– Ты знаешь, – сообщила Маффин, – я однажды попыталась выкрасить ресницы Джону – они такие бледные. А он пришел в бешенство, был абсолютно вне себя.
Мне кажется, мужчинам тоже надо заняться своей красотой – это так здорово. Тебе покрасить ресницы?
– Только не сегодня утром, – поспешно ответил Марти.
– Конечно, не сегодня, глупышка. Я подумала, что может, на наш медовый месяц. Куда мы поедем на медовый месяц?
А Марти дальше, чем о свадебной церемонии, еще и не думал. Мысль о медовом месяце ему и в голову не приходила. Они поженятся, вернутся в гостиницу, скажут Джексону, а Джексон и займется всем остальным. Джексон всегда всем занимался, а когда Марти станет женатым человеком, Джексону придется обращаться с ним с несколько большим уважением. Конечно, Джексон будет не в восторге – но уже будет ему поздно что-либо делать.
– Я не знаю, – неуверенно сказал Марти, – сначала мне надо турне свое завершить.
– Ладно, – легко согласилась Маффин, – давай повременим с медовым месяцем. Как насчет Гавай?
– Да.
– По телевизору это так здорово смотрится. Ну, ты знаешь – «Гавайи – пять – ноль» – и Стив Макгаррет, и все эти парни в лодке. Иди-ка сюда, я сниму бигуди.
Когда оба были, наконец, готовы, они вышли из гостиницы черным ходом. Они не могли не привлечь внимания своим видом. Марти в своем шикарном белом кожаном костюме и с великолепными прядями волос – бигуди отменно помогли. И Маффин – словно раскрашенная куколка, в длинном платье с рюшечками. Они держались за руки и нервно хихикали.
До регистратора ехать было на такси недалеко, и только когда они добрались, Маффин поняла, что забыла позвать двух свидетелей.
– Мы можем попросить кого-нибудь прямо с улицы, – предложил Марти.
Маффин состроила гримаску.
– Мне так не нравится.
– А как же тогда? – отрезал Марти. Он чувствовал, как по всему его телу идет нервная сыпь. О Боже, что скажет Джексон? Он хотел поскорее с этим покончить.
– Знаю, как. Позвоню подружкам.
– Они смогут сюда БЫСТРО приехать.
– Я скажу им, что это очень срочно.
Появилась высокая худая дама и провела их в маленькую прихожую, предложив Маффин позвонить оттуда.
Вначале Маффин позвонила Камике. Хотя и манекенщица, Камика была человеком очень надежным, человеком, которому можно доверять. Она обещала быть через пятнадцать минут. Потом Маффин стала думать, позвонить Эрике или Лори, их телефоны были единственными, которые она помнила. Они, конечно, обе сучки, но какой вред смогут они сейчас уже причинить?
Наконец, она решила позвонить Лори. Она ей ничего не сказала, просто попросила приехать как можно скорее и никому ни о чем не говорить.
Марти курил одну сигарету за другой.
– Я не знала, что ты куришь, – удивленно заметила Маффин.
– Джексон мне не разрешает. Для голосовых связок плохо. Ну, что, достала двух подруг?
– Они уже едут сюда.
Высокая худая леди уже некоторое время молча наблюдала за ними. И вдруг сказала:
Скоро здесь появятся фоторепортеры. Вы хотели, чтобы мы пустили кого-нибудь из них сюда?
– Какие фоторепортеры? – настороженно спросил Марти.
– Из газет.
– О черт! Откуда они знают?
Высокая худая леди опустила глаза в смущении.
– Я не знаю, откуда. Марти вскочил.
– Мы не можем уже ждать твоих подруг. Если кто-то разболтал газетам, Джексон сейчас же тут объявится.
Но нам нужны два свидетеля.
– ОНА может быть одним, – и он показал на высокую худую леди. – Вы сможете?
– Нет, мне надо принимать посетителей, отвечать на звонки. Я здесь работаю. Регистратор не позволит.
– А он позволяет вам уведомлять газеты?
– Я никого не уведомляла.
– Ну, да, конечно…
В этот момент появилась Камика.
– В чем спешка-то? – поинтересовалась она. – Я даже не позавтракала, и времени накраситься не было.
– Кам! – Маффин просто рухнула на нее в облегчении. – Я выхожу замуж.
– А где Джон?
– Не за Джона, а за Марти. Я хочу познакомить тебя с Малышом Марти Перлом.
Камика в изумлении покачала головой.
– Я не понимаю… Вчера, за ланчем Лори сказала, что она и…
– Лори будет здесь через минуту, – прервала ее Маффин.
– Лори? – переспросил Марти, и весь зашелся румянцем смущения под своим гримом.
– Вы, англичанки, такие… свободные, – сказала Камика, – мы, в Японии…
– Почему ты попросила Лори? – резко сказал Марти.
– А почему бы и нет, – так же резко ответила Маффин.
– Ну, потому… потому, что она подружка Джексона.
– Я ей ничего не сказала.
– Глупо было звать ее.
– Я так сожалею. Но у меня не было чертовски большого выбора.
Влетела Лори, одетая в джинсовый костюм, весь на пуговках, который мало что скрывал.
– Эй, там вся улица забита фотографиями. Она сняла темные очки.
– Марти, ты что здесь делаешь. Боже! Я описаюсь. Маффин, малышка, что происходит?
– Мы женимся! – триумфально воскликнула Маффин. – Марти и я.
– Что-о-о?
– Пошли, – быстро сказал Марти, – давай покончим с этим и на выход.
– Я проведу вас, – сухо сказала высокая худая леди.
– Я нервничаю! – воскликнула Маффин. Лори покачала головой.
– Мне кажется, это все сон. Это совершенно нереально.
– Лори, – спросила Камика, – ты разве не говорила вчера за ланчем, что ты и…
– Хватит! Мы на свадьбе, Кам. Давай не будем болтать. Они все прошли в комнату, где должна была состояться церемония. Появился регистратор, и без всяких предисловий начал делать то, что в таких случаях положено.
Через пятнадцать минут все было сделано. Марти забыл купить обручальное кольцо, и поэтому Камика сняла свое и одолжила ему, дабы он надел на его палец Маффин.
– Я просто не могу во все это поверить, – прошептала Лори. – Если б я знала, что происходит, я бы оделась подобающе.
– Мы теперь женаты! – воскликнула Маффин, когда они уходили из комнаты. – Теперь я миссис Марти Перл.
Она обняла Марти, который, казалось, был в каком-то тумане.
– Поехали к нам домой и отпразднуем это!
– Куда домой? – спросила Лори.
– Ко мне.
– А как насчет Джона? Он не возражает?
– О черт, я забыла о Джоне. Он не знает.
– Не знает! О Боже, я хочу домой.
– Я наверное тоже пойду домой, – поддакнула Камика.
– О-кей, – надулась Маффин. – Поедем в Дорчестер, Марти, там будет здорово. Мне всегда хотелось сходить туда позавтракать.
На улице их обступили фотографы.
– Во! – воскликнула Маффин. – Теперь я и впрямь чувствую себя знаменитостью.
– Вы не будете возражать, если я закурю? – спросил толстяк, сидевший слева.
