— Не понимаю, зачем вскрывать тело, — сказала она наконец. — Он ведь был очень болен.
— От рака внезапно не умирают, — объяснил Маклин.
— Следы насилия есть? — поинтересовался Келли. Маклин смерил его презрительным взглядом.
— Привет, Келли. Что, переметнулся?
— Работаю, на кого считаю нужным, — огрызнулся Келли. — Так что же, есть какие-нибудь доказательства, что смерть неестественная?
— Внешних признаков нет, — признал Маклин. — Но очень подозрительно, что он отправился на тот свет в ту самую ночь, когда кто-то попытался прикончить вас обоих. — Он бросил на Ника пронзительный взгляд. — Нам стало известно, что ты звонил ему вчера ночью. Не хочешь рассказать, о чем шел разговор?
— Не хочу, — коротко ответил Ник.
— Почему?
— Потому что это не твое дело! Если, конечно, ты не воображаешь, что я выстрелил в себя сам, а мисс Кэрролл меня покрывает.
— На какие только хитрости не идут мафиози, чтобы обеспечить себе алиби, — усмехнулся Маклин. — Простреленная рука и сгоревшая машина — не слишком высокая плата, например, зато, чтобы предотвратить изменение завещания…
Саманта в недоумении взглянула на Ника. Лицо его оставалось бесстрастным — лишь глаза потемнели, сделались почти черными.
Господи, неужели Маклин всерьез думает, что Ник подстроил покушение на себя и организовал убийство Пола Мерритты, чтобы лишить ее наследства?
— Но он не мог… Он же знает, что я не хочу… — Саманта прижала руку к пылающему лбу. Все вокруг расплывалось в каком-то тумане, и только один факт, одно слово стояло перед ее мысленным взором твердо и незыблемо, словно вросший в землю надгробный камень.
Мертв. Пол Мерритта, ее родной отец, мертв.
С некоторым удивлением Саманта осознала, что действительно скорбит. Или нет, пожалуй, это не столько скорбь по отцу — человеку, которого она так и не успела узнать, — сколько сожаление об утраченных возможностях. Скорее всего, теперь она никогда не раскроет тайну своего детства. Не узнает, почему отец бросил ее и почему мать бросила Ника…
По окаменевшему лицу Ника, по чуть заметной складке меж бровей Сэм догадалась, что он тоже скорбит — хоть и не хочет этого показывать. Неудивительно: его потеря куда тяжелее. У них с Полом были сложные отношения, но они прожили вместе целую жизнь. Кроме того, Саманта знала, что она намного счастливее Ника: у нее были и отец, и мать, и оба любили ее всем сердцем.
Ей хотелось взять Ника за руку, обнять, показать, что она разделяет его скорбь и понимает его одиночество — не только нынешнее, но и то, с которым он прожил больше тридцати лет… Но брат выглядел еще более неприступным, чем обычно. Если бы не едва заметные признаки волнения — плотно сжатые губы, дергающаяся жилка в уголке глаза, — можно было бы подумать, что он обратился в камень.
Наконец Ник отвернулся от Маклина.
— Спасибо, принято к сведению. Больше вам здесь делать нечего.
Ни один из агентов не двинулся с места. Напротив, Маклин невозмутимо прислонился к стене и скрестил руки на груди. Выглядел он свежим и отдохнувшим — возмутительно свежим, на взгляд Саманты, особенно если учесть, что спать ему сегодня почти не пришлось.
И возмутительно привлекательным.
Маклин перевел взгляд с Ника на Сэм, затем снова на Ника.
— Вам никто не сообщил о смерти отца?
— Ты сообщил, — коротко ответил Ник.
У Маклина дернулись губы, словно он выругался про себя; кроме этого, на лице не отразилось никаких эмоций.
Напряжение в палате росло, становилось почти физически ощутимым. Саманте представились два хищника, встретившиеся для боя: они ходят друг вокруг друга, высматривая слабые стороны противника, ища признаки страха. Таких хищников очень напоминали сейчас агент Маклин и ее брат.
— Странно, — проговорил наконец Маклин, сверля Ника взглядом. — И еще более странно, что никто из твоих родных здесь не появился.
— Подозреваю, что им сейчас не до этого, — парировал Ник.
— В какое время он умер? — подала голос Саманта.
— Обнаружилось это сегодня утром, около семи, — ответил второй агент. — Мы приехали к нему, чтобы задать несколько вопросов о вчерашнем вечере. Горничная зашла в спальню и увидела. Он был мертв уже около часа. Мы были уверены, что кто-нибудь с вами свяжется, мистер Меррит.
— Вряд ли кто-то знал, где я, — сухо объяснил Ник. Маклин повернулся к Саманте. Глаза его были холодны, как лед.
— А вы? О чем вы вчера разговаривали с Полом Мериттой?
Саманта бросила быстрый взгляд на Ника, затем перевела глаза на фэбээровца.
— Он почти ничего не сказал. Только то, что я для него — «незаконченное дело» Я хотела расспросить поподробнее, но тут у него началось что-то вроде приступа. Все, больше я ничего не знаю.
Теперь она по-настоящему злилась — и за чудовищные обвинения, которые Маклин посмел швырнуть в лицо ее брату, и за ту ледяную холодность, с которой обращался с ней
Испытующий взгляд Маклина, казалось, просвечивал ее насквозь, но Саманта не опустила глаза.
— Он не говорил, чего хочет от вас? — уточнил агент. — Не расспрашивал о вашей матери?
Да, теперь она вспомнила. Клянусь, я не причиню вреда твоей матери, если она не попытается навредить мне.
Должно быть, что-то отразилось на ее лице, потому что Маклин вдруг подался вперед.
— Мисс Кэрролл!
— Нет, ничего. Просто спросил, все ли у нее в порядке.
Обманщица из Саманты была никудышная. Маклин, разумеется, сразу разгадал ее ложь — она видела это по его лицу.
— Вы не можете подозревать моего брата. У него есть алиби.
— А ему необязательно было делать это самому.
Ник молча следил за ними, и на его непроницаемом лице играла легкая усмешка, от которой Саманте стало не по себе.
— Мы с сестрой от всей души благодарим вас за принесенную весть, — сказал он наконец. — А теперь, если у вас нет ордера, выметайтесь отсюда к чертовой матери!
— Не слишком-то ты вынослив, — ухмыльнулся Маклин. — Я ведь как-никак тебе жизнь спас!
— И мы оба знаем зачем, — отрезал Ник.
— Зачем же? — спросила Саманта.
— Отличный способ завоевать твое доверие, — резко бросил Ник. — И потом, если бы он этого не сделал, пришлось бы отвечать на кое-какие неприятные вопросы. Ведь его сослуживцам хорошо известно, как он относится к семье Мерритта.
Сэм взглянула на часы. Со времени смерти Пола прошло несколько часов: родные давно могли бы найти Ника и сообщить ему. Она хотела об этом заговорить, но перехватила взгляд брата: глядя на нее, он едва заметно мотнул головой.
Саманта вздохнула и отвернулась к окну. Ее вновь охватило гнетущее чувство одиночества. Как не хватало ей сейчас чьего-то спокойного, взвешенного, объективного мнения! Мнения человека, на которого можно положиться… Ни одного надежного друга рядом: некому довериться — кроме самой себя и своих инстинктов. Но прошлой ночью Саманта убедилась, что и инстинктам доверять нельзя.
