пришлось бы согласиться. Почему такая мера?
Он негромко посмеялся, прижался крепче своим телом к моему. Не отпуская запястья, поднял мои руки над головой и теперь я не могла пошевелиться, распластавшись по зеркалу в полной доступности для его действий.
— Одна ночь или много ночей — чувствуешь разницу? — произнёс он на ухо.
Его губы нежно ласкали мою щеку, шею, подбородок… в какой-то момент он добрался до ложбинки моих грудей и принялся целовать. Я неосознанно выдохнула, понимая, что утратила способность думать. Я уже готова молить его о поцелуе в губы. Почему он не делает этого?
Он снова выпрямился. В его синих глазах светилась похоть.
— Я хотел все ночи. Не одну. Не две. Все.
А у меня в голове вертелись слова: «Поцелуй меня». Однако ужасала мысль о том, что придётся вымаливать у него этот пресловутый поцелуй. Осталось надеяться, что он сжалится надо мной.
Наконец он отпустил руки, скользнул вниз, приподнял край кофты, чтобы осыпать поцелуями и легкими касаниями языка мой живот. Я закрыла глаза, наслаждаясь всем происходящим, как в приятном сне. Внутренний пожар набирал силу. Читтапон уже не сдерживал своих желаний, подтянул мат и положил меня на него, а сам лёг сверху.
— Кто-нибудь из слуг может войти…
— Они не посмеют, — ответил мой муж, стягивая с меня одежду.
Дальше слов не последовало. Его руки легли мне на талию и инстинктивно сжали её. По всему моему телу разлилось тёплое чувство, когда он избавился от лифчика, подхватил грудь, взял в рот сосок и с жадностью, почти с отчаянием, втянул его. Всё моё женское нутро пробудилось, сексуальное желание стало таким острым из-за долгого воздержания. Сейчас пятнадцать дней были сравнимы с вечностью. Представляю, что чувствует он.
«Поцелуй меня!» — мысленно молила я.
Мои руки нырнули в копну его чёрных как уголь волос, из горла вырвался стон, а вместе с ним его имя. Читтапон резко поднял голову и посмотрел на меня.
— Ты скучала, Элора? — Он подался вперёд, полностью накрывая меня своим телом. На мне ещё были шорты, но и он не снял одежду. Его лицо так близко. Боже! Да поцелует он меня или нет?! — Скажи честно, ты скучала?
Я сама приблизила свои губы к его рту, но он уворачивался, ещё больше дразня меня, ещё больше возбуждая.
— Чит, не мучай…
— Ты скучала?
— Поцелуй…
Он сел. Снял с себя одежду, стянул последние остатки одежды с меня, пристроился между моих бёдер и вновь задал волнующий вопрос, лишь слегка касаясь моих губ своими влажными… чёрт, безумно желанными губами. Я наконец признала своё поражение и молвила, прерывисто дыша:
— Да… скучала. Поцелуй же меня!
— Элора… Я бы не вынес, если бы другой мужчина мог видеть тебя такой.
И вот это случилось. Он поцеловал меня чувственно, нежно: его язык смело нырнул в рот, его плоть одновременно попала в заветную цель. Я думала, что не выдержу этого. У меня всё горело внутри. Моё тело ещё никогда так не трепетало и не находилось в таком состоянии, как будто сознание отделилось от плоти. Его настойчивые поцелуи подбросили угля в разгорающееся пламя страсти. Мне нравилось чувствовать его на себе.
— Я больше не могу, Элора, — простонал он. Его спина поблескивала от пота, волосы стали мокрыми. Кожа была гладкой, а мышцы красиво бугрились. Чит не был качком, но его тело было атлетичным, ведь он так много танцует.
Ещё несколько секунд блаженства, он застыл и, казалось, не дышал. Мои пальцы впились в кожу его спины, я ощутила нечто небывалое. А когда он расслабился и упал всем весом на меня, я выдохнула.
Из глаз потекли слёзы.
Я безумно скучала…
12
Палец остервенело жал на кнопку у входной двери. Рот сжался в прямую линию, в глазах горела ярость. Он держался. Видит Бог, он держался!
— Эй! Кто там такой нетерпеливый! — послышался приторный голос этой сучки Фаррен.
— Открывай или я выбью эту чёртову дверь! — крикнул Корбин что было сил.
Похоже, что Фаррен была в некотором замешательстве, ведь он не контролировал свои эмоции, это могло её напугать. Однако дверь всё же открылась.
— Корбин? — удивлённо произнесла она, увидев перекосившееся ненавистью лицо парня.
И это единственное, что она успела вякнуть. В следующую секунду Корбин прижимал её к стене в прихожей, сжимая горло, из которого вырвался жалкий приглушённый писк. Фаррен стала отчаянно брыкаться и извиваться, в её зелёных глазах застыл ужас. Она попыталась ударить его коленкой в пах. Не вышло. Корбин прижал её своим телом. Он готов был поклясться, что в ту минуту вполне мог её придушить.
— Ты, стерва, — взревел он, — строишь из себя невинную овечку, пока моя сестра расплачивается за твои развлечения.
Фаррен хватала ртом воздух, одновременно вцепившись в руку Корбина. Понимая, что девушка задыхается, парень ослабил хватку, но не отпустил.
— «Почему Элора вышла замуж за корейскую звезду?» — проговорил он писклявым голосом, подражая ей. — Ты сама же и толкнула её в объятия этого…
— Отпусти, Корбин… — взмолилась она.
Сначала прозвучал грохот кулака об стену, затем одним движением ноги он захлопнул входную дверь. Схватил Фаррен за волосы, та закричала, но его эти крики не тронули. Он бросил её на диван и наставил на неё палец.
— Ты бросила мою сестру умирать в перевёрнутом фургоне. И после этого смеешь называть её своей подругой? После этого ты приходишь ко мне, — Корбин ткнул в себя пальцем, — и просишь выяснить, что происходит с Элорой? Ты прекрасно всё знала!
— Что я должна была знать?
— Не выводи меня! Не провоцируй на убийство!
— Я испугалась… думала, что она…
— В таких случаях проверяют пульс, а не думают. Но куда такой курице иметь мозги!
— Не оскорбляй меня.
— Ах! — Корбин всплеснул руками. — Надо же, я оскорбил её! Элора спасла твою тощую задницу от тюрьмы, в то время, как ты наплевала на её жизнь! Поверь,
