– Всё…– прошептал хрипло, подхватив на руки, понёс к дивану.
Долой свитер, джинсы, прозрачный бюстгальтер и белые трусики, он хочет видеть её всю, хочет насмотреться вволю на это чудо из чудес – тело любимой женщины. Его жаркие губы, его руки были везде, гладили плечи, спину, колени; лаская потаённые места, Женька видел её дрожащие от наслаждения ресницы. И был счастлив.
После акта любви они лежали в полудрёме, не разжимая объятий, близкие, как никогда. Не хотелось двигаться, не хотелось разъединяться, распадаться на два отдельных существа, переплелись их руки, их ноги, и казалось, это навечно.
«Сейчас или никогда», – думала Аня. Она расскажет всю правду про своё здоровье, про ту страшную операцию, которая изменила её жизнь. Так не хотелось портить счастливые минуты уединения, но он должен всё знать.
Уткнувшись в тёплый Женькин бок, Анна быстро рассказала о том, что детей у неё никогда не будет. Никогда, совсем никогда. Звучало жёстко, страшно. Странно, но плакать Ане уже не хотелось, видно, отревела своё.
Евгений повернулся к ней, взял в ладони её расстроенное лицо, поцеловал, сказал просто:
– А я знаю, – он поцеловал Анины губы, распухшие от любви, – не бойся, мы что-нибудь придумаем, обязательно придумаем.
Огромная стокилограммовая тяжесть скатилась с её души, как будто кто-то выпустил её на свободу, эту замурованную в клетку душу. Он обязательно придумает, её Женька, он такой, он сможет…
* * *
Как маленький ребёнок, недавно начавший осознавать мир, Ян жадно разглядывал огромный терминал. Ловко пробираясь среди толпы пассажиров, сотрудник аэропорта катил его на коляске по сверкающему кафелю так лихо, а Надежда едва успевала за ними. Ян крутил головой, чтобы получше рассмотреть длинные стойки регистрации, невиданные машины для обёртывания багажа, киоски самообслуживания и прочие чудеса. Быстро, без очереди прошли таможенный досмотр, симпатичный пограничник приветливо улыбнулся Яну. И вот уже знаменитая duty free, царство беспошлинной торговли, предстала перед их глазами во всей красе.
Одежда, духи, марочные вина и сувениры, сувениры! Сколько же тут всякой ерунды для иностранных туристов! Сколько дорогих безделушек! Лидируют матрешки, хохлома, гжель. Яна позабавили очки, глаз зацепил эти странные изделия, выставленные в одной из витрин. Оправы очков были щедро украшены пластмассовыми цветочками, листьями, фруктами. И кто-то осмелится нацепить такое чудо!?
Сопровождающий, без которого они никогда бы не прошли этот квест, доставил их в комнату для лиц с ограниченными возможностями, пообещав зайти перед самой посадкой и препроводить в самолёт.
Вот это сервис! И Ян, и Надя впервые в аэропорту. Ошеломлённые, переполненные впечатлениями, они молча ждали. Кроме них, в комнате была ещё одна женщина с тростью. Маленькая, с большими тревожными глазами, она неподвижно сидела на диванчике, сложив на коленях руки. Надежда тоже нервничала, предстоящий полёт, первый в её жизни, немного пугал. А вдруг случится что-нибудь страшное там, в заоблачных высотах? – Она украдкой вздохнула. «Ох, но чего же я так трясусь? – думала она. – Глупо! Стоит ли беспокоиться о том, что ты никак не можешь контролировать?»
– Боишься? – заметив её напряжённое лицо, спросил Ян.
Он сидел в бортовой коляске, предоставленной ему авиакомпанией – при бронировании билетов Надежда заказала все необходимые услуги. Она не успела ответить, за ними пришли. Ещё короткие полчаса, и всю компанию посадили в самолет. Первыми, на первый, самый удобный ряд с увеличенными расстояниями между рядами. Ну и ну! Аэрофлот сумел приятно удивить!
Пока летели – до Тель-Авива лёту четыре с небольшим часа – развлекались шедевром отечественного кинематографа – фильмом «Кавказская пленница». Ничто так не снимает напряжение, как хорошая комедия.
– Готова смотреть такое кино сутки напролёт. Любимый фильм моего детства, –отсмеявшись, Надежда оглянулась на брата. – Гайдай потрясающий! А Шурик… ох, хорош…
Ян не слушал, невероятное ощущение полёта, возникшее при взлёте, не проходило. Он любовался облаками, в маленький иллюминатор через три кресла от него, белые, голубые, розовые, они представали в самых неожиданных ракурсах.
