— Ты думаешь, что он. — Виктория задохнулась, встала, ухватилась руками за край стола. — Тетя Эм, ты не можешь думать, что он убил. Ты не можешь так думать!
— Я и не думаю. — Нетерпение вновь послышалось в голосе Эмили. — Садись, детка. Хватит с меня истерик. Это не поможет, а от Лайзы мне хватит этого до самой смерти. Ни я, ни Дру не делали это специально. Но только мы двое дотрагивались до Джилли. Я и Дру. Я сделала ему на руке два разреза и ввела сыворотку, а Дру влил ему в рот бренди. Нельзя так обходиться с человеком, страдающим от сердечного приступа. Естественно, он умрет. И потом, если его все-таки решили отравить, то яд можно было дать четырьмя способами, Яд мог быть на кончике ножа, в йоде, в шприце или бренди. Но нельзя исключать и пятую вероятность: может быть, его отравили за обедом. Однако Захария вымыл посуду в озере, я уже спрашивала его.
Виктория снова села и уставилась на тетю.
— Это все не может быть правдой. Они выяснят, что его укусила змея. Врачи определят.
Эмили покачала головой.
— Люди, которых укусила змея, умирают по-другому. Жаль что Дру вообще находился там. Никто другой ничего не заметил бы. А если бы и заметили, то промолчали.
— Но ведь если это действительно убийство…
— Есть вещи намного хуже убийства, — устало объяснила Эм — Судебное расследование, подозрение, неправильный приговор. — Она затушила сигарету и процитировала: — «Дункан лежит в могиле, от лихорадки жизни отсыпаясь. Измена сделала свое: ни сталь, ни яд, ни бунт, ни внешний враг отныне ему уж не страшны». Джилли любил цитировать Шекспира. Ему бы это понравилось. Внешний враг. Интересно…
Она замолчала, устав. Виктория смотрела на нее с каким-то тревожным чувством и страшно хотела, чтобы скорее вернулся Иден. Но хотя было уже около десяти часов, Иден все не возвращался. Эмили отправилась спать, а Виктория вышла на веранду послушать, не возвращается ли машина Идена.
Высоко в небе светила луна, она залила газоны и деревья серебряным светом, а там, где сгущались ветки, образовались темные пятна. Снова из зарослей папируса у озера раздались крики птиц.
Летучая мышь пролетела вдоль веранды, едва не задев голову Виктории, что-то зашевелилось в углу, и сердце девушки замерло от страха — но это оказался "всего лишь Пушок, спавший на одном из плетеных кресел.
Виктория рассердилась на себя, потому что никак не могла унять сердцебиение, а дыхание было таким прерывистым, как после бега. Почему же Иден не возвращается? Что они делают там — он и Дру? Прошло уже несколько часов, как они увезли тело Джилли.
Часы в доме пробили десять раз, и свет из окна гостиной, где Захария убирал в шкаф посуду, погас В коридоре раздались его шаркающие шаги, потом смолкли у одной из дальних дверей, послышался звук закрываемой двери, и дом затих, вокруг повисла мертвая тишина, только ночной сад наполняли легкие звуки и шорохи,
Виктория ухватилась за ручки кресла и посмотрела из-за плеча на открытую дверь, ведущую в холл, но молчаливый дом страшил девушку гораздо больше, чем залитый лунным светом сад, поэтому она не двигалась, напряженно вслушиваясь, пока наконец не различила слабый шум мотора.
Звук постепенно усиливался, и вскоре она увидела свет фар сквозь перечные деревья, от них на дороге образовались длинные черные тени. По ступенькам веранды поднялся Иден и остановился, увидев Викторию.
— Вики! Ты что тут делаешь? Тебе пора спать. Ты нас ждала?
— Нас? — Только теперь Виктория заметила Дру Стрэттона и полицейского Хеннеси.
— Дру привез меня. Это его машина. А Била прислали следить за нами, чтобы никто не сбежал за границу. Они останутся у нас на ночь. Так будет лучше, потому что Грег хочет видеть всех нас утром. Они будут спать в голубой комнате, и я от души надеюсь, что один из них храпит!
У двери в гостиную он остановился и вдруг спросил:
— Ничего не случилось? С бабулей все в порядке?
— Нет. То есть да. Ничего не случилось. Тетя Эм спит. А я… мне не хотелось.
— Ты устала. Тебе бы не мешало хорошенько выспаться. А как Лайза?
— Нормально. Тетя Эм хотела оставить ее у нас, но она не согласилась. У нее ночует миссис Брэндон.
— Не повезло Мабел. Вряд ли это ей понравится.
В углу гостиной светилась одна настольная лампа, Иден включил все остальные.
— Вот так-то лучше. Вики, не могла бы ты сварить нам кофе и приготовить бутерброды? Мы ведь вернулись из Найроби. Мне надо было позвонить вам, но я не хотел, чтобы Эм задавала всякие неприятные вопросы по телефону, а половина долины слушала бы.
— Все приготовлено в гостиной. Тетя Эм сказала, что ты проголодаешься, когда вернешься. Я сейчас принесу.
— Спасибо ей и тебе. Как же я устал… — Иден с довольным видом опустился в кресло. Он откинулся на спинку, и закрыл глаза. Глядя на него сверху вниз, Виктория ощутила материнскую потребность защитить его, словно внезапно она повзрослела.
Почувствовав, что на нее смотрят, она повернула голову и увидела спокойный, холодный взгляд Дру. Но сегодня в его голубых глазах не чувствовалось враждебности, а лишь интерес и слабое удивление. Виктория серьезно посмотрела на него и пошла за термосом и бутербродами с курицей, которые приготовил Захария в столовой.
В холле горела лампочка, но два длинных коридора были темные, дом молчал, как и озеро в кратере вулкана. Неужели он тоже ждал событий, как и озеро? Но это же абсурд! С домом все в порядке, а вот она сама и ее неуправляемое воображение… «Беда, мой милый Брут, заключена не в звездах, но в нас самих»… Джилли любил цитировать Шекспира, и Джилли мертв. Как это говорила Эм? «Ни сталь, ни яд, ни бунт его не потревожат». Да, он в безопасности. Если только смерть означает безопасность. А Иден и тетя Эм? Да и она сама, Виктория?
Виктория снова вздрогнула, сжав зубы, открыла дверь в столовую и нашарила рукой выключатель. Единственная лампочка в красном абажуре осветила сервант, остальная часть комнаты осталась в тени. Решив не включать другие лампы, Виктория взяла заставленный поднос и, обернувшись, увидела в дверях Дру.
Она не слышала его шагов и так испугалась, что выронила бы поднос, если бы Дру не успел его подхватить. Он нахмурился, увидев ее бледное лицо и широко раскрытые глаза:
— В чем дело? Вы меня не слышали?
— Не слышала. Как вы меня напутали!
— Да, вижу. Надо было ложиться спать. А вы сидели одна и запугивали себя до смерти?
— Что-то в этом роде, — призналась Виктория и улыбнулась — Что вы собираетесь делать с подносом?
— Хочу удостовериться, что содержимое соответствует рекламе. Хотя, кажется, ждали только Идена. Тогда все должно быть в порядке. Кто готовил? Вы?
