— К тому же у меня разгулялся аппетит. Захотелось чего-нибудь мясного, сочного. Но без премудростей. — Живо перевела разговор Аня, хотя еда не вызывала у неё ни капельки энтузиазма.
— Правильное решение, девочка. Утопим маленькие неприятности в больших кулинарных удовольствиях.
Ане пришлось наигрывать аппетит — она преувеличенно смаковала принесенные блюда, но смогла проглотить лишь совсем немного. Впервые ей пришлось лукавить с мужем. А что, в сущности, произошло? Отчего Михаил так реагирует на Карлоса? Ну, это понятно — бывший любовник жены, да не какой-нибудь уважаемый деятель, а ресторанный гей. Денис не зря обмолвился, что Майкл не любит голубых… Но что-то было еще… что-то ещё — неуловимо проскользнувшее между слов, — настораживающее, опасное…
— Ты задумалась, детка? Вид затравленный, кутаешься в меха, словно обнаженная рабыня на невольничьем рынке.
— Не знаю, чего-то боюсь. Все время боюсь за тебя. За нас. А теперь ещё — за нашего ребенка.
— Пора отвлечься в азартной схватке с рулеткой. И можешь не беспокоиться за мой кошелек.
— Уговорил. Пойду припудрю носик и буду как новенькая.
В зеркально-мраморной дамской комнате никого не было. Аня рванулась в кабинку, повесила меха на изящный крючок и скорчилась над унитазом. Мучительный спазм — и ресторанные изыски последовали в канализацию. Из глаз брызнули слезы. Рвота не украшает существование будущей матери. Но стало легче. Умывальные столы привлекали чистотой — склонясь, Аня ополоснула лицо холодной водой. Еще и ещё раз. Потом смочила бумажное полотенце и зажмурившись от наслаждения, обтерла шею и плечи. Тошнота отступила…
— Это ваш палантин, мадам? Скажите спасибо, что я случайно зашла в ту же кабинку. — Протягивая меха, Лара улыбалась. Но Карлос, прятавшийся под разукрашенной маской, смотрел тревожно и очень серьезно. В его руке мелькнуло что-то белое и легло на мраморную плиту рядом с бисерным кисетом Ани.
— Мой телефон, — сказал он одними губами. — Спрячь и ни слова мужу.
Она машинально спрятала кусок салфетки с цифрами. Зыркнув по сторонам, «испанка» на полную мощь открыла кран в соседней раковине и зашептала:
— Он заблокировал меня. Не могу тебе дозвониться. Карменсита, это очень серьезно. Я очень боюсь за тебя.
В комнату вошли две дамы и покосились на «испанку», которая со знанием дела поправляла перед зеркалом свой макияж. Накинув палантин, Аня вышла и тут же столкнулась с Михаилом.
— Боялся пропустить тебя.
— Поняла, — за бриллианты трясешься. — Натянуто пошутила Аня и с облегчением оперлась на его локоть.
— Ты — моя главная ценность. Теперь — вдвойне. — Серьезно заверил Михаил.
«Я в опасности! — Хотелось крикнуть Ане. — Меня предупредил друг, он не пьян и не станет так глупо шутить». Но она промолчала. В сумочке прятался телефон — завтра же она позвонит Карлосу и все выяснит. Не стоит по пустяку пугать Михаила.
— Давненько я не играла в рулетку, — сказала Аня, изобразив удовольствие.
— А не рано ли малыша втягивать в азартные игры? — Улыбнулся Михаил, но ей показалось: он тоже что-то скрывает, наигрывая спокойствие и добродушие.
В воскресное утро все страхи и подозрения показались бредом. Уставший, поглощенный своими мыслями Михаил в эту ночь расслабился — они любили друг друга пылко и безудержно, как в роскошной спальне отеля «Резиденция» или на песчаном берегу под смешными, лохматыми пальмами.
— У нас все хорошо, правда? — спросил муж открывшую глаза Аню.
— Оч-чень. Я люблю тебя. Люблю все, что связано с тобой, что ты подарил мне… Даже этот малахитовый бархат, зеркала, картины, духи на столике — все люблю. Это наш с тобой мир, в нем я по-настоящему счастлива. Я глупая?
— Ты замечательная… Если не возражаешь, мы отложим прогулку по лесу до вечера. После завтрака мне надо поработаю в своем кабинете.
— Опять сложности? — В голосе мужа Аня уловила тревогу.
— Пустяки… — Он поднялся, подавляя вздох. Сжал кулаки, изобразил боксерскую стойку и подмигнул ей: — И вечный бой, любимая. Покой нам только снится.
Оказавшись одна, Анна достала обрывок салфетки и набрала номер.
— Алло? — Отозвался мужской голос.
— Карлос? Это я.
— Кто говорит? Кто это? — Настаивал незнакомый мужчина.
Злясь на себя, она с раздражением бросила трубку.
Вечером, приняв ванну с хвойным экстрактом, Аня с маникюрным набором и стаканом молока устроилась перед телевизором. Сериал «Династия» она смотрела изредка вместе с матерью. Та старалась по ходу действия рассказать все, что было в предыдущих, пропущенных сериях. Звучало это странно:
— Автомобиль длинный, кадиллак, наверно. Дивный беж с никелем. На ней палантин из тончайшего драпа или фланели — тоже кофе с молоком и весь по краю обшит пушистым мехом в тон. Это они ламу или песца красят?
— Наверно, соболя. — Аня подтачивала ногти.
— Распахивает накидку — внизу платье-джерси в облипочку без всяких украшений — прелесть! Конечно, точно такого же цвета, что и автомобиль, а на шее и в ушах — серебро, как отделка машины — массивное, отполированное… Нет, куда там серебро! Белое золото. Или, ты думаешь, платина?
— Скорее — платина или бижутерия из уличного ларька. Кому как больше нравиться думать. Мне почему-то кажется, что Алексис Колби похожа на Ингу.
— Ну! — Отмахнулась Верочка. — Лицо совсем другое… Хотя в театре все считали её соблазнительницей. И интриганкой.
— Выходит, что-то все же совпадает. Алло! — Аня взяла засигналивший радиотелефон. — Легка на помине. Мы только что твою маман вспоминали в связи с «Династией»… Что?! Господи… Да… Да… Нет… Не могу поверить… Перезвоню…
Аня медленно положила трубку. Отпила пару глотков молока, рассеянно взглянула на экран: — Розовая шляпа с букетами — кошмар! А ей идет. Как чудно быть стервозной, манящей, властной… Из меня получилась бы интриганка?
— О чем ты? Очнись! — Верочка выключила телевизор. Аня продолжала смотреть на темный экран остановившимися глазами.
— Звонила Алина. Сегодня утром погиб Карлос. Выбросился из окна.
Ее побледневшие губы дрогнули. Перед глазами всплыл каменный колодец, окруженный старыми домами. Далекий квадратик двора под окнами мастерской. Мастерской Вилли.
— Он ушел, мама. Наверно, теперь ему хорошо… Только теперь, только теперь! — Аня разрыдалась, виня себя в том, что так и не смогла стать для Карлоса спасательным кругом.
У Ани расшатались нервы. Это совершенно недопустимо для будущей матери. — Так сказал явившийся по приглашению Михаила модный психотерапевт. Уговаривал супругов сменить на время обстановку, уехать из пасмурной, вьюжной Москвы поближе к солнышку. Задумчиво теребил рецептурные бланки, но ничего не выписал, — достал из кейса упаковку американского лекарства, абсолютно безвредного для беременных.
