Ознакомительная версия.
Мир вызвал полицию. Франсуа даже не пытался сопротивляться. Его спокойствие было подозрительно. Конечно, что может поделать русский бизнесмен, не обладающий ни особыми средствами, ни связями! Смогут ли его защитить от очень могущественных противников? Все эти сомнения так и повисли в воздухе. Неприятной была также мысль, что убить этого самого русского бизнесмена еще проще. Нас снова охраняли бравые полицейские.
Разбирательство продолжалось несколько месяцев. В результате, как и предполагалось, Франсуа Буало был отпущен за отсутствием доказательств его причастности к делам мафии. Через два дня после его освобождения труп детектива выловили из Сены. Над нами сгущались тучи. Но молния ударила с другой стороны.
Как-то к вечеру, когда я по обыкновению предавалась безделью, позвонила Мишель. Она сказала, что Миру внезапно стало плохо и его увезли в клинику доктора Мортона, того самого, который лечил в свое время меня от депрессии.
— Как плохо? Он отравился?
— Лена, не волнуйся. — У Мишель был такой голос, что ее совет выполнить было просто невозможно. — С ним все будет хорошо. Просто закружилась голова, пошла носом кровь. Давление, наверное. Не звони ему на мобильник, он забыл его у меня на столе.
— Я сейчас поеду туда.
— Подожди меня! Я заеду за тобой. — Мишель бы отправилась за шефом на край света. Нет, она не была влюблена в него, ничего такого. Просто француженка была очень общительной и дружелюбной дамой. Она мечтала выйти замуж за состоятельного человека, и Мир ей в этом желании потворствовал. Он намеренно оставлял перспективных, с точки зрения Мишель, кандидатов с ней наедине на несколько минут, пока она подавала кофе и могла продемонстрировать себя во всей красе, брал с собой на различные обеды и ужины, где она имела возможность встретить свою судьбу, отпускал пораньше с работы на свидания. Такое отношение к кому-либо со стороны практичного и прагматичного Мира было мне внове, но, может, он тоже немного менялся с годами? Может, личные отношения постепенно становились важными для него? Не знаю. Между нами уже давно все было в прошлом. Сохранились симпатия, уважение, взаимная поддержка. Но моя безумная любовь, кажется, убила сама себя. Теперь каждый жил своей жизнью. Мы даже негласно поделили дом: ему принадлежали гостиная, столовая и кабинет, а мне — второй этаж. Он приводил своих гостей, иногда даже не приглашая меня спуститься, но всегда заранее предупреждая о нашествии посторонних. У меня часто ночевали подруги, живущие в самом Париже и жаждавшие тишины и свежего воздуха пригорода.
Мишель должна была подъехать через сорок минут. Поля в Париже не было, он был в Испании, по делам.
Что мне взять с собой? В России надо иметь при себе белый халат и сменную обувь. Может, позвонить доктору Мортону? Вот именно! У меня был личный телефон доктора. Это была почти единственная моя привилегия во французской жизни, и то потому, что у доктора Мортона больше не было пациенток, съехавших с катушек после убийства своего похитителя.
В кабинете доктора никто не отвечал. Я перезвонила его секретарше.
— Доктор Мортон с больным.
— Кто этот больной? Это мсье Шахов?
— Да.
— Что с ним? Я мадам Шахова.
— К сожалению, я не знаю. Извините, мадам, но ваш муж только поступил к нам и сейчас сдает необходимые анализы.
— В каком он состоянии? Меня пустят к нему?
— Извините, не знаю. В любом случае, приезжайте. Вы сможете поговорить с доктором.
Про сменные тапочки я спросить забыла. Не успела положить трубку на рычаг, как услышала автомобильный сигнал. Это приехала Мишель. Я выбежала из дома, держа в руках пальто.
Доктор Мортон не пустил меня в палату Мира.
— Он спит сейчас. Я дал ему снотворное.
— Что с ним? — Мы шли по длинному белому коридору клиники. Мортон поддерживал меня под руку, хотя я в этом абсолютно не нуждалась.
— Возможно, переутомление. Сейчас рано об этом говорить. Завтра у меня будут результаты анализов, и я все вам скажу. Ваш муж — трудоголик. Это диагноз. Образ жизни, который он вел последние десять лет, — чистое самоубийство. Он должен отдыхать, должен заниматься спортом. Поймите, ваш долг жены объяснить ему это.
Я улыбнулась. Вспомнила слова Франсуа Буало: «Вы, русские, не поддаетесь разработке».
— Доктор, вы судите с позиции европейского человека. Вы привыкли к размеренной жизни и разумному отдыху. А знаете ли вы, как живут в России? Знаете ли вы, сколько работают в России? А сколько работали русские, пока строили коммунизм? Думаете, легко строить коммунизм? Плюс содержать на своей шее коммунистические партии всего мира? Вы пробовали? Нет. И знаете, что чувствуют сейчас русские, жившие при социализме, работавшие как проклятые? Они скучают по прежним временам. Вот так.
Не знаю, зачем я все это ему сказала. Как-то стало меня все раздражать! Надоело мерить свою жизнь по чужим меркам. Доктор Мортон остановился посреди коридора и стал рассматривать меня, будто видел впервые.
— Извините, — сказала я. — Что-то меня занесло. Вы Миру скажите, что отдыхать надо. Меня он давно не слушает.
Мортон все смотрел на меня.
— Почему вы рассматриваете меня? — Я уже смутилась окончательно. — Что-то не так?
— Мне кажется, — не отрывая взгляда от моего лица, произнес Мортон. — Мне кажется, я теперь понимаю, почему ваш муж так любит вас.
На секунду-другую я превратилась в соляной столб. Но потом поняла — обычная вежливость. Немного углубленная, но обычная.
— Вы путаете, — ответила я. — Это я его любила. А он меня — никогда. Но это неважно. Он все равно много значит для меня, даже сейчас. Я очень волнуюсь за него.
— Поезжайте домой, Элен. Завтра мы с вами встретимся и поговорим.
Я подчинилась.
На следующий день, сидя с утра пораньше в палате мужа, я размышляла над простым вопросом: «Почему?» — и не находила сил для ответа. Оказалось, что Мир смертельно болен. Он сгорал, как свеча. Ему осталось не больше месяца жизни.
Мир уже все знал. Он принял дурные новости спокойно. Только на минуту закрыл глаза и полежал так молча. И снова потряс меня до глубины души. Держаться с таким достоинством на пороге смерти! Сколько знаю его — столько удивляюсь!
Сейчас он открыл глаза и начал раздавать поручения. Спокойно, будто и не он умирает, Мир говорил о счетах, аренде, сделках. Завтра приедет Поль, он займется ликвидацией дела во Франции, а я должна буду заняться тем же в России. Вырученные деньги пойдут на счет клиники доктора Мортона, в благотворительные фонды России и на мой счет. Он много еще чего успел сказать по делу, пока сиделка не выставила меня за дверь.
Ознакомительная версия.
