— Сначала нужно все взвесить… Ты сама уже должна бы понять, как легко обмануться, обвиняя человека, основываясь только на подозрениях и домыслах. Я должен поговорить с ним, возможно, у него есть алиби, тогда он отпадет сам собой.
— Ты должен мне назвать имя этого человека. — Твердо сказала я. — Если в убийствах виноват он, то ему уже нечего терять. Пойми. Я должна хотя бы знать, где мне тебя искать если что.
— Если что?
— Ну, если ты долго не вернешься…
— Куда не вернусь? — Продолжал допытываться он.
— Назад… ко мне. После разговора с этим человеком.
— Женя… Я пришел сейчас, чтобы объяснить тебе вот что… наша история закончилась. По крайней мере, для вас с Василием уже все позади. Тебя больше никто не ищет, ты должна начать строить жизнь заново. Разведешься с мужем, за Васю выйдешь… Я поговорил с ним вчера, он нормальный парень, я с легкой душой оставляю тебя на его попечении. Он сможет помочь тебе все забыть…
— Ты считаешь, что я смогу все забыть?
— Сможешь, если захочешь…
— А ты куда собрался? Мы же хотели вместе расследованием заняться…
— Жень, какой же ты все-таки ребенок еще, — эти слова прозвучали так ласково, почти нежно, что на глаза навернулись слезы. — Скажи, ну что могут расследовать трое таких дилетантов? Сначала я воспринял всю эту историю без должного внимания… Легкомысленно. Я отправился сюда с вами только потому, что хотел быть поближе к тебе…
— Но я думала, ты нуждался в помощи…
— Конечно. Но я ведь не беспомощный ребенок. У меня полно друзей, готовых помочь в любую минуту. Я позвонил начальнику охраны своей фирмы, он специалист в подобного рода делах. Вадим посоветовал мне отсидеться в соседнем коттедже, пока не закончится обыск, а когда милиция уедет, он бы спокойно вывез меня из поселка. К соседям они точно бы сунуться не рискнули. Ордера у них нет, а хозяева сейчас отдыхают на Канарах… Короче, я ничем не рисковал , у меня даже ключи от соседского дома есть… Так, на всякий пожарный оставили… Все бы так и было , сейчас я бы тоже потягивал текилу где-нибудь вдали от всей этой суеты… Но тут, вдруг, я увидел тебя. Ты так потешно вышагивала вдоль улицы, стараясь держаться гордо и независимо! Но я то видел, у тебя поджилки тряслись… правда? Мне стало любопытно, зачем ты вернулась… Я ведь, по честному, расстроился, когда думал, что никогда уже не увижу твои сердитые глазки… — Он немного помолчал. — Я скоренько спустился в сад и притаился в засаде у калитки. Дальше ты помнишь.
— Но раз уж так получилось, может, не стоит все менять… — Я смутилась, не зная , что сказать, чтобы он понял правильно.
— Ситуация вышла из под контроля. Все как-то незаметно стало ужасающе серьезным. Перед моим носом очень даже явственно замаячила безрадостная перспектива оказаться на тюремных нарах… Да и мать крайне не довольна, что я занялся подобной самодеятельностью… Я, честно сказать, хотел вызвать Вадима и уехать, вообще не прощаясь… Но не смог. Захотелось объяснить тебе все, чтобы ты не надумывала ничего лишнего по привычке… Я благодарен тебе… И не только за желание помочь. Ты встряхнула меня… Я как-то последнее время угас, стал равнодушен ко всему… Друзья, женщины, работа — изо дня в день одно и то же. Одни и те же слова, одни и те же лица… Ты появилась в моем доме очень вовремя.
— Тебе обязательно уезжать вот так, ночью, впопыхах? В этом доме тебя никому не придет в голову искать … Ты можешь провести здесь сколько угодно времени, пока твоя мать не найдет доказательства твоей невиновности…
— Ты сейчас говоришь от своего имени или от имени хозяина дома?
— Да какая разница, — отмахнулась я. — Вася сделает так, как попрошу я.
— Я бы руку на отсечение не дал… Ты хоть понимаешь, что ему эта ситуация крайне неприятна?
— Ну, и пусть! — Упрямо твердила я. — Он сам виноват…
— В чем?… Хотя это ваши дела… То, что мне неприятно быть помехой вашего счастья, тебе тоже все равно?
— Все равно. — Я вцепилась в его куртку. — Я не отпущу тебя. Не отпущу. Я ведь знаю, если сейчас ты уедешь, то уже никогда не вернешься в мою жизнь…
— Зачем? — Он осторожно расцепил мои пальцы. — Зачем мне возвращаться в твою жизнь? Ты же сама все для себя решила… Зачем мучить друг друга?
Он поднялся.
— Ну что, я пойду, пожалуй…
— Побудь со мной еще немного… — Попросила я.
— Не могу. Скоро начнет светать. Лучше выбраться отсюда затемно. Вадим подъедет с минуты на минуту.
— Поцелуй меня…
— Тогда я не смогу уйти. — Просто ответил он и торопливо направился за дверь.
Я очень боялась опоздать. Платье путалось в ногах, туфли я сняла и сунула под мышку. Под ноги на лесной дороге постоянно лезли шишки, сосновые иголки, ветки… но обращать внимание на это мне было некогда… И все таки я успела. Павел уже садился в машину.
— Погоди. — Запыхавшись, попросила я. — Ты забыл Бакса.
Паша обернулся и изумленно уставился на мои босые ступни и совершенно неуместное в лесу вечернее платье с открытой почти до копчика спиной. В руках я держала туфли, а к ноге робко прижался черный такс. Он долго смотрел на нашу живописную пару, а потом, вдруг, рассмеялся. Из водительской дверки высунулся молодой черноволосый мужчина.
— Что там у вас? Потише бы желательно, Паш…
— Извини, Вадим. — все еще со смехом откликнулся Павел. — Это, наверное, нервы…
Вадим вылез из машины и тоже посмотрел на нас с Баксом. Такс привстал и приветливо махнул хвостом, потом коротко гавкнул и снова прижался к моей ноге.
— Ну, и что значит? Мы едем или опять отмена?
— Едем-едем… возвращаться то некуда. Вернее не к кому. Все заинтересованные лица перед нами.
Он гостеприимно распахнул заднюю дверку автомобиля. Бакс виновато посмотрел на меня своими голубыми глазками, еще раз вильнул хвостиком и юркнул в салон.
— Ну, а тебе что, нужно дополнительное приглашение? — Не слишком любезно поинтересовался Вадим.
— Не груби. — Предостерег его Павел. И взял туфли из моих рук. — Садись, раз пришла.
— Я подумала, что вам будет не трудно довезти меня до дома подруги… Вы же все равно в город едете… Можете просто высадить меня у метро…
Вадим изумленно слушал мою невразумительную речь.
— Паш, мы вроде не такси…
— Садись. Мы довезем тебя до твоей подруги. Мало ли что может с тобой в метро произойти, тем более, оно еще не открыто… С тобой всегда что-то случается, стоит оставить тебя одну. — Павел уже не смеялся. Скорее в его голосе сквозила досада. Я изо всех сил корила себя за то, что несу такую чушь… Несясь сломя голову по ночному лесу, я, как заклинание, твердила слова, которые я скажу Паше, если только мне удастся его догнать. Я хотела рассказать ему , что Вася все наврал, и между нами ничего не было, что я с первой встречи не перестаю думать о нем, о Павле, что мне больше на всем свете никто не нужен…
