяжело вздохнул.
— Я здесь ни минуты лишней не останусь. Как только появится врач, заставлю его меня выписать.
— Я сейчас приеду, — сказала Саманта.
— Вместе с Келли?
— Вместе с Келли, — согласилась она.
Снова молчание.
— Ты не звонила семье? Не рассказывала о том, что с нами случилось?
— Нет. Я подумала, что это лучше сделать тебе.
— А ты быстро учишься, — с неожиданной теплотой в голосе произнес он, и сердце Саманты вдруг сжалось от любви и нежности. Он же ее брат, черт побери, — брат, о котором она мечтала всю жизнь! И теперь, едва узнав его, она должна с ним расстаться…
— Скоро увидимся, — коротко сказала она и повесила трубку.
Ник ждал ее в палате — уже одетый, словно готовый в любую минуту сорваться с места, но небритый и с рукой на перевязи. При каждом движении он тяжело морщился, и Саманте подумалось, что, может быть, не стоит ему так рано покидать больницу. Однако на лице Ника отражалась непреклонная решимость. Рядом с ним Саманта увидела незнакомого человека — высокого, тощего, лысеющего, с приятным лицом.
— Это Кэл, мой партнер, — сухо представил его Ник. — Кэл, это… Саманта Кэрролл.
«Так и не сказал „моя сестра“, — поморщившись, словно от боли, отметила Саманта.
— Куда ты теперь? — спросила она.
— Домой.
Снова повисло напряженное молчание. От того тепла, что связывало их вчера вечером, не осталось и следа: Ник снова — и, по-видимому, намеренно — вел себя как вежливый незнакомец.
— Ты будешь поддерживать со мной связь? — спросила Саманта, отчаянно надеясь пробить его броню.
— Зачем?
— Затем, что ты — мой брат!
— Это ничего не значит, — пробормотал он, глядя в сторону.
Сердце Саманты сжалось от глухого отчаяния. Ну почему, почему он ее отталкивает?
— Доброе утро… хотя для вас обоих оно не слишком-то доброе, — послышался знакомый голос. В дверях стоял агент Маклин, а с ним — еще один крепкий парень в пиджаке и при галстуке.
Взгляд агента ФБР скользнул по Нику, затем по Кэ-лу и наконец остановился на Саманте.
— Рад, что застал вас здесь, мисс Кэрролл, — сухо произнес он.
Ни в голосе, ни в глазах — ни намека на то, что произошло между ними вчера ночью. Один ледяной холод. Ник шагнул вперед, загородив Саманту от Маклина.
— Что тебе нужно?
— Вы еще ничего не слышали?
— Чего не слышали? — нахмурился Ник.
— Ваш отец мертв.
Ее отец мертв!
Саманте казалось, что сердце ее обратилось в кусок льда.
Ее отец… Отец, которого она так и не успела узнать… Неужели лишь для того она нашла отца, чтобы тут же его потерять?
Какое счастье, что она успела с ним встретиться, успела взглянуть в лицо человеку, который дал ей жизнь! Но «незаконченное дело», о котором он говорил, так и осталось незаконченным… Саманта тяжело сглотнула: в горле у нее стоял громадный ком, не дающий ни дышать, ни говорить.
Она покосилась на Ника, но тот ни взглядом, ни жестом не выдал своих чувств. Лицо его оставалось бесстрастным, словно маска.
— Ты приехал только для того, чтобы об этом сообщить? — холодно спросил он.
— И еще о том, что мы собираемся провести вскрытие. — Маклин перевел взгляд на Саманту. — Мисс Кэрролл, познакомьтесь с моим партнером Греем Эвансом. Грей, это Саманта Кэрролл. Вчера вечером она была в машине с мистером Мерритом.
Второй агент окинул ее с головы до ног внимательным взглядом, под которым Саманте стало очень неуютно, но в следующий миг он неожиданно тепло и обезоруживающе улыбнулся.
— Жаль, что нам пришлось встретиться по столь печальному поводу, — заметил он. — Соболезную вашей утрате.
Сколько раз Саманта слышала эти слова в полицейских сериалах!
«Наверное, я должна что-то чувствовать», — вяло думала Сэм. Но не ощущала ничего, кроме пустоты и бесконечной усталости. Брат ее отталкивает, а агент Маклин… Неужели он забыл, как целовал ее всего несколько часов назад? Что ж, очевидно, для него этот поцелуй — пустяк, не стоящий внимания. Или просто ловкий прием, призванный «расколоть» свидетельницу…
