Мэри это показалось совершенно невероятным — как это может быть два венчания у одной и той же пары? Но Алексей на придворной службе и вправду привык к подобным бракам и воспринимал их как довольно заурядное событие.
— Два венчания — это ведь так интересно, и гораздо внушительнее, чем одно, не так ли? — объяснял он. — Принять православие требуется только от невесты наследника-цесаревича, которая со временем станет русской царицей. Тут уж без православия никак не обойдешься. А вот, к примеру, супруга великого князя Владимира, принцесса Мекленбург-Шверинская, осталась верна лютеранской вере. И с англичанами браки в императорской семье тоже были… Дочь государя Мария Александровна вышла замуж как раз за англичанина — принца Эдинбургского. Окрутили как миленьких! Так что и у нас с тобой, надеюсь, больших проблем не будет. Одно меня тревожит…
Тут уж Алексей, о чем-то вспомнив, мрачно замолчал. Мэри не торопила, если его заботит какая-то беда, пусть сам соберется с силами и расскажет о ней. Неприлично вызывать человека на откровенность, когда он того не желает. Но Алексей не стал долго таиться:
— Религия — не помеха для нашей свадьбы. Другое дело, что у нас в кавалергардском полку существует неписаная традиция — офицерам следует представить свою невесту командиру и получить его одобрение и согласие на брак, прежде чем венчаться.
Мэри не проронила ни слова, но сердце ее болезненно сжалось — конечно, найдется множество причин, по которым ее брак с Алексеем окажется невозможным. Не бывает, чтобы все оказалось так хорошо, и вдруг само собой наступило бы безоблачное счастье! Жизнь всегда бывает более жестокой, чем наши мечты.
Однако Алексей тут же попытался убедить себя и продолжавшую молчать Мэри, что условности не так уж и страшны.
— Не будем думать о плохом, ведь не бывает правил без исключений, — заметил он в ответ на собственные мысли. — Мы оказались в такой необычной обстановке, что мне, я полагаю, простят некоторое пренебрежение гвардейскими традициями. Пусть нас благословит здешний генерал, а он от тебя просто в восторге, и не только готов благословить, но и замолвить за нас словечко! А если в Петербурге начальство все-таки встанет на дыбы, я ведь всегда смогу подать рапорт об отставке. Гвардейские эполеты — не самая страшная потеря, согласись. Судьба распорядилась так, что один период моей жизни завершается, а другой начинается. Значит, что-то остается в прошлом, а что-то поджидает в будущем. Как фаталист, я не имею привычки спорить с судьбой. Ну ладно, милая моя, мы слишком долго обсуждаем дела, а у нас ведь найдется более приятное занятие, не так ли?
И привлек ее к себе. От его поцелуев она почувствовала такое волнение, что тут же перестала казаться безучастной.
В конце концов, что гадать о будущем? И правда, лучше во всем положиться на судьбу…
Это была безумная ночь… Как и когда он нашел в себе силы расстаться с Мэри и пойти к себе, в отведенный для него дом, где хозяйничал Степан, наводя уют и порядок, Алексей даже и сам толком не понял. Он тихонько ушел, только когда Мэри уснула, и первые солнечные лучи уже пробивались на востоке, окрашивая все вокруг розоватым светом.
Старый слуга, с тревогой поджидавший хозяина (мало ли что могло случиться — дело прифронтовое, турки, говорят, в этих местах еще пошаливают), наконец успокоился — граф благополучно вернулся на рассвете, живой и здоровый, только утомленный. Алексей тут же упал на кровать и, не раздеваясь, крепко уснул.
Однако не только лакею, но и хозяину от души выспаться в это утро не довелось. Вскоре к графу Чертольскому пожаловала целая депутация жителей болгарской деревни.
Пожилая вдова, та самая, у которой поселилась Мэри, пришла в сопровождении нескольких женщин и своего взрослого сына, более-менее прилично говорившего по-русски, и терпеливо дожидалась, когда «офицер из Петербурга» пробудится и сможет их принять.
Поскольку Алексей, вернувшись только под утро после бурной ночи, как на грех, уснул очень крепко, а Степан, знавший, что барин всю ночь колобродил, не позволял его будить, болгарам пришлось провести пару часов в ожидании.
Но ропот большой компании и громкие препирательства за дверью спальни все же вывели графа из состояния сна. Не без труда восстановив ясность сознания и узнав, что его хотят видеть местные жители, Алексей вскочил и кинулся приводить себя в порядок; второпях он даже не стал завтракать — не заставлять же людей ждать его вечно; он наскоро умылся, натянул мундир (военная форма здесь, в расположении русской армии была гораздо уместнее, чем штатский сюртук) и попросил Степана пустить гостей в его скромные походные апартаменты.
По-русскому обычаю, гостей следовало не только принять, но и угостить, а хозяйство на новом месте было еще не налажено. Пришлось, как всегда, положиться в этом сложном деле на старого лакея.
— Степан, ты насчет самовара побеспокойся и стол накрой. Заодно и я вместе с гостями чаю выпью, — тихо приказал он слуге.
— Да где ж тут его возьмешь, самовар-то? — принялся ворчать Степан. — Мы ж налегке прибыли, без всякого хозяйственного обзаведения, а у чужих людей самовара не допросишься, разве что чайник кто даст. А чайничком-то нешто на такую ораву накипятишь водицы-то?
— Ну-ну, старый ворчун, не бубни, а действуй! Я знаю, когда что-то нужно, ты и из-под земли все достанешь. А гостей надо попотчевать по-человечески, мы, чай, не басурмане.
Главой болгарской депутации, как Алексей сразу понял, была почтенная госпожа Райна, ее сын выступал в роли переводчика при собственной матери, а остальные женщины скромно молчали и служили решительной особе поддержкой и опорой.
Вообще-то можно было бы обойтись и без переводчика — в болгарском языке было так много слов, присутствующих и в современном русском, и особенно в церковнославянском языке, что русские люди прекрасно могли понять смысл болгарской речи. Особенно если болгары говорили медленно, а русские вслушивались вдумчиво. Ну как, к примеру, не понять, что означает слово око, или уста, или перст (пърст по-болгарски)? Даже тем, кто привык говорить глаз, рот и палец, память непременно подскажет смысл общеславянских названий этих слов.
Но ввиду важности момента пожилая болгарка пожелала, чтобы ее слова звучали особенно доходчиво, и попросила сына переводить все дословно. Она намерена была вступиться за честь Мэри, потому что, вопреки надеждам Алексея, прекрасно поняла, что происходило этой ночью в пристройке к ее дому…
Поначалу, правда, ничто не предвещало неприятного поворота в разговоре, и Алексей долго выслушивал хвалебные речи в адрес русской армии вообще и ее офицерского корпуса в частности, не понимая, что же за этим последует.
