36
Полтора часа прошло, а я все выжидаю возле подъезда. Где ее вообще носит?! С мальчишкой я ее не вижу уже давно, да и вообще, она о нем ничего не говорит, при любом неудобном для нее вопросе отводит глаза. Замкнутая, задумчивая, Ника вдруг кардинально изменилась. Такая перемена в поведении мне совсем не нравится.
Что не так? Почему она стала неприступной и тщательно обдумывает каждое слово, прежде чем что-то сказать? Но если подумать, все мои вопросы всегда остаются без ответов — все, что я слышу — это невнятные, размытые предположения, ничего конкретного.
Ощущение, что наши отношения откатило на несколько шагов назад. Огромных таких шагов. Снова туда, где нужно искать подход и завоевывать расположение. Вот же чертовщина! Еще никогда не чувствовал себя так глупо! Совершенно не знаю, что делать и в чем я могу быть перед ней виноват.
Но хуже всего то, что наше последнее свидание сорвалось. Я уже позвонил отцу и предупредил, что приеду со своей девушкой, как Ника отказалась от встречи, даже не объяснив причину. Я вздохнул и посмотрел в боковое зеркало — что могло случиться? Я такой же, как и прежде, ничего во мне не стало другим. Но поведение Ники настораживает.
Я думал, что наши отношения перешли на доверительный уровень и теперь мы будем полноценно встречаться, но ошибся. Неужели, она обратила внимание на этого придурка, неужели поддалась его уговорам и стала встречаться? Неужели, правда, говорят, что старая любовь никогда не забывается?
Эта мысль вызвала неприятное чувство, но я не успел разозлиться: позвонил отец. Я взял трубку и довольно улыбнулся — после того, как фирму прикрыли, и возобновили проверку документов, отец заметно оживился, перестал пить. Его глаза снова заблестели, а голос стал бодрым, он возвращался к жизни, постепенно становился таким же, каким был когда-то давно. Это наполняло меня бессознательной радостью и ощущением, что теперь все будет хорошо, все наладится, и мой отец снова займется любимым делом.
— Сань, ты где сейчас находишься?
— Да так, жду кое-кого. А что, нужно подъехать?
— Да, нужно приехать в отдел и забрать документы. Мы все доказали, понимаешь?! — голос отца звенел от радости, — если бы не ты, сынок, этого бы никогда не случилось! Ты смог во всем разобраться. А я…
— Пап, да все нормально. — На этот раз голос отца задрожал от подступивших слез, и я поспешил его успокоить, — не хватало еще, чтобы ты сейчас разрыдался как ребенок. Таких лучших друзей как у тебя, всегда нужно наказывать по заслугам, вот и все. Теперь ему светит немалый срок, и он его заслужил. К тому же, он подставил не только тебя. Пока раскручивали дело, нарыли еще много чего интересного. Теперь, когда все уляжется, придется тебе поднимать фирму с колен.
— Не мне поднимать, а нам, сынок. Ты прав. Ты как всегда, прав. Я знал, что мой сын никогда не оставит меня в беде.
— Не волнуйся, на этот раз мы обойдемся без мутных компаньонов. Слушай, сейчас немного неудобно разговаривать. — Краем глаза, я увидел, как к подъезду направляется Марго, и нахмурился, — думаю, через полчаса подъеду, никуда не девайся.
Попрощавшись с отцом, я убрал телефон и открыл дверцу машины. Марго явно была не в себе — шла неровным шагом, слегка покачиваясь, словно пьяная и поддерживала объемный живот. Волосы растрепаны, скорее всего, она их не расчесывала несколько дней. Шла, и никого не видела перед собой, из одежды — какое-то бесформенное грязно-бордовое платье, больше похожее на халат, на ногах — растоптанные босоножки. Я всмотрелся в ее лицо и испытал разочарование: Марго совсем запустила себя, и, кажется, на самом деле была пьяной. И это на таком сроке! Непонятно только, зачем она пришла к дому Ники.
— Марго? Ты что тут делаешь?
Она притормозила возле машины и поводила головой по сторонам, пытаясь понять, откуда идет голос. Вот это зрелище! Я вышел навстречу, и Марго, наконец, сфокусировала взгляд на моем лице.
— Т-ты…дежуришь тут что ли? — слабо выдохнула она, — сторожишь как пес цепной, свою ненаглядную?
— Ты зачем так набралась, о ребенке хоть бы подумала! — я пропустил ядовитые слова мимо ушей, прекрасно понимая, что в Марго говорит зависть. Она смотрела на меня с легким прищуром, и пыталась собрать остатки самообладания.
— А, и правда, тебе есть смысл переживать. Не думал, что ребенок может быть твоим?
— Нет, это исключено. Тебе лучше найти другого папу.
— Не бойся. — Марго пьяно хмыкнула, — ты мне неинтересен. Ты! — она ткнула пальцем в воздухе, и ее лицо перекосилось от злости, — ведь это ты посадил моего отца в тюрьму! Ты сломал мне всю жизнь! Ты, скотина, использовал меня, чтобы нарыть на отца компромат! Все подстроил, делал специально, запудрил мне мозги! Ничтожество, решил, что вот так просто можешь забрать фирму себе!
Она сорвалась на крик, но почти сразу осеклась и прижала руки к животу. Теперь, мы молча смотрели друг на друга, было слышно лишь тяжелое дыхание. Но промолчать я тоже не смог. В конце концов, она сама виновата в том, что не бережет себя и бродит по улицам в стельку пьяной.
— Если ты ничего не знаешь, лучше молчи. Твой отец забрал себе чужую компанию, нагло подставив своего лучшего друга. Что касается тебя — ты ведь сама прицепилась, лучше бы следила за своим мужем, который не пропускает ни одной юбки. Я не хочу тебя обидеть, и даже скажу, что какое-то время мне было хорошо с тобой. Нам было хорошо. Так зачем сейчас все портить? Давай останемся друзьями?
— Друзьями? — Марго пошатнулась, но чудом удержалась на ногах, — и ты так просто об этом говоришь? Друзьями, после того, как упек моего отца за решетку? Ты это серьезно, я не ослышалась?!
Я молчал. Не потому, что мне было нечего сказать, а потому, что я не видел в этом никакого смысла. Единственное, в чем она была права, это в том, что я использовал ее в своих целях. Но если бы я тогда знал, что можно обойтись без этого, я бы никогда к Марго и близко не подошел. Сейчас она была невменяема, явно не контролировала свои действия и слова, и все, что я чувствовал — это жалость. Жалость к ней как к женщине, которая когда-то была самодостаточной, полной достоинства и высокомерия, а сейчас от нее прежней ничего не осталось. Совсем ничего.
— Ты зачем сюда пришла?
— Хочу посмотреть в глаза той стерве, которая увела у меня мужа. Хочу сказать
