Ознакомительная версия.
Глава 36
Чуть позже Мир лежал, обняв меня за голые ноги, положив тяжелую голову мне на живот, и говорил:
— Не думай, что я совсем ничего не чувствовал к тебе все это время. Я заметил тебя еще тогда, у Марковых, на именинах моей бывшей тещи. Ты была такая… хрупкая. У тебя были такие испуганные глаза.
— Я влюбилась в тебя с первого взгляда. Меня это потрясло тогда. Я думала, что никогда не буду с тобой. — Такие далекие воспоминания вызывали у меня даже не ностальгию, а очень отдаленную, акварельно-прозрачную печаль. Мир продолжал:
— А потом, на квартире Эллы, я узнал, что такое секс с любящей женщиной. И это потрясло меня.
— Хотелось бы узнать, что такое секс с любящим мужчиной! — все же не удержалась я. Он отвел глаза.
— Я пытался дать тебе все, что мог. Просто не умею любить. Постоянно говорил себе, что надо быть ближе к тебе, надо отвечать на твои чувства, и — все откладывал. И дело, моя работа увлекала меня больше, чем что-либо в мире! Именно в этом я был собой, я был счастлив.
Пока он говорил обо мне, слова капали с его губ, как драгоценный эликсир для меня. Они питали воскресшее чувство. Но этих капель было так мало! Зато о своем бизнесе Мир разливался соловьем. Он неисправим. Сколько бы дней жизни ему ни оставалось, сколько бы минут ни оставалось, он будет говорить о деле. Испытав легкое раздражение, я уже собиралась спихнуть его голову с себя и встать. Но он, видимо почувствовав перемену в моем настроении, снова сменил тему. Я замерла, боясь вспугнуть разговор.
— Мне было приятно, что ты интересуешься моими делами, помогаешь всем, чем можешь. Мне нравилось твое присутствие в офисе. Я мог говорить с тобой и определяться в решении. В самом начале, когда мы приехали в Париж, я и не предполагал, насколько чужим буду здесь. Было очень трудно, почти не зная языка, мало разбираясь в традициях, привычках, вести дела с французами. Они смотрели на меня, как на дикаря. Они не доверяли мне. В какой-то момент я собирался закрывать предприятие, понимая, насколько малы шансы для его развития. Мне удавалось зарабатывать хорошие деньги, но вот идти дальше было почти невозможно. А ты была рядом, ты ни минуты не сомневалась во мне, ты была таким же потерянным, немым ребенком в этом чертовом городе. И, кроме меня, у тебя никого не было. Я должен был преодолеть все. Вот так я привязался к тебе по-настоящему.
— Мир, но почему же ты женился на мне тогда, после смерти Жоры?
Он помолчал, возможно, теперь ему необходимо было как следует покопаться в памяти, чтобы восстановить такие мелкие детали своего прошлого. Потом Мир приподнялся на локтях, причем я еле сдержала вздох облегчения — все же он был очень тяжелый, и сказал:
— Наверно, из-за этой твоей хрупкости. Казалось, оставь тебя одну, и ты совсем заблудишься в жизни. А чего стоила твоя привычка напиваться и резать вены!
От его улыбки, от воспоминаний, от близости разлуки, вечной разлуки, от всего этого разговора у меня немного закружилась голова и кольнуло где-то слева. Я достала из-за матраса закатившуюся бутылку с приторным клубничным ликером и как следует приложилась к горлышку. Мир взял ликер у меня из рук, понюхал, поморщился, но тоже сделал добрый глоток.
— Лена, я хочу попросить тебя не делать этого больше. После моей смерти какое-то время тебе будет очень тяжело, но помни — время лечит. Не делай глупостей. Ты получишь конверт, и там будет расписано до мелочей, чем тебе надо будет заняться. Сделай все как надо. Обещай это сейчас.
И тут я все же сбросила его с себя, встала с кровати, вытащила сигарету из пачки. У меня возникло такое знакомое чувство раздражения, как бывало всегда, когда он начинал играть мной. Теперь это! Я должна буду жить, чтобы выполнить его распоряжения. А как я буду жить, ему не важно!
— Ты не понимаешь, о чем просишь. — Я нервно засмеялась. — Зачем ты вообще все это затеял?
— Что затеял?
— Не корчи из себя идиота! Зачем ты соблазнил меня и травишь душу всеми этими воспоминаниями? Я была почти спокойна. Я была почти готова. Я давно похоронила, думала, что похоронила, всю эту чертову любовь! А что теперь? Ты понял, всегда знал, что мне слова твоего достаточно, чтобы прыгнуть с небоскреба! Как я теперь выдержу… Ты же умирать собрался, а не в командировку!
Он полулежал на кровати, опираясь на локоть, и наблюдал за мной и моими перемещениями. Я остановилась напротив его глаз и немного наклонилась к нему, чтобы он понял, насколько важны мои слова сейчас:
— Ты снова пытаешься манипулировать мной, привязать меня, заставить выполнить свою волю. Ты совершил чудо: я вновь влюбилась за это утро, но я поступлю так, как захочу.
Он сел, спустил голые ноги с кровати, привлек меня к себе. Мое тело предательски дрогнуло. Никакая сила воли не помешала прижаться к обнаженной коже Мира и насладиться этим ощущением. Змей-искуситель сказал:
— Милая, родная моя, у меня ведь нет никого, кроме тебя. У меня нет детей, у меня нет родителей. Я уйду — и меня забудут. Только ты продлишь мою жизнь, если будешь жить сама и помнить меня, и выполнишь мою волю. Это называется «последняя воля». Прошу тебя.
Боль в левом боку становилась все ощутимее. Я стала задыхаться.
— Завтра, — решила я. — Завтра поговорим, не сейчас. Мне что-то нехорошо.
Я высвободилась из рук Мира. Левый бок уже просто не давал мне разогнуться. Одеваясь, я постанывала, но все же успевала затягиваться сигаретой. Мне казалось, что если успокоиться, то все пройдет. На Мира я больше не смотрела. Это было выше моих сил.
В коридоре, почти возле двери, стоял доктор Мортон. Я поздоровалась.
— Здравствуйте, Элен. Пойдемте со мной, в мой кабинет. Нам надо серьезно поговорить. Что это с вами, вы хромаете?
— Нет, просто невралгия. Левая лопатка. Больно. Ничего.
— Пойдемте, я посмотрю. Возможно, понадобится мануалист.
В кабинете доктора я попросила воды. Боль все растекалась по телу. Вот уже ломило руку. Я почти не могла дышать. Выпив стакан ледяной воды, почувствовала облегчение и попросила доктора рассказать мне, зачем он пригласил меня.
— Видите ли, Элен, вчера мои коллеги собирались на консилиум в палате вашего мужа. Мы снова обсудили ситуацию и посмотрели результаты его тестов. К сожалению, положение признано безнадежным.
— Но он так хорошо выглядит. Он в прекрасной форме.
— Знаете, вообще я запретил ему демонстрировать свою, гм, форму вам. Это могло бы внушить напрасные надежды. Но мсье Шахова остановить невозможно.
— Доктор, у меня нет напрасных надежд, но…
— Да, именно так. Поймите, дорогая, ваш муж страдает очень редкой формой рака. Поражена его печень, но пока она работает вполне нормально. Через день-два печень вашего мужа откажет, и тогда наступит конец. Что с вами? Боже, у вас посинели губы! Болит здесь? Здесь? А теперь? Изабелла! Скорее бригаду реанимации. И кардиолога. Быстрее, у нее сердечный приступ.
Ознакомительная версия.
