Молли стояла и смотрела в глаза человеку, которого любила всем сердцем. Сомнение, которое она там видела, было реальным. Он правда думал...
– Вы действительно просите меня? – произнесла она. – Потому что вы не задали вопрос, который на самом деле должны были задать, и на который я определенно ответила бы... да.
Он не поцеловал ее. Не при сестре Атилле. Но Молли знала, что ему хотелось.
Вместо этого он опустился перед ней на колено, мельком взглянув на Джину.
– Так правильно?
– По мне – сойдет, – сказала Джина.
Он взял Молли за руку, посмотрел вверх на нее.
– Выходи за меня.
– Это не вопрос, это приказ, – пожаловалась Джина. – Попытайся снова.
Молли начала смеяться – чтобы не расплакаться.
– Молли, ты выйдешь за меня?
– Да, – сказала ему Молли и добавила для сестры Двойная-М: – ради спасения Люси.
Сестра откашлялась и Молли повернулась к ней, готовая сражаться.
Но в глазах пожилой женщины стояли слезы.
– Я приведу отца Бена, – выговорила она. – Бог определенно помогает своим детям неисповедимыми путями.
Пять минут спустя они принесли свои клятвы тут же в палатке, с Джиной в постели в качестве свидетеля, и оба добавили «чтобы спасти Люси» после слов «согласен».
Тем не менее, оба знали, что это не было правдой.
Наоборот, Люси спасла их.
МАКЛИН, ВИРДЖИНИЯ
28 ЯНВАРЯ 2004
СЕМНАДЦАТЬ МЕСЯЦЕВ НАЗАД
Джина не могла в это поверить.
– Ты сказал «нет»?
Джулз поглядел в зеркало заднего вида, прежде чем посигналить и выехать на полосу обгона.
– Это большой шаг.
– Это всего лишь свидание, – сказала она ему с пассажирского сидения – он вез ее в Шеффилд повидать Макса.
Они только что отправили ее машину в мастерскую – электросистема снова вышла из строя.
– И это короткое свидание. Встретитесь и выпьете после работы. Это даже не ужин.
Даже при том, что Джулз сегодня работал на дому – непростая задачка с тех пор, как Джина загостилась и уезжать не собиралась – он был в рабочем костюме. Садясь в машину, он снял пиджак, но все еще выглядел великолепно. Белая рубашка с закатанными рукавами, ослабленный галстук, темные очки, идеальный нос, идеальные волосы, идеальная линия подбородка, идеальные скулы и, конечно же, идеальная белозубая убийственная улыбка – самый прекрасный мужчина, которого она видела в жизни.
И странно, что красивые незнакомцы не приударяли за ним постоянно.
Или, может, не странно. На первом курсе у Джины была соседка по комнате – потрясающе красивая, как и Джулз. Она провела много одиноких ночей: парни слишком боялись подойти к ней.
– Ты вроде бы приглянулся Стефану, – заметила Джина.
Джулз объявил наблюдения за милашкой с того момента, как подтянулась фура и новый сосед начал перемещать из нее мебель в квартиру ниже по улице. В прошлые недели и он, и Джина провели ужасно много времени, выглядывая в окна и хихикая – или выбегая забрать что-нибудь «забытое» из машины – чтобы лишь мельком увидеть мистера Прекрасного.
У высокого, смуглого и по-настоящему невероятного Стефана-нового-соседа были самые симпатичные ореховые глаза и самые длинные ресницы, которые Джина когда-либо видела у мужчин. Кроме Джулза. В плане ресниц. Глаза Джулза были насыщенного шоколадно-карего цвета.
– Да, что ж, внешняя привлекательность – это одно, – вздохнул Джулз. – Просто... я знаю, что буду разочарован. Стефан из моих фантазий намного более... великолепный, чем реальная живая версия.
– А что если нет? Что если реальный парень гораздо круче самых диких фантазий? – спросила Джина.
Джулз хмыкнул.
– Сомневаюсь в этом. Кроме того, он подкатывает, как круиз-контроль – его намеки на автопилоте.
– Поправь, если я ошибаюсь, – сказала Джина, – но разве парень-круизер, который хочет лишь секса, не имеет тенденцию пропускать приглашения на выпивку?
– Да, верно, – признал Джулз, – но... может он просто хотел пить.
– Может, – парировала Джина, – ты трус.
Джулз издал оскорбленный возглас.
– Нет, не трус.
– О да, трус. И ты так и не ответил на мой вопрос, – заметила Джина. – Что если ты пойдешь выпить со Стефаном и обнаружишь, что он великолепен?
Джулз посигналил у въезда в реабилитационный центр.
– Я просто... не думаю, что я готов к этому. Великолепен он или нет...
И Джина поняла.
– Да ты двойной трус, потому что боишься, что этот парень может быть великолепным. Ты боишься, что можешь связаться с ним, а тогда, в какой-то момент Адам свалит от Брэнфорда и наконец приползет обратно, и что ты тогда будешь делать?
Джулз вздохнул.
– Валяй. Я знаю, ты еще не закончила. Хоть и могла бы уже.
– Как долго ты собираешься сидеть и ждать этого... этого...
– Полного говнюка? – подсказал Джулз.
– Верно! Вернется и скажет тебе, что ошибся – снова? – спросила Джина. – И что это вообще за претенциозное лос-анджелесское пластиковое имя Брэнфорд? Фу! Избавься уже от него. Я серьезно. Стефан может быть прекрасным...
– Ты знаешь, что я люблю тебя, – прервал он ее, – но пока мы обсуждаем наши слабости и ошибки, хочу заметить, что это не я тот, кто прямо сейчас не в Кении. «Алло, МОС?» – спародировал он высокий и хрипловатый голос Джины, – просто хочу сообщить, что собираюсь посвятить свою жизнь неопределенному ожиданию человека, который не может или не хочет признать, что любит меня, и который просто считает все наши отношения, простите, дружеские отношения – а мы устраиваем мамбо без музыки при любом удобном шансе – но мы действительно только друзья. Так или иначе, он считает наши дружеские отношения курортным романом средней школы.
Джина натужно рассмеялась.
– Ничего себе, должно быть, я действительно задела тебя, упомянув Адама, – сказала она, не в силах унять дрожь в голосе, – потому что это было очень, очень злобно.
Джулз вздохнул.
– Прости, – сказал он, и, очевидно, действительно сожалел, так как это отразилось на его лице.
Он потянулся к ее руке, и она встретила его на полдороге, переплела свои пальцы с его и легонько сжала.
– Все в порядке, – сказала она. – Потому что ты же знаешь, что прав.
– И ты тоже права, – проговорил он. – Стефан пугает меня потому что, да, я думаю, он может быть прекрасным. Он такой... хороший, и умный, и забавный. Это почти смешно. Я не говорил тебе, но несколько дней назад, когда я вернулся он домой, он выгуливал собаку, и мы немного поговорили и... милосердный Господь. Но ты совершенно права. Я не хочу признавать, что не избавился от как-там-его-зовут. Потому что какой... какой...
– Дурак? – подсказала Джина.
