Ознакомительная версия.
— Видел когда-нибудь рыжую вместе с Бумером?
— Он ей ни к чему. Она любила здоровенных, молодых и глупых. А Бумер был только глупым.
— Ты слышал что-нибудь о новом наркотике? Широкая физиономия Крека немедленно стала отсутствующей.
— Ничего не слыхал.
Вот и все дружелюбие! Ева молча положила на стойку несколько купюр.
— Ну как, теперь лучше со слухом?
Крек произвел подсчет и молча поднял на нее глаза. Знакомая тактика. Ева добавила две бумажки. Деньги исчезли со стойки.
— Вроде бы болтают о какой-то новой дряни… Сильная, долгоиграющая, дорогая. Называется «Бессмертие». У нас ее еще не было. Здешний люд не может себе позволить переплачивать. Надо дождаться, когда начнут падать цены, потом выждать еще несколько месяцев и только потом…
— А Бумер об этом говорил?
— Так вот, значит, чем он занимался? — Крек покачал головой. — Я от него ничего такого не слышал. Слухи слухами, а от него — ничего. Говорить-то об этом говорят, но никто еще не попробовал. Хороший бизнес! — Крек улыбнулся. — Раззадориваешь покупателя слухами о новом продукте, он пускает слюни и готов отвалить большие деньги.
— Лучше не придумаешь. — Ева подалась вперед. — Хочу дать тебе дружеский совет, Крек: не вздумай пробовать — откинешь копыта. — Он собирался возразить, но она остановила его, положив руку на мясистое плечо. — Я не преувеличиваю. Это яд, действующий медленно, но верно. Предупреди тех, кто тебе не безразличен: если подсядут на эту дрянь, их песенка спета.
Крек внимательно посмотрел на нее.
— Серьезно, белая красотка? Или это обычная полицейская лажа?
— Серьезно, никакой лажи. После пяти лет регулярного употребления отказывает нервная система. Правило не имеет исключений. Тот, кто производит эту дрянь, прекрасно знает, до чего она опасна.
— Деньги не пахнут, — пожал плечами Крек. — Только мне все равно никто не поверит. Те, кто уже раскатал губы, пошлют куда подальше.
— Боюсь, что ты прав… Где мне найти Хетту? Крек присвистнул, покачал головой.
— Хетту? Кто же ее знает! Не видел ее уже неделю-другую. Ведь эти девчонки — они как? Вертятся то в одном клубе, то в другом.
— Как ее фамилия?
— Моппет. Хетта Моппет. Кажется, снимала комнату на Девятой. Если захочешь занять ее место у нас — дай знать, моя сахарная.
Хетта Моппет не платила за комнату уже три недели и сама не показывалась. Управляющий уведомил Еву, что у мисс Моппет остается на уплату задолженности всего двое суток, после чего ее имущество будет описано.
Слушая его ворчание, Ева карабкалась по заплеванной лестнице на третий этаж. Она держала в руках хозяйский ключ, не сомневаясь, что управляющий им уже пользовался.
Тесная комнатушка, узкая кровать, закопченное окно, жалкие потуги создать уют с помощью занавесок и подушечек. Ева поспешно произвела обыск и нашла записную книжку, кредитную карточку на три тысячи, несколько фотографий в рамках и просроченное водительское удостоверение, согласно которому Хетта приехала в Нью-Йорк из Джерси.
Шкаф был заполнен не целиком; было похоже, что это — все Хеттино имущество. Если она отправилась в путешествие, то налегке: с горстью купюр, без смены одежды… Ева удивилась бы, если бы версия о путешествии подтвердилась.
Из машины она позвонила в морг.
— Проверьте трупы неопознанных женщин, — распорядилась она. — Белая, блондинка, двадцать восемь лет, вес около ста тридцати фунтов, рост — пять футов четыре дюйма: Передаю номер водительского удостоверения.
Не успела она проехать три квартала, направляясь в участок, как поступил ответ.
— Кажется, нашли, лейтенант. Для завершения опознания нужен слепок зубов, анализ ДНК или отпечатки пальцев. Опознание по фотографии невозможно.
— Почему? — спросила Ева, хотя уже знала ответ.
— У нее практически не осталось лица.
Отпечатки совпали. Следователь Кармайкл, которому было поручено расследование смерти неизвестной, с облегчением передал дело Хетты Еве. У себя в кабинете Ева положила на стол все три дела.
— Не чешутся, лентяи! — пробормотала она. — Даже не удосужились запросить отпечатки пальцев. Труп мог быть давным-давно опознан!
— Наверное, Кармайкл не заинтересовался этим делом, — предположила Пибоди.
Ева вспыхнула и бросила на Пибоди негодующий взгляд.
— Значит, Кармайклу не место в полиции! Вы же видите все ниточки, Пибоди: от Хетты к Бумеру, от Бумера к Пандоре. Какова, по-вашему, вероятность, что они пали от руки одного и того же преступника?
— Девяносто шесть процентов.
— То-то! — удовлетворенно воскликнула Ева. — С этим уже можно насесть на прокурора и потребовать, чтобы они сняли обвинение с Мевис. По крайней мере до появления новых улик. А если они не согласятся… — Взгляд Евы не предвещал ничего хорошего. — Тогда я устрою утечку информации! Передам кое-какие сведения Надин Ферст, чтобы она запустила их в эфир. Это, конечно, нарушение кодекса, так что я обязана поставить вас в известность. Ведь вы будете нести ответственность наравне со мной как моя ассистентка. Решайте, Пибоди. Если вы собираетесь работать со мной дальше, то рискуете выговором, а то и наказанием. Я могла бы вас отпустить, пока не поздно.
— Я сочла бы наказанием именно это, лейтенант. Незаслуженным наказанием…
Ева помолчала, потом произнесла:
— Спасибо, Диди. Пибоди скривилась.
— Только не называйте меня Диди!
— Не буду. Для начала передайте сведения, которые мы накопили, в отдел электронного слежения, лично капитану Фини. Не хочу пересылать информацию по обычным каналам, пока не поговорю с прокурором. Ну а после этого вы проведете небольшое самостоятельное расследование.
Глаза Пибоди вспыхнули, и Ева улыбнулась. Она помнила, каково это — быть новенькой и получить первое самостоятельное задание.
— Отправитесь в один грязный клуб — он так и называется: «Даун энд Дерти». Хетта иногда работала у них. Обратитесь к Креку — он там часто бывает. Это такой здоровенный негр. Можете мне поверить, его не придется долго искать. Скажете, что вы от меня и что Хетта убита. Попробуйте выжать как можно больше из него и из остальных: с кем она водила компанию, что говорила той ночью о Бумере, с кем еще проводила время. Ну, сами знаете.
— Слушаюсь.
— Да, вот еще что, Пибоди… — Ева положила дискеты с уголовными делами в сумку и встала. — Снимите форму, иначе распугаете тамошнюю публику.
Прокурору потребовалось десять минут, чтобы не оставить от Евиных надежд камня на камне. Еще двадцать минут она потратила на спор, хотя знала, что это бесполезно. Джонатан Хартли согласился, что три убийства связаны между собой; он вообще любил соглашаться — в пределах возможного. Он восхищался Евой как следователем: ее способностью к дедукции, ее организованностью и выстроенностью доводов. Он вообще с готовностью восхищался любым полицейским, способным на образцовую работу и добивающимся высокого процента раскрываемое™.
Ознакомительная версия.
