Я въехал на стоянку с тяжелым чувством внутри. Правда, я хотел увидеть, как этому ублюдку будет больно. Черт, я хотел снова причинить ему боль. И я чертовски хотел увидеть, как Ло получит свою расплату. Но что-то было не так. Когда мы вылезли из машины и пробрались внутрь через разбитую витрину, где собралась лужа воды от проливного ливня, который шел прошлой ночью, я пытался убедить себя, что это только страх за безопасность Ло заставляет меня чувствовать себя почти тошнотворно.
— Ты знаешь код? — спросила она, когда я набрал номер, ее брови сошлись на переносице.
— Лео изменил его, — пояснил я, пожимая плечами и открывая дверь. — Нужна помощь?
Ее голова резко повернулась ко мне с тем, что я мог описать только как ужас. — Ни единого гребаного шанса, — сказала она, как будто я был идиотом, чтобы предложить. Именно тогда я понял, что больная Ло исчезла. Черт возьми, она больше не была обычной повседневной Ло. Нет, она была Ло, крутая леди-босс Хейлшторма, и предложение ей помощи было оскорбительным. Она могла справиться со своим собственным дерьмом, независимо от того, насколько сильно ей было больно, она собиралась пойти туда, как будто у нее не было проблем в этом мире.
Чертовски сексуальная, черт возьми.
— После вас, — сказал я, театрально махнув рукой, и она улыбнулась мне, прежде чем спуститься по лестнице, медленно, но уверенно. Ей даже удалось сделать вид, что она небрежно держится за перила, вместо того чтобы использовать их, как опору.
— Ах... Кэш, — сказала она, дойдя до нижней ступеньки. Я был в нескольких футах над ней, половина стены от потолка до пола все еще закрывала мне обзор.
— Черт... он уже мертв? — Спросил я, с облегчением в голосе. — Это круто. Не буду судить тебя за избиение трупа.
— О боже мой! Нет, нет, нет... — воскликнула она, двигаясь по комнате. Мое сердце подскочило к горлу, когда я пролетел последние несколько ступенек и увидел сцену перед собой. Эта сцена была... открытый гребаный браслет для лодыжки и никакого Дамиана в поле зрения.
— Не может быть, мать твою. Ни хрена себе, — сказал я, беспомощно оглядываясь и сжимая кулаки. — Дверь была заперта. Новый код, все это дерьмо. Ни хрена себе.
— Должно быть есть другой выход, — сказала она почти слишком спокойно, и когда я повернулся к ней лицом, она сидела на краю кровати, глядя в пол, ее плечи были опущены вниз, и я знал, что это чертовски больно сидеть так, но я понимал, что то, что она чувствовала, было еще больнее, так что она даже не заметила этого. — Он всегда был таким умным. У меня не было много времени, чтобы осмотреться, но должен быть другой выход. — Я поднял браслет для лодыжки, увидел царапины возле замка и в гневе бросил его на пол. — Он воспользовался ремнем, — предположила она.
— Что, детка? — Осторожно спросил я, гадая, не собирается ли она снова рассказать о своем прошлом. Я думал, что она рассказала мне об всем, плача мне в шею, когда ее тело сильно содрогалось. Но, может быть, это спрятано глубже. Может быть, ей всегда нужно будет выпускать это, понемногу.
Она громко вздохнула и подняла голову ко мне, махнув рукой в сторону пола. — Чтобы вскрыть замок. Я не смогла найти выход, но достаточно порыскала вокруг, чтобы понять, что здесь нет буквально ничего, что можно было бы использовать, чтобы взломать этот замок. Поэтому ему пришлось использовать то, что было у него под рукой.
— Черт, — прорычал я, желая ударить, пнуть, разбить что-нибудь. Я оставил ему ремень. Я был таким гребаным идиотом. Зачем я оставил ремень?
— Это не твоя вина, Кэш, — сказала она, ее голос внезапно смягчился, теряя всю задиристость леди-босса и возвращаясь к милой, мягкой Ло. — Столько всего произошло. Меня вынесли отсюда. Ты волновался. Другие ребята тоже не думали охранять территорию, а я обучила их этому дерьму. Все были здесь. Это не твоя вина.
— Он сбежал, — беспомощно сказал я.
— Да, но все в порядке. Рано или поздно мы его найдем. У нас есть все время в мире, чтобы выследить его.
