Я вдруг вспомнила, как Матвей учил меня стрелять. Самое главное — собраться, настроиться и очень сильно захотеть попасть в цель. Я еще никогда в жизни не испытывала такого дикого искушения и блаженства, как сейчас — в тот момент, когда мне предстояло убить этих людей. Мне показалось, что я испытываю оргазм, такой сумасшедший и такой сладострастный.
Все произошло буквально в считанные секунды. Я сделала два выстрела.
Сначала в того — с куполами. Он открыл рот, закатил глаза и упал лицом вниз.
Затем в его напарника. Передо мной лежали два трупа. Я посмотрела на них, и душа моя возликовала. Если бы рядом был Пашка, он бы не удержался от похвалы.
Все выстрелы были сделаны точно в десятку. Изо рта у обоих текла кровь.
— Лохмачи, — презрительно процедила я, бросила пистолет и направилась к своему столику. Серега взял меня за шкирку и потащил к выходу. Вован поднял пистолет и спрятал в карман куртки.
— Быстро обстряпай все так, будто эти два уголовника обкурились травки, укололись героином и перестреляли друг друга. Затем вызывай ментов. К тому времени пусть все разъедутся. Когда менты приедут, чтобы никого, кроме работников кухни, не было. Как будто они здесь вдвоем были. Усек? — сказал Серега, глядя на него.
— Все хорошо, Серый, не волнуйся. Увози эту дуру отсюда. Только руки ей завяжи, а то вдруг опять захочет пострелять!
— Все, я ее повез, а ты дай мне пистолет. Я его по дороге в речку скину. И запомни — ментов вызовешь, когда порядок наведете. Чтобы пацаны все до одного разъехались!
Вован протянул Сереге пистолет, и Серега поволок меня к машине. Я попыталась сопротивляться, мне хотелось вырваться и убежать, все-таки на улице темень. Можно неплохо где-нибудь укрыться. Но Серега ударил меня пистолетом по голове и держал мертвой хваткой. Закинув на заднее сиденье машины, он связал руки скотчем и в сердцах сказал:
— Это так, для профилактики. Чтобы глупостей больше не наделала!
Мы ехали молча, но в конце концов нервы мои не выдержали. Я громко заревела.
— Прекрати реветь! Ненавижу, когда бабы плачут.
Я не слышала, что он говорит, и заревела еще громче.
— Ладно, пореви, если хочется! В туалет меньше сходишь!
Остановившись на мосту, Сергей вышел из машины, чтобы выкинуть свой пистолет. Я попыталась перелезть на переднее сиденье, чтобы сесть за руль.
Правда, мне никогда не приходилось водить машину с завязанными руками, но попробовать, судя по всему, придется.
Серега обернулся, посмотрел на машину, затем обмотал свой пистолет какой-то салфеткой и скинул в воду. Мне удалось наполовину продвинуться к заданной цели, но тут Серега вернулся:
— Ах ты сучка! Уехать вздумала!
Затолкав меня на прежнее место и отвесив несколько подзатыльников, он сел за руль, и машина тронулась.
— Хитрая сука!
Вскоре мы приехали в уже знакомый мне дом. Сергей не рискнул развязать мне руки. Налив себе полный стакан текилы, он залпом его осушил.
— С тобой скоро текилу стану пить, как воду.
— Ты и так ее пьешь, как воду. — Серега закурил сигарету и сел на корточки. Посмотрев мне в глаза, он спросил: — Послушай, зачем ты их убила?
— Мне нельзя пить. — Я состроила жалобное лицо.
— Что?!
— Мне нельзя много пить.
— А что может случиться, когда ты много выпьешь?
— Я начинаю стрелять во всех без разбора.
Серега посмотрел на меня как на сумасшедшую. Затем он, заикаясь, произнес:
— Ты хочешь сказать, что стреляешь во всех без разбора, когда сильно напьешься?! Тебе хочется взять ствол и попалить?!
— Да.
— Ты застрелила этих двух только потому, что перепила?
— Конечно, а ты разве не понял. Это моя профессиональная болезнь. Киллерам вообще наливать нельзя, ты разве не знаешь?! А ты мне хотел еще травки дать покурить. Если бы я травки покурила, то представь, сколько бы тогда народа полегло!
Сергей суеверно перекрестился:
— Господи, и где ж тебя Гавриил откопал?!
— Я же тебе сказала, где откопал, там больше таких нет.
— Я в это охотно верю.
— Послушай, я что-то скверно себя чувствую. Развяжи мне руки и налей текилы.
— Да, ищи дурака в другом месте, — усмехнулся Серега и вышел из комнаты.
Я услышала, как с обратной стороны двери повернулся ключ. Встав со стула, я подошла к окну и тяжело вздохнула. На окне красовалась прочная железная решетка, словом, как в тюрьме! Мне ничего не осталось делать, как подойти к батарее, сесть на пол и облокотиться на холодную ребристую поверхность. По щекам непрерывной струйкой текли слезы. Перед глазами появились двое. Один с куполами, лежащий лицом вниз, и другой, уткнувшийся головой в бильярдный стол. У обоих изо рта текла кровь. Вот и все…
Мне не пришлось долго сидеть и ждать чудес. Спустя примерно час дверь открылась. В комнату вошли пять человек: Серега, Вован, Алик, Пончик и угрюмый тип, который сидел за рулем, когда мы ехали в «Сафранс». Даже не удостоив меня взглядом, они сели за стол рядом с камином, открыли несколько банок консервов и принялись допивать «Финляндию». Я закрыла глаза и притворилась спящей.
— Она что, спит, что ли? — поинтересовался Вован.
— А чего ей делать, попалила — и будь здоров, вырубилась, — усмехнулся Алик.
— В здоровом теле здоровый дух. Пацаны, у нее нервы точно не бабские! — Вован слегка присвистнул.
— Вы хоть обратили внимание, как она стреляет? Каждому по выстрелу и обоим прямо в голову. У второго аж все мозги по столу разлетелись! Класс! Вот это я понимаю — профессионализм. Мне кажется, врет она, что биатлоном не занималась. Биатлонистка, я ее сразу вычислил. Представьте, какую Гаврюша себе бабу отхватил! Сколько он на ней денег поднимает! Даже убивать жалко. Что там — все по уму сделали? Как менты? — спросил Сергей.
— Все нормально. Пацанов по домам отправили. Оставили только обслуживающий персонал. Одному жмурику в руку пистолет вложили. Из него предварительно сделали несколько холостых выстрелов, — протараторил Вован.
— У них что, своего оружия не было?
— Нет. Мы проверили. Они пустые.
— А кто они? Справки навели?
— Уголовники. У одного вся спина разрисована. Видимо, не одну ходку сделал. Пацан один сказал, что они, кажется, к тамбовским относятся. Может, конечно, он и ошибся.
— Какого черта их тогда в этот клуб занесло?
— Бармен сказал, что они один раз до этого уже приходили. Тихие, безобидные — гоняли шары, вот и все. Бармен тоже утверждает, что это тамбовские.
— Да хоть псковские, — задумчиво произнес Серега. — Главное, что не наши. Хорошо, что эта дура хоть по ним палить стала, а то представляю, если бы по кому-нибудь из наших огонь открыла.