Молодой парень, сидящий рядом у прохода, глубоко вздохнув, вдруг закрыл глаза, обмяк в кресле.
– Надь, смотри, кажется человеку плохо, – он кивнул головой на парня, застывшего в странной позе.
Взглянув, она вскочила, бросилась к стюардессе. Минута – и молодого человека уже приводили в сознание, оказывали помощь. Быстрым шагом подошёл пилот, в руках аптечка.
– Обморок, – констатировал пилот, – такое у нас тут часто случается.
Резкий запах нашатырного спирта привёл парня в сознание, он открыл глаза. Смущённый тем, что вызвал такой переполох, молодой человек слабо улыбался, пил воду из протянутого стюардессой стакана, благодарил за помощь.
Занятая этим небольшим происшествием, Надежда не услышала объявления о подготовке к посадке. Как, уже? В строгом соответствии с аэрофлотовскими инструкциями, выходили они последними, с помощью улыбчивого стюарта добрались до автобуса, который довёз их до здания аэропорта. Какое маленькое счастье! Девушка вздохнула с облегчением. Наконец-то под ногами твёрдая земля!
Аэропорт Бен Гурион – главная воздушная гавань Израиля поразил их своими размерами. Серебристая громада здания из стекла и металла, к которой направлялись пассажиры, искрилась в лучах заходящего солнца. Паспортный контроль прошли быстро, без лишних вопросов пограничника, волшебная справка-приглашение из госпиталя сыграла решающую роль. И вот они уже едут в клинику на удобном микроавтобусе с рекламной надписью Sheba Medical Center на его белом боку. Их попутчиком оказался парень, который в самолёте напугал всех своим обмороком. Они познакомились. Молодой человек, назвавшийся Никитой, направлялся в эту же клинику, что и они, чем сразу вызвал симпатию Яна.
Только поздно вечером Надежда добралась до маленькой тихой гостиницы, где она надеялась дождаться выздоровления брата. Устроив, наконец-то, Яна в небольшой палате, рассчитанной на троих пациентов, вполне приличной, с небесного цвета стенами и огромным окном, она долго плутала в поисках гостиницы, где ею был забронирован номер. Скудного знания английского оказалось недостаточно, чтоб быстро добраться до места, и девушка чуть не расплакалась от счастья, увидев светящиеся буквы на фасаде гостиницы. Нужные, правильные буквы!
Еле живая от усталости и напряжения, Надежда протянула свой паспорт портье. Пожалуйста, дайте ей уже номер, где есть кровать и чистое бельё. Потому что, если что-то сейчас пойдет не так, она просто умрёт!
* * *
Кажется, здесь! Анастасия ещё раз взглянула на табличку у входа и потянула на себя тяжёлую дверь. Девушка едва успела переступить порог – чья-то голова в чёрной вязаной шапке с размаху врезалась прямо ей в живот. Детские руки крепко обхватили её за талию и замерли там, за спиной, на Настиной пояснице.
Охнув от неожиданности, она всё же сразу узнала Данилку. И как он сумел её высмотреть?!
– Привет, друг мой, – Анастасия присела на корточки, заглянула в его радостные глазёнки. – А я к тебе в гости.
– Здравствуй, – потерев ладошку об куртку, он протянул ей руку. – Приехала всё-таки… Я загадал, чтоб ты приехала. Сбылось…
Подошла воспитательница, улыбчивая, с добрыми глазами, удивительно, что такие ещё работают в наших детских домах. Получив от неё разрешение погулять до обеда, они вышли на улицу.
– Ты меня в окно, что ли, увидел?
Он кивнул.
– У нас все в окна любят смотреть. Ждут, – объяснил Данилка.
Настя вздохнула украдкой от этих простых и горьких слов. Какая жалость, что на свете есть обездоленные, одинокие дети, которым так нужна любящая семья.
– Ну что, а тебе от Яна большущий привет, Он уехал лечиться. Очень далеко уехал.
– А он выздоровеет? – Данилка явно ждал от неё утвердительного ответа.
– Будем надеяться. Там, куда он уехал, лучшая в мире медицина, – взявшись за руки, они прохаживались вдоль детской площадки, наблюдая, как пожилой дворник ловко работает лопатой, расчищая заснеженные дорожки.
