— А-а! Я знаю. Нет пачки долларов, которую опергруппа, прибывшая на место преступления, могла бы по-честному поделить, — мечтательно протянул Василий. — Согласен?
— Дурак, — сердито сказал Гоша. — Там нет ключей.
— И что?
— А то! Григорчук жила одна. И некому было открыть ей дверь изнутри. Как, по-твоему, она проникала в собственную квартиру? По водосточной трубе? Скажу больше — вахтерша из «Секс-моды» утверждает, что Григорчук никогда не сдавала ключ от своего кабинета на вахту и носила его на общей связке ключей. Где она, эта связка?
— И где она? — тупо спросил Василий.
— Сперли! — радостно сказал Гоша. — Убийца, надо пролагать. Значит, убили ее не спонтанно, не сгоряча, не в припадке ярости, а преднамеренно, чтобы порыться в ее квартире и чегой-то там найти. А мы, группа козлов, два дня сидели в пансионате и задумчиво плевали в потолок, вместо того чтобы рвануть на квартиру к потерпевшей и тоже там порыться.
— Но ведь никто из наших фигурантов не покидал пансионата до утра понедельника, — возразил Василий.
— Да? А Трошкин? Он возил Саню в Москву и где-то шлялся там целых два часа. И Иратов — он отвез домой свою убитую горем жену и вернулся только во второй половине дня в воскресенье. Я уже не говорю о том, что убийца мог передать ключи кому-то. Поехали, дорогой. Лучше поздно, чем никогда.
Через полчаса Василий, Гоша и полупьяный эксперт Власов ощупывали дверь квартиры Григорчук.
— Бункер, — с уважением констатировал Власов, заглянув в замочную скважину и постучав по двери в разных ее местах. — Эксклюзив. Такая дверь может украсить любой секретный завод по производству боеголовок.
— Или тюрьму, — добавил Гоша.
— Или тюрьму, — согласился эксперт.
— Что делать будем? — Василий со злобой пнул дверь ногой. — Резать автогеном?
Дверь квартиры напротив приоткрылась и тут же захлопнулась.
— Правильно! — Василий хлопнул себя по лбу. — Где-то должны быть запасные ключи! Любая дверь продается с двумя, как минимум, комплектами ключей. У соседки? У подружки?
Василий вальяжно пересек площадку и позвонил в квартиру напротив.
— Уходите, молодые люди, — донесся из-за двери старческий голос. — Не балуйтесь.
— Милиция! — рявкнул Василий и прижал к «глазку» свое удостоверение. Соседка Григорчук испуганно выглянула в небольшую — на длину дверной цепочки — щель:
— А что случилось?
— Соседку вашу убили, вот что, — грубовато ответил Василий.
— Убили? — заинтересовалась старушка. — Надо же.
— Она вам ключи от своей квартиры не оставляла, мамаша?
— Она? — Старушка неожиданно засмеялась тоненьким дребезжащим смехом. — Скажете тоже. А когда ж ее убили-то?
— В пятницу вечером. — Гоша мило улыбнулся старушке в надежде настроить ее на позитивный лад и склонить к сотрудничеству. И ему это удалось. Дверь закрылась и тут же открылась вновь — старушка сняла цепочку.
— В пятницу вечером? — удивилась она. — А кто же приходил в пятницу ночью?
— Что я говорил! — торжествуя, заорал Гоша. — Что я говорил?
— Почему вы решили, что кто-то приходил ночью? — спросил Василий.
— Потому что слышала, — с гордостью ответила соседка. — У ней замков-то — тышша. Придет, бывало, и громыхает, громыхает, пока все не отопрет. Богатства там, видать, много. И в пятницу тоже — громыхали, громыхали…
— Их было много?
— Чего не знаю, того не скажу. — Старушка поджала губы. — Темно было на лестнице. Но сначала ктой-то пришел, дверь открыл и туда. А потом еще ктой-то. Я не знала, что и думать.
— Что соседка вернулась, чего ж еще? — пробормотал себе под нос Василий.
— А другой? Кто другой дверь-то отпирал? — требовательно спросила старушка. — К ней же не ходит никто.
Сыщики переглянулись.
— Какие последуют распоряжения? — спросил эксперт Власов, отрешенно покуривая. — Вызываем слесаря?
— Скорее, сварщика, — задумчиво сказал Гоша. — Или…
— Понял. — Василий посмотрел на часы и послал Гоше воздушный поцелуй. — Ждите нас через час.
— Через час? — Эксперт Власов поперхнулся сигаретным дымом. — Ни фига себе! Целый час здесь торчать, на лестнице?
— Но, возможно, — ласково сказал Гоша, — милая дама… вас как зовут?
— Аделаида Степановна, — прошамкала старушка.
— Возможно, Аделаида Степановна пригласит нас к себе на чашечку чаю? — Гоша лучезарно улыбнулся соседке, и она не выдержала:
— Что ж, заходите. Милиции должен помогать каждый.
— Какая верная гражданская позиция, — с восхищением проговорил Гоша, скрываясь за дверью. — Редкость в наше время.
А Василий тем временем ехал к своему старому знакомому — медвежатнику Косте Сапожникову по кличке Шкаф, в недавнем прошлом крупному специалисту по вскрытию сейфов.
Костя завязал несколько лет назад и теперь успешно трудился на фирме, выпускающей сейфовые замки.
Несмотря на то, что Шкафу в прошлом году исполнилось шестьдесят пять, все называли его на «ты» — другого обращения он не признавал. Впрочем, и сам Шкаф обращался ко всем на «ты», неизменно добавляя «мой юный друг», невзирая, что называется, на чины, звания и возраст. Говорили, что президент фирмы, на которой Шкаф теперь честно трудился, первое время болезненно переживал Костину фамильярность, но потом смирился, резонно рассудив, что лучше иметь в штате уникального специалиста, чем вежливую бездарность. А равных Шкафу не было во всей Москве.
Увидев Василия, Шкаф расплылся в улыбке, заключил старшего оперуполномоченного в объятия и троекратно расцеловал его:
— Вася, мой юный друг, вот порадовал! Замочек заказать? Или дверку? Или просто навестить старого друга?
Шкаф преувеличивал — друзьями бывшего рецидивиста и старшего оперуполномоченного можно было назвать лишь с большой натяжкой. Но что правда, то правда, они искренне симпатизировали друг другу, и Шкаф считал себя должником Василия, с тех пор, как проходил по делу об убийстве трех охранников обменного пункта. Шкаф только-только вышел на свободу, и надо же такому случиться, что в это самое время кто-то очень профессионально вскрыл сейф обменного пункта, попутно застрелив охранников. Тупоголовый опер районного отделения не стал ломать голову и вцепился в Шкафа мертвой хваткой. Если бы не вмешательство Василия, сидеть бы сейчас Косте Сапожникову в колонии строгого режима.
— Хочешь, сделаю тебе такой замок, что и взрывчаткой не вскроешь? — похлопывая Василия по спине, ворковал Шкаф.
— Нет, Костя, наоборот. Вскрой мне одну дверь. Шкаф обиженно засопел и не столько выпустил, сколько выпихнул Василия из своих объятий.
