Телефон, все еще зажатый в руке, вновь требовательно завибрировал, недвусмысленно намекая на то, что со мной просто жаждут поговорить. Опустив взгляд на экран и увидев почти привычно высветившуюся на нем надпись «Ник», я на мгновение с силой смежила веки, чувствуя, как горят огнем воспаленные глаза, а после так же привычно нажала на отбой, совсем не желая слышать знакомый, пробирающий до костей голос, звучание которого в последнее время действовало на меня подобно удару кнута.
Сегодня утром, когда зазвеневший будильник прервал многочасовое безучастное наблюдение за танцующими на потолке тенями, я чувствовала себя разбитой и выжатой, как лимон. От тяжелых мыслей пухла голова, глаза горели огнем, а все слезы, кажется, кончились еще до рассвета, заставляя лишь судорожно, почти рефлекторно кусать губу, которая налилась кровью и неприятно ныла. Перед глазами раз за разом вспыхивали необыкновенно яркие и живые воспоминания всего произошедшего, создавалось впечатление, будто какой-то шутник-садист поставил их на бесконечный повтор, и теперь, когда мозг не был затуманен алкоголем и бурлящими эмоциями, я понимала, насколько жалкой была.
Все то, что произошло, этот глупый, никому ненужный поцелуй казался мне бредом воспаленного сознания, и я буквально ненавидела себя за то, что все это было правдой. По моей, черт его дери, вине это все было правдой! Отчаянно хотелось орать и громко, истерически смеяться с собственного идиотизма, некстати вспыхнувшее в голове озарение хотелось вырвать с корнем и забыть о том, в чем я рискнула себе признаться, а от того, что губы все еще ощущали теплые прикосновения, я буквально сходила с ума. Это больше напоминало паранойю, я сама на себя злилась и обижалась одновременно, искренне желая забыть о том, что произошло, но один лишь взгляд, брошенный на сладко спящего на диване Ника, разрушил все мои надежды.
Мужчина был таким… спокойным и умиротворенным, привычная складка между бровей разгладилась, а рот забавно приоткрылся, от чего Харт был бы похож на молодого, беззаботного паренька, если бы не залегшие под глазами мешки и густая темная борода. Одна рука покоилась на широкой груди, вторая свисала с дивана, почти касаясь ворсистого ковра, с которого мужчина ночью убрал осколки и даже попытался затереть пятно. Остановившись в дверном проеме и всматриваясь в знакомые черты, я на какое-то мгновение захотела подойти к Нику и осторожно поднять скользнувшую вниз руку, положив ее на подушку, однако тут же поспешно отбросила эти желания, скривившись от внезапно охватившей тело горечи. Мне хватило и той глупости, которую я позволила ночью, причинять себе еще больше боли совершенно не хотелось.
От одной лишь мысли о том, что мужчина сейчас проснется, и мне придется с ним не только видеться, но и говорить, мне вдруг стало безумно страшно, и я, плотно прикрыв за собой дверь, набросила на гостиную полог тишины, надеясь, что так шум не потревожит Ника, и мне удастся выбраться из квартиры до того, как он откроет глаза. На сборы ушло куда меньше времени, чем обычно, руки дрожали и совершенно не хотели слушаться, однако упрямство и какой-то детский, иррациональный страх подстегивали, заставляя двигаться на полнейшем автомате, и не прошло и получаса, как я уже вылетела из квартиры, крепко сжимая в руках запасные ключи от служебного внедорожника.
Что-то мне подсказывало, что Ник, проснувшись и обнаружив отсутствие машины, в восторг не придет, однако на это было плевать. По крайней мере, до тех пор, пока у меня оставалось достаточно времени, чтобы обдумать свое дальнейшее поведение и решить, что делать с чертовой, никому кроме меня ненужной любовью.
Требовательные звонки начались спустя минут сорок после того, как я вышла из дому, однако ни на один из них я не ответила. Возможно, не знала, что сказать, возможно, просто боялась, однако все так же продолжала каждый раз жать на отбой, с силой сжимая пальцы на тонком пластике и надеясь, что вот сейчас я просто проснусь в своей постели, а все произошедшее окажется лишь бредом воспаленного сознания. Думать об этом в таком ключе было куда приятней, а непривычная для меня трусость казалась вполне оправданной.
По крайней мере, на это хотелось рассчитывать.