— Ты не должна так спокойно относиться к этому, — сказал я, садясь рядом с ней, моя рука опустилась на ее бедро и сжала его.
— Я потратила чертовски много времени на то, чтобы злиться на него, Кэш. Честно говоря, сейчас я просто устала от этого. Я хочу двигаться дальше. — Она наклонилась ко мне, положив голову мне на плечо, и я услышал слова, которые она оставила невысказанными: она хотела двигаться дальше... со мной.
— Но ведь с этим не покончено, верно? Мы ведь не позволим этому ублюдку уйти, правда? — Честно говоря, даже если бы она сказала мне, что это именно то, чего она хочет, я ни за что не позволил бы этому случиться. Я буду держать ее подальше от этого, держать ее в неведении, но я собирался выследить ублюдка и убить его, как животное, которым он был.
— Нет. Это еще не конец. Но я также просто... не знаю. Я не хочу быть той, кто сделает это, убьет его. Ну ты понимаешь?
— Правда, милая, нет, я не понимаю, — я все еще хотел его крови.
— Ты ведь знаешь, что он герой войны? Ему оказали честь и все такое. У него остались приятели в морской пехоте. Они не допустят, чтобы его исчезновение прошло без расследования. Слишком многое ведет ко мне, а через меня — к тебе. Мы не можем так рисковать.
— Ты хочешь привлечь к этому делу кого-то еще. — Это самый разумный вариант. — Волк будет в восторге от этой работы, — предположил я.
— Волк ведет назад к тебе, а ты — ко мне. Та же проблема. Это не могут быть люди из наших организаций. Я знаю много людей, которые могут работать наемниками, как например...
— Шотер, ответил я, пожав плечами.
— Что? — спросила она, подняв голову, чтобы посмотреть на меня.
— Шотер. Раньше работал с Брейкером. Он мой друг. Если его попросить об этом, он разберется со всем.
— Ты уверен, что доверяешь ему? Я действительно не работала ни с ним, ни с Брейкером. Я знаю, какую работу они выполняют, но лично...
— Я попрошу его, — легко пожал я плечами. — Поговори с ним, «прощупай» его. Если он тебе не понравится, мы вызовем одного из твоих парней. Но, детка, он лучший гребаный стрелок, которого я когда-либо видел. Если и есть кто-то, кто может выследить его и убрать так, чтобы Дамиан не учуял его запаха, так это Шот.
Она кивнула, без сомнения, наслушавшись историй о безумных, невероятных выстрелах, которые делал Шотер. — Попроси его, — согласилась она, вставая. Она сунула руку в тумбочку и вытащила ожерелье. Заметив мой любопытный взгляд, она пожала плечами. — Моей матери.
Я слегка улыбнулся ей, зная, что ее мать не была для нее даже воспоминанием, но потеряв свою юность, я знал, что это за рана. Это была какая-то пустота внутри, которая никогда не чувствовалась заполненной. — Ты готова вернуться, детка?
— Все болит, — призналась она, уткнувшись лбом мне в грудь.
Мои руки двигались вверх и вниз по ее рукам, жалея, что не могу обнять ее. — Тогда давай накачаем тебя обезболивающими.
— Знаешь, о чем я подумала? — спросила она, поднимаясь вслед за мной по ступенькам.
— Что?
— Что, возможно, мне это пригодится... альтернативное обезболивающее, которое ты мне предложил.
Я обернулся, мой член вернулся к жизни при этой мысли. — Но на этот раз ты позволишь мне съесть тебя, — сказал я, и она издала странный хриплый смешок. — Я слишком давно не пробовал тебя на вкус. Мне нравится эта киска, детка.
— Ладно, заткнись, — сказала она, остановившись на секунду на ступеньке ниже меня, и я понял, что она сжимает свои бедра вместе.
— Понравилась эта идея, да? — Дразнил я ее, взяв за руку и потянув вверх на последнюю ступеньку.
— Кэш... сказала она, глядя вниз и толкая меня в грудь.
— Ты вся мокрая, думая о том, как мой язык скользит по твоей мокрой киске, дразня твой клитор, пока он не начнет пульсировать, а потом посасывая его, пока ты не кончишь, выкрикивая мое имя.
— Заткнись и верни меня в Хейлшторм.
Я заткнулся, потом отвез ее обратно в Хейлшторм, заставил Майка проверить ее спину, а потом, черт возьми, выполнил свое обещание.
