Он покачал головой и мерзко усмехнулся.
— Это нечестно.
— Нет, нечестно — не делиться информацией, если что-то знаешь.
Он колебался. Тем временем мы подошли к дверям третьего корпуса, где проходил мой первый урок.
— Она хочет знать, не встречаемся ли мы тайком от всех? И еще она хочет знать, что ты ко мне чувствуешь, — наконец, сказал он.
— Ой-е-ей. Ну и что мне сказать? — я постаралась придать лицу самое невинное выражение. Мимо нас шла масса народу, и наверняка все на нас глазели, но я ничего не замечала.
— Хммм…
Он остановился, чтобы поймать прядь волос, выбившуюся из моей прически, и заправил ее на место. Сердце у меня бешено заколотилось.
— Думаю, на первый вопрос ты могла бы ответить «да». Если, конечно, не возражаешь. Это самое простое объяснение.
— Не возражаю, — ответила я слабым голосом.
— Что касается второго вопроса… Я и сам с удовольствием послушаю ответ на него.
Край его рта пополз вверх, и он улыбнулся лучшей из своих улыбок. Я не смогла вовремя совладать с дыханием и быстро ответить на эту фразу, поэтому он развернулся и пошел прочь.
— Увидимся за обедом, — крикнул он через плечо.
Три человека, стоявшие у двери, обернулись и уставились на меня. Я побежала в класс, красная от гнева и смущения. Вот мошенник! Теперь я еще больше волновалась о том, что скажу Джессике. Я села на свое место, в раздражении швырнув сумку на пол.
— Привет, Белла! — сказал Майк, сидевший за соседним столом. Я подняла глаза и увидела на его лице странное, монашески-смиренное выражение. — Как Порт-Анджелес?
Невозможно было ответить честно одним словом.
— Отлично, — наконец, кое-как выдавила я. — Джессика купила себе очень красивое платье.
— Она что-нибудь говорила про вечер понедельника? — спросил он, и его глаза заблестели. Меня позабавило то, какой оборот принял наш разговор.
— Она сказала, что очень здорово провела время, — заверила я его.
— Правда? — радостно спросил он.
— Совершенно точно.
Мистер Мейсон призвал к тишине и попросил сдавать сочинения. Английский и обществознание прошло как в тумане, потому что я не переставая думала о том, как все объясню Джессике, и действительно ли Эдвард будет слушать наш разговор через призму ее мыслей. До чего же неудобный у него дар — правда, не тогда, когда спасает мою жизнь.
К концу второго урока туман практически рассеялся, но дневной свет оставался тускло-серым из-за низких, свинцовых туч. Я улыбнулась небу.
Эдвард, разумеется, оказался прав. Когда я вошла в класс на тригонометрии, Джессика сидела на последней парте и только что не подпрыгивала на месте от нетерпения. Я неохотно прошла на свое место рядом с ней, убеждая себя, что надо покончить с этим, и чем скорее, тем лучше.
— Рассказывай все! — приказала она, едва я села на стул.
— Что ты хочешь знать? — задала я наводящий вопрос.
— Что случилось прошлым вечером?
— Он угостил меня ужином, а затем мы поехали домой.
Она смотрела на меня горящими глазами, лицо застыло от удивления.
— Как вы успели так быстро?
— Он водит, как маньяк. Мне было очень страшно, — надеюсь, он это слышал.
— Это было свидание — вы договаривались встретиться там?
Об этом я не подумала.
— Нет, я сама очень удивилась, увидев его.
Она сморщила губы в гримаске разочарования, уловив полную откровенность моего ответа.
— Но он подвез тебя сегодня до школы? — спросила Джессика, решив зайти с другой стороны.
— Да, и это тоже оказалось для меня полной неожиданностью. Он вспомнил, что вчера я была без куртки, — объяснила я.
— А вы еще будете встречаться?
— Он предложил подвезти меня до Сиэтла в субботу, потому что думает, что мой антикварный пикап не выдержит дороги. Это считается?
— Разумеется, — она кивнула.
— Ну, тогда да.
— Ва-а-у, — она умудрилась разбить это на три слога. — Эдвард Каллен.
— Да, знаю, — согласилась я. «Вау» для этого было маловато.
— Стой! — она подняла руки ладонями вверх, словно пытаясь остановить машину. — Он тебя поцеловал?
— Нет, — пробормотала я. — Ничего такого даже близко не было.
На ее лице проступило разочарование. На моем, думаю, тоже.
— И ты думаешь, в субботу?.. — она подняла брови.
— Очень сомневаюсь.
Я даже не старалась скрыть досаду.
— О чем вы говорили? — она продолжала допрос шепотом.
Урок начался, но мистер Варнер не призывал еще к тишине, и болтали многие в классе.
— Не помню, Джесс, обсудили кучу тем, — зашептала я в ответ. — Например, сочинение по английскому.
Совсем мельком. Кажется, он что-то упомянул на ходу.
— Пожалуйста, Белла, — взмолилась она. — Расскажи подробнее!
— Ладно, вот одна деталь. Надо было видеть, как официантка строила ему глазки — это было просто нечто! Но он вообще не обращал на нее внимания, — пусть думает, что я хотела ему этим сказать.
— Это хороший знак, — она кивнула. — Она была красивая?
— Очень, к тому же лет девятнадцати или двадцати.
— Еще лучше. Тогда ты действительно ему нравишься.
— Думаю, да, но трудно сказать определенно. Он такой загадочный, — добавила я, чтобы польстить, и вздохнула.
— Не понимаю, как тебе хватает смелости оставаться с ним наедине? — выдохнула она.
— Ты о чем? — я вздрогнула, но она этого не заметила.
— Он какой-то… неприступный. Я всегда перед ним теряюсь и не знаю, что сказать.
Она скорчила рожицу, возможно, припомнив сегодняшнее утро или вчерашний вечер, когда Эдвард демонстрировал ей магическую силу своего взгляда.
— Мне тоже бывает трудно собраться с мыслями в его присутствии, — призналась я.
— Зато он просто невероятный красавец, — Джессика пожала плечами, как будто последнее качество извиняло любые недостатки. Возможно, в ее системе ценностей так оно и было.
— Но главное в нем — не это.
— Правда? А что?
Ой, лучше бы я этого не говорила. И лучше бы он просто пошутил насчет подслушивания.
— Не могу как следует объяснить… но внутри он еще невероятнее, что снаружи.
Вампир, который хочет творить добро — носится по округе и спасает человеческие жизни, чтобы не быть чудовищем… Я неподвижно уставилась в стену напротив.
— Разве это возможно? — хихикнула Джессика.
Я промолчала, стараясь сделать вид, что слушаю мистера Варнера.
— Так он тебе нравится? — не сдавалась она.
— Да, — коротко ответила я.
— Я имею в виду, нравится по-настоящему? — настаивала Джессика.
