— Прекрати! Не смей смеяться! — зарычала она. — Я убью его…
— Ты не сможешь, любимая, — успокаивал ее Джо, обнимая вырывающуюся девушку.— Он мертв. Умер через два года после того, как меня забрали из той семьи. После окончания Академии я решил проверить это, просто так, для сведения. Черт, кого я дурачу? Не представляю, что бы я сделал, если бы он оставался живым.
Джо откинул волосы с ее лица и поцеловал.
— Возможно, я был более жестоким, чем большинство детей. К счастью, он не нанес мне серьезного физического ущерба. Только заставил научиться контролировать свои действия. Он не смог извратить мои понятия о сексе. Вероятно, жизнь рядом с отцом оказалась лучшей терапией, которую можно было найти. Секс меня, конечно, беспокоил, но отец открыто отвечал на мои вопросы, так как он смотрел на сексуальные отношения как на часть природы. У нас коневодческое хозяйство. Ребенок на ранчо быстро узнает основы. Через шесть месяцев после возвращения отца я был в порядке. Его любовь не позволила мне сломаться.
— Если не считать того, что до сих пор фанатик самоконтроля, — проворчала Кэролайн.
Он снова рассмеялся.
— Ты не можешь переложить всю вину на то, что случилось. Милая моя, я же летчик-испытатель. Моя жизнь зависит от самоконтроля и выдержки. Так что это не только особенность характера, но и плод усиленных тренировок…
Кэролайн уткнулась лицом в его потную грудь.
— Возможно, но я вовсе не собираюсь с этим считаться.
— Вот как? — удивился Джо. — Так ты нарочно отпихивала меня, ты хотела, чтобы я сорвался? Что ж, леди, вы добились своего. Довольны? — Его голос был серьезен. — Я мог сделать тебе больно, милая.
Сейчас Кэролайн была похожа на кошку, которой наконец-то дали полкило сметаны вместо презренного маленького блюдечка.
— Это было восхитительно, — промурлыкала она. — И я вовсе не испугалась. Ты не можешь сделать мне больно, если действительно любишь меня. Единственная боль, которую ты можешь причинить мне, — это перестать любить меня!
Его руки обвились вокруг ее обнаженной талии еще крепче.
— Тогда ты в полной безопасности до конца своих дней.
Джо тесно прижимал ее к себе и чувствовал, как внутри у него что-то расслабилось… Наконец он отпустил ее, наградив ободряющим шлепком по голому заду.
— Одевайся, женщина. Солнце садится, и нам пора идти!
Когда с наступлением сумерек Джо и Кэролайн наконец вышли на дорогу и увидели медленно приближающуюся к ним машину, освещающую прожекторами обе стороны дороги, Кэролайн со сдавленным криком начала оседать на землю. Джо железной хваткой стиснул ее руку и рванул вверх. Профессиональным взглядом летчика-испытателя он различил то, чего она не сумела разглядеть в темноте, — ряд сигнальных фар на крыше машины.
Буквально волоча за собой упирающуюся Кэролайн, он вышел на шоссе. Машина остановилась. Прожектор, поколебавшись, уставился на Джо.
— Я — полковник Джо Маккензи с базы «Нэллис», — заявил он, и в его глубоком голосе слышался непреклонный приказ. — Вы должны как можно скорее помочь нам вернуться на базу.
Патрульный выключил прожектор и вылез из машины.
— Мы разыскиваем вас, сэр, — почтительно ответил он. Было что-то такое в Джо Маккензи, что с первого взгляда вызывало к нему уважение у всех — и у военных и у штатских. — Как вы, надеюсь, не ранены? Мы нашли фургон…
— Мы были в этом фургоне, — коротко ответил Джо.
— У нас приказ коменданта оказывать всестороннюю помощь войскам в поисках вас. С утра мы прочесываем шоссе…
Джо обнял Кэролайн и помог ей взобраться на заднее сиденье, сам же сел впереди. Кэролайн недоуменно уставилась сквозь железную решетку на его затылок.
— Эй! — негодующе крикнула она, — Я что, арестована?
Джо обернулся и расхохотался.
— Ну наконец-то, — радостно заявил он. — Наконец-то я придумал, как держать тебя под контролем!
— Датчики взбесились, — рассказывал капитан Ходж. — Сначала они показали, что Кэролайн Эванс вошла в лабораторию — и это после того, как, по их же данным, она давно уже была там. Ну а потом и вы, полковник, вошли без карточки. Уже через пять минут прибыла охрана, но в здании было пусто. Мы отправились в комнату мисс Эванс и обнаружили, что она исчезла. Поразительно, я не знаю никого, кто мог бы протиснуться в столь крошечное окошечко…
— Просто я не такая толстая, как некоторые, — холодно заметила Кэролайн.
Ходж поперхнулся, заглянув ей в глаза.
— Я хотел предупредить вас, полковник, но обнаружил, что вы тоже исчезли, хотя не было никаких отметок о том, что вы покинули территорию базы. Не было отмечено и никаких попыток сбежать со стороны мисс Эванс. Однако был зарегистрирован отъезд мистера Гилкриста — сразу же после сигнала тревоги.
— Его сообщник, скорее всего, лежал на полу фургона, вместе с нами, — пояснил Джо.
— Но кто это был? — спросила Кэролайн. — Его лицо показалось мне знакомым…
Капитан заглянул в свою неизменную папку.
— Это некто Карл Мабри. Он состоял в команде гражданских лиц, обслуживающих радары, так что вы вполне могли видеть его в контрольном отсеке.
— Но как Гилкрист вошел в контакт с ним? — спросил Джо. — И на кого они работали? Вы выяснили что-нибудь?
Разговор происходил в кабинете Маккензи. Перед этим его и Кэролайн тщательно осмотрели врачи и нашли обоих абсолютно здоровыми, за исключением царапин и ссадин. Одежда Кэролайн была столь грязной, что добрые сестры от чистого сердца предложили ей мешковатый, завязывающийся на спине больничный халат, который ей чем-то приглянулся. Она и сейчас была в нем, и надо сказать, он сидел на ней очень лихо.
— Очевидно, Гилкрист был завербован сразу же после того, как начал работать у нас, — объяснил Ходж. — Мабри, как выяснилось, принадлежал к одной из радикальных группировок, которые борются против государственных ассигнований на оборону. Думаю, вам известен этот тип людей — им якобы нужны деньги на гуманитарные программы, причем они готовы идти на все, вплоть до убийства, чтобы добыть эти деньги. Хорош гуманизм!
— Но как же тогда он мог пройти проверку служб безопасности? — довольно язвительно спросила Кэролайн.
Ходж поморщился.
— Я… м-м, мы сейчас как раз выясняем это. Но у него не было допуска в лазерную лабораторию. Пока непонятно, почему не включился сигнал тревоги, когда он прошел внутрь. Но мы это сейчас выясняем.
Кэролайн презрительно фыркнула.
— Почему? Да потому, что в этой программе допущен кардинальный просчет! Тревога включается, когда физическое тело проникает внутрь или выходит без карточки. Но она молчит, когда карточка «проходит» внутрь или «выходит» одна.
