«Зачем же теперь жить? И как?» — Вяло размышляла больная. Ей регулярно делали обезболивающие уколы, поддерживая в полудреме. Сквозь туман она видела темные глаза врачихи, мягко успокаивавшей: «Выкидыш был тяжелый. Такой опасный срок… Но мы сделали все возможное, — рожать вы сможете».
Аня захохотала, как сумасшедшая — от кого рожать? И может ли рожать мертвец?
— Я не живая, — сообщила она врачихе по секрету.
— Это пройдет. Все пройдет, дорогая. У нас здесь и похуже случаи были…
Аня отвернулась — её не интересовали чужие случаи. И разве может быть хуже? Когда пришла Верочка, Аня спросила:
— Ты хоть что-то поняла, мама? Зачем все это… Зачем я родилась?
— Пожалей меня, детка. Ты — единственное, что у меня осталось на этом свете… Держись. Так нельзя. Не надо доставлять удовольствия его врагам.
— Убийцу поймали?
— Куда там! Такое дело развернули… Меня уже три раза на допрос вызывали. Алину с Денисом замучили… Эх, разве теперь кого находят!..
— Скажи Алине, я хочу её видеть, пусть придет — теперь можно. — Аня больше не плакала и отказалась от успокоительных уколов. У не появилась цель, поглотившая боль, растерянность, страх. Вот, оказывается, что может заставить жить, что способно вдохнуть смысл в опостылевшее существование. Месть! Да, да! Она найдет того, кто растоптал их счастье.
Алина опасливо заглянула в дверь и просунула вперед букет.
— Смотри, парниковая сирень, я прямо с вазой принесла. Ведь сегодня… — Она запнулась, приглядываясь к больной.
— Знаю, знаю: юбилей моей свадьбы. Не волнуйся — я уже в порядке. Аня села, подтянув под спину подушку, и кивнула на стоящий рядом стул. Располагайся. Ты-то как?
— Хорошо… То есть… Ой, Анечка!.. — Уткнувшись лицом в больничный пододеяльник, Алина разрыдалась. Аня терпеливо ждала завершения всхлипов она чувствовала себя холодной и совершенно каменной. — Давно не виделись.
— Меня что-то прихватило, как раз в тот день, на юбилей помолвки… Алина осеклась, испуганно посмотрела на Аню. — Не могу поверить… Кажется, прошла вечность…
— Всего две недели… — Аня странно хмыкнула: — было все, а стало ничего. Пустота… Спасибо, что пришла. Нам надо поговорить.
— Давно надо. Но ведь многое я поняла лишь сейчас. Посмотри, — стала похожа на привидение. Уснуть не могу, кусок в горло не лезет, — Алина опустила голову. — Я — гадкая.
Только теперь Аня обратила внимание, что волосы Алины отросли до плеч и вернули прежний цвет. Нет, стали светлее — совсем как у самой Ани.
— Заметила? — Она тронула кудрявую прядь. — Решила стать похожей на тебя. А знаешь, почему? Я поняла, все поняла! Отлично помню тот праздник в театре, когда на пьедестал рядом со мной вскарабкалась Снегурочка в голубых мехах.
— Меня поставила туда Инга. А фотограф велел нам обняться, — мрачно продолжила Аня. — «сестрички — Снегурочки»! Так, наверно, распорядилась судьба.
— С того момента моя жизнь превратилась в азартную игру… Только, пожалуйста, не перебивай, мне необходимо выговориться. — Алина сжала кулачки. Так она стояла перед доской на экзаменах ещё в школьные времена. У меня появилась соперница и союзница в одном лице. Мне страшно хотелось победить тебя, унизить и при этом… При этом было просто необходимо, чтобы ты любила меня, завидовала, восхищалась.
— Не переживай, — я чувствовала примерно то же. Но еще, я всегда была «сестричкой» и, одновременно, — твоей игрушкой. Я так хотела верить тебе и часто сомневалась.
— Мы здорово помучили друг другу… Только ведь и хорошего было предостаточно.
— Я не мучила тебя и никогда не хотела сделать больно. — Аня удивилась, подумав о том, что, в сущности, любит эту лживую, растерянную, но чрезвычайно близкую ей женщину.
— Зачем теперь хитрить? — Вздохнула Алина. — Ты срочно отбила у меня Дениса, как только поняла, что он интересует меня… Да, мне пришлось стать подлой, чтобы вернуть его. Ты вынудила меня… Ах, как я торжествовала, ухитрившись выйти замуж за Южного! Стала роковой, огненно-рыжей — не похожей на тебя, чтобы доказать: именно меня, меня, а не «сестричку» выбрал Ден.
— Так оно и вышло.
— Я наказала сама себя. Наш брак — ошибка. Жизнь за границей была мучением… Аня! — Алина схватила и сжала её руки. — Ты знала про Михаила?
— Что?
Алина растерялась: — Ну… про его дела…
— Какое значением имел для меня его бизнес? Ведь я приняла его в Новый год нищим, оборванным… И не сомневаюсь, мы были бы счастливы даже в нашей норе на Цветном… Ах, Господи! Ну почему, почему он тогда вернул себе эти проклятые деньги… А я радовалась привалившему сказочному богатству. И заплатила за него… Нет, не бойся, Лина, я не буду рвать волосы и кидаться из окна. Мне делали какие-то уколы… Теперь я отказалась от них — знаю, что стала сильнее.
— Так ты прощаешь меня?
— Тебя? Какие же это прелестные, в сущности, пустяки — наши глупые распри, наши бабские амбиции, зависть… — Аня посмотрела в окно на точно такой же снежный день, как был совсем недавно в другой — фантастически радостной жизни. — У меня мог бы родиться ребенок.
— У меня тоже… — Алина нахмурилась. — О многом приходится жалеть. А ведь только двадцать шесть.
— Странно. Мне кажется, мы подводим итоги долгой жизни… Как быстро темнеет, — зажги свет.
— Послушай… — Алина приблизила свое лицо к Аниному.
— Не верь ничему, что будут говорить о Михаиле. Зажмурь глаза, заткни уши. Умоляю!
— Ты что-то знаешь?
— В деле копаются такие идиоты… Развезли жуткую грязь. Понятно же тот, кто совершил это преступление, позаботился о компромате. Им надо было не просто убрать конкурента, но и свалить на него свои грехи.
— Говори, пожалуйста, все до конца.
— Решеткин сказал — деньги со счетов твоего мужа исчезли. Очевидно, кто-то заранее перевел их в зарубежные банки. Кроме того, в делах концерна страшные провалы. Растраты, фальшивые счета на крупные суммы с подписью Лешковского. Его кто-то здорово подставил его…
— Это естественно… — Аню сообщение не удивило. — А Денис? Ведь они были ближайшими партнерами?
— Вокруг него сейчас роют землю. Пока ничего не нашли, но Южный в совершеннейшем трансе. Может произойти все, что угодно. В лучшем случае мы в полном дерьме.
— Вот как. Оказывается, жертв много.
— Еще бы! Десятки людей, сотрудников концерна, разорены. Кое-кто, связанный с покойным шефом, попадет под суд за соучастие. Кошмар… Денис дрожит от страха. И, знаешь, что он решил?