После допроса Сабрины Уоллес мне необходимо было вернуться в Управление и заглянуть в лабораторию к криминалистам, чтобы выяснить, что им удалось узнать, поэтому, вырулив из парковки у больницы на оживленную дорогу, я покатилась вперед, постепенно набирая скорость и наслаждаясь громкой музыкой, доносящейся из динамиков. Она глушила мысли и позволяла расслабиться, а это для меня сейчас было почти подарком — внимательно следя за ситуацией на дороге, я могла не думать ни о чем другом. Из-за туч на краткое мгновение выглянуло солнце, ослепив шаловливыми лучами, и тут же вновь спряталось за серым полотном, превращая утро в хмурые сумерки. Люди спешили куда-то по своим делам, в это время суток улицы были довольно оживленными, и я совсем не удивилась, когда минут пятнадцать спустя медленный поток машин, в котором я оказалась, застрял намертво неподалеку от большого перекрестка.
— Просто прекрасно, — недовольно буркнула я, сильнее сжимая пальцы на руле и нервно постукивая пальцами по гладкой коже. Изо всех сторон доносились требовательные гудки клаксонов, в открытое окно долетали отголоски раздраженных голосов, но на пробку это никак не влияло, и я лишь с тяжелым вздохом откинулась на спинку сидения, прекрасно понимая, что в Управление мне добраться так быстро, как хотелось, не удастся. — Мы живем в мире, где магия играет ключевую роль, а с пробками до сих пор ничего не удается сделать.
В подобных рассуждениях прошло еще несколько минут, поток машин продвинулся на несколько сантиметров вперед, а изо всех сил вытянув шею и вглядываясь вдаль, я сумела рассмотреть в нескольких десятках метров всполохи полицейских огоньков и пару покореженных машин. Уже в столь раннее утро кто-то умудрился устроить аварию, я предположила, что для расчистки дороги патрульным понадобится не менее получаса, и с протяжным стоном потянулась к телефону, набирая знакомый номер.
— Блэквилл, скажи мне, что ты уже на работе, и я не вижу тебя перед своими глазами только потому, что ты набросила на себя чары для отвода глаз или полог невидимости, — гаркнул на ухо Азвил, с самого утра пребывающий не в духе, и я с готовностью отодвинула мобильный на пару сантиметров, слыша, как в голове что-то подозрительно звенит.
— Шеф, здесь пробка, — жалобно пролепетала я в ответ, всерьез надеясь на то, что мужчине вдруг станет меня жалко, после чего, услышав, как демон глубоко вздохнул, готовясь к длинной тираде, заговорила первой, выплевывая слова со скоростью пулемета. — Зато я уже успела поговорить с Сабриной Уоллес. Девушка мало что помнит, но указала, что мужчина, который на нее напал, был большим, сильным и высоким. Лица его девушка не видела, они находились в темноте, к тому же, пострадавшая очень сильно испугалась, мало что понимала. Зато почувствовала запах, смесь пороха, алкоголя и сигарет. Мисс Уоллес сказала, что это было похоже на запах забитого, переполненного бара.
— И что ты об этом думаешь? — спросил босс ровным, спокойным тоном, и я поняла, что самое худшее уже позади. Заинтересовавшись полученной информацией, Азвил и думать забыл о том, что собирался оторвать мне голову. Переведя дыхание и порадовавшись тому, что экзекуция откладывается на неопределенный срок, я с готовностью поделилась с шефом своими соображениями.
— Мне кажется, он использует амулеты или артефакты для изменения внешности, — я пожала плечами, мысленно воспроизведя в голове диалог с нашей жертвой. — Если это так, на последнем месте преступления обязательно бы остались следы магического воздействия, от которых Майнфер просто не успел бы избавиться. Замаскировать колебания ауры довольно легко, неудивительно, что раньше мы ничего не нашли. Как только я окажусь в участке, загляну к криминалистам, нужно будет узнать, что они нашли.
— Твой напарник уже осаждает их с тех самых пор, как приехал в отдел полчаса назад, — проинформировал меня демон, заставив на мгновение замереть. Где-то внутри отозвалось неприятным нытьем давящее на ребра сердце. — Он должен с минуты на минуту быть у меня с отчетом, заодно и расскажет, что нашим гениям микроскопа и пробирки удалось обнаружить. Кстати говоря, Харт с самого утра ищет тебя, обещал оторвать руки и другие части юного тела за то, что ты до сих пор не знаешь, как пользоваться телефоном.
